Без вины виноватые: жители Донбасса в украинских СИЗО

В День Конституции, отмечаемом 28 июня, на Украине привычно звучат лицемерные речи о базовых правах человека. Президент Владимир Зеленский, поздравляя граждан с 25-летием Конституции, назвал её демократичной и человекоцентричной, ведь «треть её статей посвящена правам и свободам человека». Формально – да, статей много, да декларируемые в них права попираются беспрепятственно и безнаказанно. Что говорить, если целый ряд важных статей украинской Конституции вот уже восьмой год занимает первые строки в негласном списке «ненужных вещей». Нынешний год ознаменован новым витком борьбы с инакомыслием. Киевская власть пытается внушить обществу, что вражеская пропаганда атакует по всем фронтам, а потому против неё все средства хороши. Почти два месяца провел в СИЗО киевский политолог Юрий Дудкин, которому в конце февраля 2021 года было предъявлено подозрение в государственной измене. Дело позорное и не имеющее никакой судебной перспективы. Но многими соратниками и коллегами политолога она расценивалось как акция устрашения для всех инакомыслящих лидеров общественного мнения, экспертов, выступающих на оппозиционных каналах. В апреле Дудкину смягчили меру пресечения, и он вышел на свободу после внесения залога. В феврале СБУ был арестован администратор Telegram-канала «Студия “Союз 2022”» Владимир Пряхин. Причем и паблики СБУ, и даже некоторые оппозиционные СМИ сообщали, что задержанный – чуть ли не экс-заместитель министра информации ДНР. Хотя подтверждений не последовало. Ко времени задержания Пряхин уже четвертый год жил с семьей в Киеве, а не у себя на родине в Донецке. Но вспомнили о нем именно в начале 2021-го, когда кампания по «борьбе с вражеской пропагандой» набирала обороты. Изначально сообщалось о том, что В. Пряхину предъявлено подозрение по ч. 3 ст. 110 (посягательство на территориальную целостность) и 258-3 (создание террористической группы и террористической организации). Впрочем, практика показывает, что потом в таких делах следствие и обвинение перетасовывают статьи: то меняя их, то добавляя другие, более «подходящие». Пряхин два месяца просидел в изоляторе СБУ, а потом еще месяц – в Лукьяновском СИЗО Киева. В мае ему сменили меру пресечения на домашний арест. Об этом деле и своем пребывании в СИЗО он рассказывает в своем новом Telegram-канале «Пряхин (Под колпаком у Мюллера)». Случай Пряхина – один из многих, когда у карательной системы возникли нездоровые претензии к людям, проживавшим в Донбассе. Шахтер Андрей Юрченко, житель Лисичанска Луганской области, уехал в 2014 году в РФ, проживал там долгое время. А в начале этого года приехал на родину, чтобы оформить пенсию. Его сразу же задержали и посадили в СИЗО. А. Юрченко обвиняют в том, что якобы в 2014 году он «участвовал в незаконных вооруженных формированиях», стоял на блокпосту в ЛНР. При этом сам он ни от кого не скрывался; отрицает свое участие в инкриминируемых ему эпизодах; вообще не знал, что к нему есть такие претензии. Юрченко даже слыхом не слыхивал о том, что на него подавали в розыск. Сейчас шахтера защищают адвокаты Дмитрий Тихоненков и Максим Шаповалов. Кстати, они же в суде представляют интересы упомянутого выше политолога Ю. Дудкина. Дмитрий Тихоненков рассказал об этом судебном процессе: «Мы вошли в процесс в апреле, когда заканчивалось досудебное следствие. Заключили договор с матерью Андрея Юрченко, проживающей в Лисичанске. Поехали в СИЗО, познакомились с ним. И он принял решение, что его защищают адвокаты Тихоненков и Шаповалов. Уже в подготовительное заседание, которое проходило в режиме видеоконференции (мы находились в Харькове в апелляционном суде), его привезли в Кременской суд, потому что в Лисичанском суде не хватало судей. И мы объяснили, что к нему применены чересчур чрезвычайные меры, привели свои аргументы. У нашего подзащитного – больная мать, за ней требуется постоянный уход (и у нее нет никого, кроме сына). Объяснили суду: Юрченко ничего не знал о том, что его разыскивают, открыто приехал сюда. Привели ряд других аргументов в его защиту. В подготовительном заседании в Кременском суде 7 мая ему заменили подстражность на круглосуточный домашний арест. Последнее заседание было 17 июня. Я опять поднял вопрос о мере пресечения. Юрченко являлся в суд, ничего не нарушал. Но круглосуточный арест не позволяет сходить за лекарствами, за продуктами. И вообще получается, что он живет на средства больной матери-пенсионерки. Ему надо устроиться на работу. А как он может встретиться с работодателем, не выходя из дома? И даже спланировать устройство на работу не может, не зная, когда из-под стражи выйдет». Адвокаты убедили суд в том, что нужно смягчить меру пресечения, не дожидаясь ее окончания. Андрею Юрченко заменили круглосуточный на домашний арест в определенное время: с 14 часов до 6 утра. Июньское заседание тоже проводилось в режиме видеоконференции, потому что оказалось: из 31 свидетеля обвинение заявило 12, но не смогло обеспечить явку ни одного из них. «Следующее заседание пройдет 20 июля, – продолжает Д. Тихоненков. – В Кременском суде прокурор должен обеспечить явку 12 свидетелей. Потом мы будем заявлять своих свидетелей. Потерпевших по делу нет. В материалах упоминается, что якобы Юрченко наблюдал за тем, как люди рыли окопы “для незаконных формирований”. Реальных серьезных доказательств нет. Есть практика, когда многие люди по ч. 2 ст. 260 УК (участие в незаконных вооруженных формированиях) признавались – и им давали условный срок. Но Юрченко принципиально говорит: я не при делах. Если б он реально чувствовал за собой вину, он мог бы воспользоваться возможностью пойти на соглашение со следствием». Журналист и правозащитник Павел Волков (при Порошенко он был политзаключенным и узником совести) долгое время мониторит подобные судебные процессы, пытаясь помочь без вины виноватым. Так, житель Луганской области бизнесмен Андрей Татаринцев уже 4 года находится в СИЗО. Его обвинили в «пособничестве терроризму» и «ведении агрессивной войны». Причем первое из этих обвинений вменяется Татаринцеву за гуманитарную помощь в виде горюче-смазочных материалов, оказанную детской больнице и станции переливания крови в ЛНР. «Самое интересное, что обвинение по этой статье строится на словах самого Татаринцева, – объясняет Павел Волков в комментарии «Ритму Евразии». – Он рассказал подосланному к нему в рамках НСРД агенту СБУ, что в 2014 г. в его родном Краснодоне новые власти собрали т. н. попечительский совет из местных предпринимателей, которые должны были взять на себя ответственность по обеспечению ряда гуманитарных объектов. Обвиняемый этого не отрицает. И совершенно непонятно, при чем здесь терроризм. Других доказательств сотрудничества Татаринцева с ЛНР (даже если бы они были в законном порядке признаны террористами, чего не произошло) у прокуратуры нет». По второму обвинению нет никаких доказательств участия Татаринцева в боевых действиях. Он – гражданское лицо. «Но поскольку суд смотрит на дело именно так, адвокат Ляпин подал ходатайство с целью признать Татаринцева военнопленным, – рассказывает П. Волков. – Однако суд не признал его таковым, сославшись на то, что Татаринцев не признает себя виновным, а значит сам себя не считает военнопленным. Этот факт не мешает судить его за военные преступления, которые якобы заключались в избиении украинских военнопленных в Снежном в ДНР. И вот, наконец, дело дошло до показаний свидетелей – солдат ВСУ. И они во время суда заявили, что Татаринцев – не тот, кто их бил. Казалось бы, нужно отозвать обвинение и закрыть дело. Но кто же на это пойдет, учитывая четыре года пыток самого Татаринцева. Он болен сахарным диабетом. И человека всё это время держали в СИЗО без лекарств и медпомощи! А заявление, поданное еще несколько месяцев назад в ГБР по поводу действий суда, которые можно расценивать как пытки, лежит без хода». Андрей Татаринцев: четыре года в СИЗО с сахарным диабетом Журналист приводит еще один пример – дело макеевских водителей Сергеева и Горбаня, отсидевших 2,5 года по обвинению в финансировании терроризма за то, что возили донецких пенсионеров в Запорожье для оформления ими пенсионных карт. Сейчас процесс уже на стадии дебатов. «Прокурор так и не смог объяснить, кто в деле террорист, которого финансировали водители, – отмечает П. Волков. – Если пенсионеры, то почему их отпустили домой и не привлекли? Если власти ДНР, то где доказательства, что им были переданы какие-то деньги? Никто из десятков свидетелей не видел, чтобы водители что-то отбирали у пенсионеров. Да у них и нечего было отбирать – они же получали карты, а не деньги». Журналист подчеркивает, что сами пенсионеры заявлений не писали, у них претензий к водителям нет. Сторона обвинения признала, что у нее нет даже сведений, снимали ли пенсионеры свои деньги с карт, не говоря уже о гипотетической передаче их каким-то террористам. «Сумму ущерба, якобы нанесенную пенсионному фонду, считали не в фонде, а в СБУ, – недоумевает П. Волков. – Да и при чем здесь ущерб, если это уже перечисленные старикам пенсии, которые они и так должны были по закону получить? Это же деньги людей, а не пенсионного фонда». По словам журналиста, в коридоре суда прокурор согласился, что надо было давно отозвать обвинение. Но при это он таки запросил Сергееву и Горбаню 15 лет! «По логике процесса, ничего, кроме оправдательного приговора, быть здесь не может, – говорит П. Волков. – Но это – Украина. Дали же в Запорожье срок фермеру Бутрименко за оплату налогов в ДНР. Потом, правда, его освободили в процессе обмена на других украинских граждан». Водители из Макеевки: возили «террористов» за пенсиями Эти показательные примеры больше скажут нам о положении дел с соблюдением конституционных прав граждан Украины, чем прошедшее несколько дней назад помпезное празднование 25-летия украинской Конституции. Владимир Артеменко