Русские на Украине во время Гражданской войны (1919-1920)
Распад Российской империи болезненно переживался русскими на Украине, поэтому наступление белых в 1919 г. встречало широкую поддержку мирного населения восточных областей Украины и связывалось с восстановлением имперской идентичности. Русские не воспринимали Украину как территорию другого государства, тем более что население украинских городов начала ХХ в. было русским или русскоязычным.
Вопрос о «ментальной географии», т. е. о границах России, признаваемых «естественными» большинством населения, было далеко не праздным. Известно, что Временное правительство ограничивало компетенцию Центральной рады пятью губерниями — Волынской, Подольской, Киевской, Полтавской и частью Черниговской. А Харьковская, Екатеринославская, Херсонская губернии и Северная Таврия были присоединены к Украине третьим Универсалом Центральной рады только в ноябре 1917 г. и Малороссией не считались. При этом, согласно переписи 1897 г., украинцы были здесь этническим большинством. Серьёзную конкуренцию великороссам малороссы составляли в ряде отделов Донской и особенно Кубанской казачьих областей, уездах Воронежской и Курской губерний. Так что представления русских националистов о данной территории как о «своей» наталкивались на явные демографические противоречия.
При всей аморфности идеологии Белого движения национализм следует считать одним из её источников и элементов. В августе 1919 г. главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России А. И. Деникин выпустил обращение «К населению Малороссии», в котором говорилось о неделимости русского народа, спаянного единой экономикой и языком. Украиноязычное население объявлялось «малорусской ветвью русского народа», а стремление Украины к государственной независимости именовалось «злым делом» предателей и связывалось с немецкими происками. В качестве альтернативы предлагалась культурная автономия Малороссии, включавшая свободу использования малороссийского языка в печати и отчасти в школьном обучении.
Генерал А. А. Кутепов на смотре терских казаков. Харьков. 1919
Политические взгляды Деникина в этом вопросе опирались на научные разработки и публицистические труды крупных учёных — филологов А. Стороженко, И. Линниченко, юриста и философа П. Новгородцева (при том, что Российская академия наук ещё в 1905 г. признала украинский самостоятельным развитым языком, а не наречием русского; однако имперская политическая культура стойко сопротивлялась таким новациям). Белые на Украине также реализовывали мероприятия, созревшие в процессе переговоров кадетов с украинскими националистами ещё до мировой войны. Ведь до революции Киев был центром русского национализма, и здесь общественную поддержку деникинскому курсу обеспечила редакция газеты «Киевлянин» во главе с В. Шульгиным и лидером Киевского клуба русских националистов А. Савенко. Однако радикальных взглядов киевских националистов опасались даже руководители Вооружённых сил Юга России, а поддержавшую Белое движение Кубанскую народную республику лихорадило от борьбы сторонников белых и проукраинских автономистов. Деникин сообщал также, что часть деятелей, близких к белому руководству, «признавали наличие особого украинского народа» и отнеслись к обращению «К народу Малороссии» прохладно.
Гетман Скоропадский осматривает Серожупанную дивизию. 1918 год.
Поскольку на территории современной Украины существовало, по крайней мере, два национальных государства (с центрами в Киеве и Галиции), то и отношение к ним у белых значительно отличалось. На режим П. Скоропадского изначально возлагались большие надежды. Участник Екатеринославского похода конца 1918 г. И. Лабинский считал, что провозглашение бывшего флигель-адъютанта императора и потомка гетмана времён Петра Великого фактическим монархом Украины «символизировало лояльность населения Украины к единой России и приверженность его к монархическому строю». Симпатии вызывали антикоммунистический настрой гетмана, прекращение «чёрного передела». П. Врангель положительно отзывался о личных качествах украинского правителя, а П. Краснов видел в нём естественного союзника в борьбе с большевиками. Однако мемуары хранят и следы разочарования в режиме Скоропадского, начиная с мягких упрёков в «мягкости до бесхарактерности» и заканчивая критикой за безмерное честолюбие, желание угодить всем. Кроме того, в Белом движении Юга России антигерманские настроения играли значительную роль, поэтому гетманский режим воспринимался как коллаборационистский.
Высказывания о петлюровском режиме оказывались ещё более жёсткими. Белые именовали петлюровцев бандитами, ввергшими Украину в очередной виток хаоса, обвиняли в зверских убийствах русских.
Петлюровцы вступают в Киев
Что касается обывателей, то здесь мнения разнились. Одни называли С. Петлюру и В. Винниченко «изменниками России, ненавистниками всего русского». Другие отмечали, что в целом петлюровцы держали себя вполне миролюбиво.
Иным было отношение к Западно-Украинской народной республике (ЗУНР). На первый взгляд может показаться странным, что белые оставили доброжелательные отзывы о галичанах, которые как-никак были проводниками взращённого австрийцами украинского национализма. Командующий войсками Новороссийской области Н. Шиллинг и А. Деникин описывали галицийскую армию как дисциплинированную (в противовес «петлюровским бандам») и предлагали подчинённым генералам относиться к солдатам перешедшей на сторону белых армии ЗУНР как к «родным братьям».
Офицеры Украинской Галицкой армии
Эта странность объясняется тем, что украинский национализм в Галиции носил антипольскую направленность. Возможно, также сыграла свою роль и социальная психология военных: в галичанах, одетых в европейскую форму, сохраняющих представления о воинской субординации, белые офицеры видели «своих». Но основная причина лояльного восприятия белыми галицийских военных кроется в том, что свидетельства эти относятся к моменту разгрома Вооружённых сил Юга России, когда белые готовы были вступить в союз хоть с чёртом.
Другим аспектом русско-украинских отношений стала украинизация в армии и административном аппарате 1917–1918 гг., которая характеризовалась либо презрительно, либо иронически. Авторы воспоминаний отмечали, что украинизация армии создавала почву для внутренних конфликтов и дезориентировала солдат; что подавляющее большинство украинцев воспринимали переход на украинский язык в делопроизводстве как затрудняющее работу явление. Мемуаристы иронизировали, сообщая, как украинские бюрократы и националисты, изобретая новый язык, далеко не всегда понимали друг друга. Фактором недовольства стало и то, что петлюровское правительство не признавало за русскими право быть таковыми и причисляло всех русских, проживавших на Украине, к украинской нации.
Образ украинских национальных режимов в мемуарах участников белого движения отделяется от образа простых украинцев. Почти все мемуаристы, симпатизировавшие Белому делу или бравшиеся за оружие ради него, уничижают украинский язык, говорят, что либо население на нём не говорит, либо он вообще не существует. Белогвардеец В. Гуреев отмечал аполитичность крестьянской массы и «констатировал с удовлетворением», что «несмотря на сепаратистскую пропаганду крестьяне никак не считали себя врагами единой России, не видели никакой необходимости в отделении Украйны»; разговаривая на украинском, они считали, что обучение в школах должно проходить на русском, поскольку это могло в дальнейшем пригодиться, если переселяться «на Москву, або в Сибир, або на Кавказ». Наряду с этим мемуаристы согласны с текстом обращения Деникина в том плане, что Украина не должна иметь политической самостоятельности.
Беспочвенный характер украинского национализма подтверждался, по мнению белых, численной «ничтожностью» и неустойчивостью украинских частей в бою.
Однако часть наблюдателей признавала, что националисты пользовались поддержкой населения, озлобленного на белых. Сестра милосердия М. Нестерович-Берг говорила об украинских националистах как о фанатиках, тем не менее отражавших общие настроения, когда они обещали расправу не только над русскими, но и над поляками.
Утверждение белых о наносном, беспочвенном характере украинского национализма не получило подтверждения в исторической перспективе. Свою роль здесь сыграла недостаточная осведомлённость о сущности украинского национализма, стремление представить его результатом немецких и австрийских происков. Упускалось из вида, что истоки украинского национализма лежат не только на территории Австро-Венгрии, но и в самой Российской империи. Особую живучесть ему придал социал-радикализм, получивший особенно актуальное звучание в событиях февраля — октября 1917 г. и Гражданской войны. Стремление построить «национальную Украину с человеческим лицом» было важной частью идеологии ультранационалистических сил как в довоенной Галиции, так и в Украинской народной республике.
Использованы материалы:
Разиньков М. Е. Русские в гражданских войнах на Украине (ХХ—ХХI вв.) // Проблемы национальной стратегии. — 2016, № 1.
Книга о мужчинах и для мужчин
Оригинальным подарком Вашим мужчинам станет моя книга «Последняя война Российской империи», с авторской подписью (по желанию). См. описание.
Приобрести книгу можно, написав на мой мейл
cer6042@yandex.ru
