«Я просто замерз и пошел в Смольный»
Претензии строителей подземки мало чем отличаются от шахтерских: последние полтора года рабочим стабильно на несколько месяцев задерживают зарплату. А у людей — ипотека, кредиты, семьи, дети… Уже не меньше десяти раз метростроевцы решались на крайние меры, чтобы заставить руководство «играть по правилам». Самых отчаянных наверху заметили.
— Меня не раз вызывали к начальству и «воспитывали»: «Зачем ты это делаешь? Будешь дальше выступать — тебе это боком выйдет!» Оно и вышло, — говорит Андрей Карачин, с февраля 2016-го трудившийся электрослесарем-монтажником в «Управлении-15» ОАО «Метрострой».
Минувшей весной (после нескольких акций протеста метростроителей) сразу несколько управлений «Метростроя» начали процедуру банкротства. В 15-м сегодня введено внешнее управление. С 1 сентября все рабочие предприятия уволены.
— К моменту сокращения сотрудников нашего управления был составлен негласный список (пара человек его случайно увидели), — рассказывает Карачин. — Там все, кого увольняли, делились на три группы. Первая — те, кто сто процентов перейдет в «Метроподземстрой», вторая — те, кого рекомендовали в «Тоннельный отряд № 3», третья — те, кого было велено не брать никуда.
Мне еще в конце июля знакомый сказал: «Тебя на другое место не возьмут. Ты то интервью даешь, то к Смольному народ ведешь. Кому это надо?»
Жизнь сложилась так, что без работы Карачин не может оставаться ни дня. К своим 33 годам Андрей выполнил классический мужской минимум: дерево посадил, сына воспитывает, дом построил. Но хрестоматийный завет не предупреждает о том, что дом нужно строить в тех местах, где в дальнейшем точно сможешь жить и работать.
Андрей родился и вырос на Донбассе — в небольшом шахтерском городке Красный Луч. Здесь же познакомился со своей будущей женой — Анастасией. Выучился в Донбасском государственном техническом университете на горного инженера-электромеханика. По окончании вуза стал работать в шахте: сначала — механиком, спустя 3,5 года — уже заместителем директора с неплохой зарплатой — 130–140 тысяч (в рублях). Своя квартира. Родители рядом. Но лето 2014 года изменило его жизнь.
— В июле я впервые увидел не по телевизору, а вживую, как за 10 км от Красного Луча самолеты бомбят населенные пункты. Это было страшно. Мы с женой собрались и уехали в Петербург, где у Насти есть дальние родственники. А через неделю после нашего отъезда бомбили уже наш город.
Уезжая, Андрей вскочил в последний вагон уходящего поезда. Вскоре после бомбежек все шахты в этом районе Донбасса закрылись. Работать стало негде.
— Сейчас в Луганской области шахт нет, — говорит Карачин. — Процветают «копанки», в большинстве своем работающие нелегально. Здесь добывают уголь только для бытовых нужд, для населения. Страшнее «копанки» ничего нет: никакой охраны труда, никакой техники безопасности. Люди идут туда от безысходности — больше некуда.
В Петербурге Карачины получили статус о предоставлении временного убежища. Спустя полтора года, нотариально отказавшись от украинского гражданства, приобрели вид на жительство. Через четыре с лишним года, в декабре 2018-го, Андрей наконец-то получил паспорт гражданина России. Настя свой паспорт ждет до сих пор. В январе 2017-го у них родился сын Костя.
Примерно за год до этого события глава семьи нашел постоянную работу — в «Управлении-15» (до этого перебивался случайными заработками). Первое время, пока в «Метрострое» зарплату перечисляли исправно, Карачиным удавалось откладывать, но немного. Даже начальный взнос на ипотеку не скопили. С 2014 года трижды семья меняла съемные квартиры. Из-за переездов поздно встали на очередь в детский сад, и места для Кости там пока нет. Настя (она по профессии — экономист) в итоге лишена возможности выйти на работу. Андрей — единственный добытчик. Помощи ждать неоткуда.
С 2018 года «Метрострой» перестал быть надежной почвой под ногами: с января прекратили выплачивать аванс и снабжать сотрудников спецодеждой, в апреле впервые задержали зарплату на две недели.
Строительство новых станций метро в Петербурге сопровождалось разбирательствами и ссорами администрации города с «Метростроем», расторжением контрактов, заключением новых. Все это приводило к несвоевременной оплате работ, тысячам недоделок и срыву сроков сдачи объектов.
Заложниками патовой ситуации оказались те, у кого больше всех обязанностей и меньше всех прав, — рабочие. К концу декабря 2018 года они еще ждали денег за октябрь, а всего работодатель задолжал им свыше 480 млн рублей. В результате — стачки, забастовки и голодовки метростроевцев, сходы у Смольного, обращения к Путину. Протесты строителей подземки заставили предпринимателей и чиновников к новогодним праздникам рассчитаться с людьми за осень. Предотвратить социальный взрыв тогда удалось. Решить проблему — нет. В феврале из-за долгов по зарплате метростроевцы вновь вышли к Смольному.
— Как таковых зачинщиков у наших акций не было, — рассказывает Карачин, — коллективный протест рождался в соцсетях, в профессиональных группах, где люди общались. Кто-то кинет клич, остальные поддержат. 12 февраля из Смольного к нам вышел представитель вице-губернатора Эдуарда Батанова и сообщил, что тот ждет трех человек для переговоров.
Откликнулись только двое из «Управления-10». Третий никак не вызывался. А я к тому моменту замерз на улице. Подумал: хуже, чем есть, не будет, пойду я.
Вернувшись из администрации, Андрей не только пересказывал содержание разговора с Батановым коллегам, но и охотно общался с журналистами. На следующем февральском сходе у Смольного Карачина уже знали в лицо и рабочие, и чиновники, и репортеры. Коллеги поначалу называли его «лидером» в шутку, но доля правды в ней росла стремительно.
Долги перед рабочими «Метрострою» не погашены до сих пор. Многие не выдержали существования в режиме ожидания и ушли. Если на декабрь 2018 года в «Управлении-15» числилось 600 человек, то к августу 2019-го — лишь 192 (похожая ситуация и в других управлениях). Тех же, кто терпел до последнего, в августе сократили в связи с банкротством «Управления-15». При этом, невзирая на откровенное нарушение Трудового кодекса РФ, расчет за июль и август уволенные все еще не получили. Андрей Карачин на некоторое время остался без работы, и лишь недавно смог устроиться в «Тоннельный отряд № 3».
— Но работаю как под прицелом. Напишу пост или скажу два слова журналистам и жду: не уволят ли меня под каким-нибудь предлогом.
Несмотря на то что финансовое положение в «Метрострое» не улучшилось (скорее, наоборот), протестные настроения, по словам Карачина, в коллективе уже не те, что полтора года назад.
— Люди по-прежнему хотят нормальные условия труда и своевременную зарплату. Ради этого они готовы на жесткие действия, но на словах, а как доходит до дела, то 80% отсеиваются, — подытоживает Андрей. — Многие перестали верить в результативность наших выступлений. Многие стали опасаться реакции руководства. Надеются, если они промолчат, то хотя бы сохранят рабочее место.
— Почему до сих пор не произведен расчет с уволенными рабочими — вопрос к руководству «Управления-15», это их бухгалтерия. Но «Метрострой», конечно, тоже участвует в этой цепочке, поскольку «Управление-15» работало на строительстве объектов «Метростроя». Возможно, еще не завершена работа по передаче этих объектов. По моей информации, у «Управления-15» есть незакрытые авансы, поэтому новые средства на его счет мы переводить не имеем права. Сначала необходимо закрыть все авансы. Подтвердить выполнение работ. Тогда можно будет расплатиться. Это непременно будет сделано. Просто неизвестно, когда. Это сложно прогнозировать, особенно в условиях банкротства предприятия. Но без внимания эта ситуация не остается. Занимаемся.
«Новая в Петербурге»