Поймут ли украинцы друг друга?

Введено новое украинское правописание.

Кураторы «украинского проекта», активно насаждаемого с конца 1980-х, пришли к выводу, что пора вбить еще один кол в сознание несчастных подопытных граждан Украины. Мало того что уходящий в политическое небытие нынешний состав Верховной рады недавно своим законом «загнал под плинтус» русский язык и его носителей, так вдобавок премьер Гройсман 22 мая, «самисэнько» в день своей отставки, подписал указ о реформе украинского языка. Оба действия — и ВР, и премьера — направлены на еще большее уродование менталитета граждан Украины и откалывание его от общерусского родства.

Новый языковой закон ВР наносит чувствительный удар по общественной жизни страны. Согласно замыслу законодателей, тотальная украинизация ожидает практически все сферы деятельности: науку, образование, культуру, рекламу, публичные мероприятия, обслуживание потребителей и даже медицинское обслуживание. Пострадают все языки нацменьшинств. Что, конечно же, скажется на всем украинском сообществе.

Мы не раз повторяли, что отторжение великой русской культуры отбрасывает Украину к провинциальности, местечковости, хуторянству, оставляет «вариться в собственном соку», выключает из общекультурного, всемирового контекста — поскольку русская культура в него как раз сильно интегрирована.

Невозможна никакая консолидирующая национальная идея на Украине без включения в процесс русского языка (русской культуры) на равных правах с украинским.

Какими буквами и в каком месте еще нужно выгравировать слова Павла Скоропадского, первого и последнего гетмана Украины в ХХ столетии: «Признавая две параллельные культуры, как глава государства, я старался относиться к обоим лагерям совершенно беспристрастно и объективно. Я глубоко верю, что только такая Украина жизненна, что она наиболее соответствует духу простого народа… При существовании у нас и свободном развитии русской и украинской культур мы можем расцвести, если же мы теперь откажемся от первой культуры, мы будем лишь подстилкой для других наций и никогда ничего великого создать не сумеем».

Русский, к тому же, — один из шести основных языков, принятых ООН для международных коммуникаций. Совсем не прагматично затрачивать немалые средства, например, на смену технической и научной документации, делопроизводства. Это — сотни миллионов долларов, десятки лет. Понятно, что лучше бы расходовать эти средства более разумно. И кому нужны, какой такой высшей целесообразности безграмотно-суржиковые речи и отчеты нынешних укрочиновников и укроспециалистов?

Повторяем: единая вера, родство, история, география, производство, торговля — не позволят Украине “отплыть” от России — мы не на льдинах. Мы обречены до конца света жить бок о бок. И современная жизнь Европы без русского языка невозможна.

А бес мовного реформаторства — болезнь не новая. Уже исполнилось лет сто с момента вброса идеи о переходе малороссийского письма с кириллицы на латиницу. А с наступлением «незалежности» в умы украинцев, ошалелые от дармовой свободы, грязевым потоком потекли словеса и формы из канадской украинской «дияспоры», которые навязываются уже почти три десятилетия посредством телевидения и других источников, но от которых по-прежнему тошнит настоящих малороссов, например, с Полтавщины.

Уже не раз писалось про беспрецедентные усилия горе-украинизаторов. Всем известны примеры попыток внедрить в технику «цедыло» вместо слова «фильтр» и в науку — «дрибноживознавство» вместо «микробиологии».

Ну, в самом деле, насколько ярче и живей стала жизнь украинских медиков, а их труд эффективней, когда они вместо невнятной и заемной из «чужеридных мов» гигиены стали говорить «хворобозапобiгознавство», а гастроэнтеролог заменили на «шлункокишкiвник»! Что там гемоглобин, когда можно прямо сказать: «червонокровобарвень»! И, несомненно, понятней не гимнастика, а «руханка», не зоофилия, а «твариноперелюб», не инфаркт миокарда, а «знекровозмертвіння серцем’язу».

Как живо звучит: не ипохондрик, а «нудьговик або пригніченець», страшное заболевание, рак, превращается в милого «пістряка»; и сразу начинает играть красками жизни и смерти лейкоз, если его назвать «білокрівцезлоопух»; как внятен психоанализ — когда он «душорозклад». Трогательней, ближе к теме звучат не морг, а «трупарня», не пульс — «гоп’як», почти как танец. Клей — «ліпило», а шприц — «штрикавка».

Звучит все это анекдотично, но печаль в том, что взято из реальных справочников; в частности, тиражом 20 тыс. экз был отпечатан на бумаге «Російсько-український медичний словник з іншомовними назвами», (Киев, 2000). Выпущен «Благодійним Фондом «Третє Тисячоліття». Автор — Нечай (Нечайив) Станислав Владиславович, редактор О. Мусий.

Главное, к чему стремятся рэволюцьонэры, это максимально удалиться от всего, что связывало с русским языком, даже открыв шлюзы для потока уродливых слов и разрешив писать/говорить как кому придет в голову.

Так вот, с позволения сказать, эти самые спецы и бросились претворять смелые планы в жизнь. То есть сегодня нашлось занятие для «казаков-гаврилюков» и в филологии. Как видим, от этого зуда не спасся и украинский еврейский человек Гройсман. Уходящий Кабмин Гройсмана решил поменять правописание украинского языка, которое не менялось с 1992 года.

Ресурс strana.ua отмечает, что новые нормы, утвержденные Кабмином, имеют больше отсылок к прошлому, чем к настоящему.

Украинский язык вернули в эпоху УНР и первых лет существования УССР. (Скорее, к мертвым нормам языка в версии диаспоры, — подмечает киевский публицист Мирослава Бердник). Введя такие искусственные слова, которых не употребляли на Украине даже тогда — по крайней мере, на уровне подавляющего большинства населения.

Обозреватель сайта «Одна родина» в саркастической статье «Ґемінґвей з индиком у фоє» («Хемингуэй с индюком в фойе») ошеломлен (даю свой перевод с украинского): «Новости свежеиспеченного правописания, честно говоря, пугают. Федоры и Федоровичи не могут понять, останутся ли они такими как есть, или проснутся утром Теодорами и Теодоровичами? Голова недавносозданной “ПЦУ” — еще Епіфаній или уже Епітаній? А его противник, но тоже раскольник — еще Філарет или уже Тіларет? Похоже, что в украинских учебниках королева Франции Анна Русская (которую еще при Ющенко переименовали в Анну Киевскую, чтобы досадить северному соседу) теперь будет называться Ґанною Киевской».

Хочешь — пиши «пауза», не хочешь — «павза». Сердце просит «катедру» вместо «кафедры» — пожалуйста!

«Вместе с законом об использовании всюду и всегда украинского языка как государственного новое правописание создает некую языковую зажигательную смесь. Потому что никто, кроме узкого круга людей, не будет понимать, что такое государственный украинский язык. А это придает этому узкому кругу широкие возможности зарабатывать очень неплохие деньги. Во-первых, нужны будут новые учебники по всем (!) предметам. И новые указания для руководителей учебных заведений всех уровней. Новые словари. Новая методическая литература. Нет никакого сомнения, что появится легион Ницой и Фарион (или уже Тарион?), которые быстро заграбастают нишу, особенно детской литературы. Потому что взрослый человек решает сам, читать ему книги “новоукраинской мовой” или нет, а вот дети — это материал для экспериментов. Испытуемые мышата в лаборатории украинства. Именно на детях будут зарабатываться деньги мовнюками и мовнюкинями (новое правописание гендерно ориентированно, поскольку теперь появились “членкині, авторкi, менеджерi, боксеркi та бійциці”)».

Но как же сами носители украинского языка воспринимают новую реформу «риднои мовы»?

«Те, кто завтра сдает экзамен по украинскому языку, должны радоваться, что успели проскочить. У тех же, кто сдает его в следующем году, еще есть год, чтобы забыть все, чему их учили предыдущие годы и вызубрить новые правила», — пишет украинская журналистка Оксана Богданова.

По гендеру, правда, имеется вопросик. По новому правописанию, бандеровское приветствие «Слава героям! — Героям слава!» должен бы звучать так: «Слава героям и героиням — героям и героиням слава»? Можно и так: «героям и геройкам».

Изменения в правописании обескуражили многих. И такую реакцию можно понять. Ведь вводятся нормы и слова, которые никто сейчас не употребляет (и судя по всему, не употреблял и тогда, когда их придумали).

Все, чего в итоге добьются языковые реформаторы — что язык станет непонятным для большинства населения. А когда это происходит, им перестают пользоваться, несмотря на все регламентирующие законы. Общество всегда ищет и находит иной выход, а не тот, на котором настаивает власть.

Журналистка strana.ua Олеся Медведева рассказала, как реагируют на новое правописание в украинских школах. Комплекс неполноценности на почве языка в школах уже всех откровенно «достал». У учителей глаза округляются от удивления и ужаса. «Упрощение, коверкания, диалектизмы, и всё, чтобы не звучало как в русском. Выглядит коряво? Режет слух? Да пофигу. …

Очень надеюсь, что этот, простите, “рагулизм” не успеет дойти до школ и его отменят».

Педагог из Кировограда Богдан Стасюк в соцсетях уже нашел отклонения в окончательной редакции постановления Кабмина «Украинского правописания», в коем появились нормы, которых не было ни на стадии обсуждения, ни в первоначальном тексте проекта, ни по результатам общественного обсуждения.

Как указано в документе, возвращаются отдельные нормы правописания от 1928 года. К примеру, теперь появляется масса слов, начинающихся с украинской буквы «и», скажем, можно будет говорить и «ірод», и «ирод».

Изменения касаются также употребления суффиксов в прилагательных. Изменена также часть правописания суффиксов в глаголах и сложных словах.

Украинцам придется писать, скажем, «хімієтерапія» вместо привычного «хіміотерапія». Отдельный раздел касается знаков препинания.

Еще рекомендуется, что совсем уж непривычно для большинства украинцев, но очень привычно для галицкой «дияспоры», менять «а» на «я»: «клясика», и не «перший класс» — «перша кляса».

Предлагаются и новые варианты написания слов греческого происхождения, где обычно звук [th] привычно нам передается буквой «ф»: «анафема» — «анатема», «ефір» — «етер», «міф», «міфологія» — «міт» и «мітологія», Афіни — Атени. Феодосия — теперь Теодосія.

Буквосочетание «ау» в начале слов можно заменять на «ав»: аудиторія —авдиторія.

Проект в прошлогоднем августе предложила Украинская национальная комиссия по вопросам правописания. Но речи о том, чтобы сегодня сделать язык более современным, у проектантов не было изначально.

Официально заявлялось, что нынешние реформаторы собираются ревизовать нормы харьковского правописания 1927 года, которые ввел советский украинизатор, нарком образования Украины Мыкола Скрыпник.

Его, в отличие от других коммунистов того времени, нынешняя власть считает позитивным персонажем. Хотя этот функционер не меньше других боролся с «буржуазным национализмом», а также принимал участие в хлебозаготовках в период «голодомора». Позже, в 1930-х, часть «нововведений» Скрыпника была пересмотрена. И вот теперь произошел, так сказать, пересмотр пересмотра — в обратную сторону.

«Первое украинское правописание было принято в 1919 году в УНР, и потом оно очень сильно пострадало в 30-е годы. Был расстрелян активный проводник украинизации — нарком образования Николай Скрыпник, и так же было расстреляно, репрессировано украинское правописание. И сейчас мы хотим часть репрессированных норм вернуть в современное правописание, оставив его многовариантность», — пафосно отметила пани Гриневич.

Правда, непонятно, — отмечает strana.ua, — зачем министресса «расстреляла» Скрыпника, который, как известно, покончил жизнь самоубийством, не будучи даже арестованным или подозреваемым. То есть логическая цепочка о «репрессированных буквах» в этом смысле тоже распадается — Скрыпник не был репрессирован (эта участь постигла после его смерти лишь супругу бывшего наркома). 

Как бы то ни было, прошлым летом проект был «вынесен на всеобщее обсуждение», осенью его утвердило Минобразования, и вот — принял Кабмин. «Язык — это средство символического доминирования, он передается от родителей к детям», — резонно подчеркнул на последнем заседании уходящего Кабмина директор Института языкознания имени Александра Потебни НАН Украины Богдан Ажнюк. И по его словам, языковеды стремились вернуть в повседневный обиход «нормы» украинского языка, которые пытались ввести еще на Всеукраинской конференции по правописанию в Харькове (1927 года, период советской украинизации).

Итак, пройдя в своем самозабвенном реформировании этапы декоммунизации и деруссификации, украинизаторы наконец-то дорвались до своих основ — до украинского языка.

«Теперь можно не сомневаться, — иронизирует политолог Ева Меркурьева, — что скоро от него буквы на букве не останется. Потому что анатема вместо анафемы и прочие нововведения под видом возвращения к старому варианту правописания прикончат это самое правописание очень быстро.

Дело за малым — осталось это на латиницу перевести. Чтобы украинский язык знали только авторы учебников и Вятрович. Все. Павза. Отака фігня... ой, тегня... чи тігня?»