Премьеры в Уфе: "Иванов"

Поставил пьесу приглашенный из Екатеринбурга режиссер Григорий Лифанов, знакомый уфимским театралам по спектаклям "Преступление и наказание", "Мнимый больной" и "Фабричная девчонка". У Григория Лифанова аж три высших образования, не считая аспирантуры (в ГИТИСе он закончил и актерский, и режиссерский факультеты), масса престижных регалий, наград и побед. Так почему же Лифанов взялся за эту тяжелую драму в непростой для всего мира период, когда и так многие россияне массово вышли из своей душевной зоны комфорта, растеряны, а психологи прогнозируют эпидемию психологических расстройств и рост суицидов? Вот, что рассказывал задолго до премьеры сам Григорий Алексеевич: "Сейчас, во время пандемии, в этот очень сложный период, мы все как-то выбиты из колеи: всё то, чем мы жили, какие-то наши ориентиры стали не нужны, не важны. Наверное, мы сейчас больше задумываемся о смысле жизни и чаще начинаем жить сегодняшним днем, не задумываясь о будущем. И от этого возникающие проблемы мы воспринимаем более драматично, или даже трагично… Поэтому, мне кажется, что современному человеку искания Иванова близки и понятны". Антон Павлович неспроста дал своему герою самую распространенную на Руси фамилию и вывел ее в заголовок. Автор показывает нам абсолютно среднего человека, которого не понимает его окружение. Вроде и человек хороший, интеллигентный и "натура честная и прямая", а вот что-то грызет постоянно душу. Да и сам Иванов себя не понимает. Чехов ни в коем случае не обличает, он исследует и анализирует состояние потерянного в своих метаниях обычного человека и его переход из одного мировоззренческого состояния в другое. Да, у автора присутствует постоянная ирония к своему герою. Ведь изначально и жанр пьесы был обозначен Чеховым комедией. Да, такая же комедия, как и "Чайка"- обхохочешься. Сначала главные герои терзаются и мучаются всю пьесу, а потом в финале дружно стреляются. Однако позже Антон Павлович многие комические куски из пьесы убрал, изменил финал и назвал "Иванова" драмой. У Чехова в первом действии Иванов сидит и читает книгу. У Лифанова в самом начале главный герой в исподнем белье, а на программках и вовсе обнаженный. Так нам режиссер показывает голую правду изнывающей души, замкнутой в клетке сложившихся обстоятельств "совсем не героя", а, по определению Чехова, "обыкновенного грешного человека", "русского человека". Тоску и метания своего героя Николая Алексеевича его тезка артист Николай Рихтер передает настолько убедительно, что невольно загрустила и я. Свои переживания вдруг нахлынули. Деятельный, полный позитива и аферистических идей прохвост-управляющий Миша Боркин (Рустем Гайсин) моментально внес кусочек света в полный мрак мыслей. Безусловно хорош и антипод Николая Алексеевича - доктор Львов (Иван Овчинников). А бесконечно добрый к друзьям подкаблучник Лебедев в исполнении Григория Николаева - самый настоящий, искренний, живой. Его герой тоже бы несомненно быстро растратил и раздал бескорыстно все свое богатство, если бы не жена. Он тоже похож на Иванова, только смирившегося и поэтому спивающегося. Его готовая на великую жертву во имя любви дочка Саша, такая мечтательная и возвышенная, одним чудесным штришком дала намек, что если бы свадьба состоялась, то и она со временем рачительно, как мать, вела хозяйство, варила "крыжовенное варенье" и всячески экономила. А куда деваться? Всю ответственность придется взять на себя! Саша (Дарья Филиппова) в свадебном платье, раздумывая о будущей семейной жизни, поправляет рассаду в ящиках помещичьей усадьбы. Гениальная находка! Радует, что в нашем Государственном академическом русском драматическом театре бережно относятся к классике. На фоне многих новаторских постановок московских и питерских театров это (вот парадокс!) смотрится даже как-то необычно. Ждешь свежей трактовки, режиссерских находок (как у Филиппа Разенкова в нашем Оперном) - а тут все чинно-благородно. Как Чехов сто тридцать три года назад написал. Впрочем, если вспомнить театральный супрематизм "Вишневого сада", поставленного шесть лет назад в Уфе мхатовским режиссером Вячеславом Чеботарем, то я двумя руками за каноническую лифановскую классику! Просто именно сейчас, когда мы все и так растеряны и потеряны как Иванов, нам в зеркало его переживаний слишком больно смотреть. Плюс музыка все нагнетала тревогу и добивала совершенно, сливаясь с рыданиями главного героя. В выборе пьесы все-таки надо было ориентироваться не на Международный день театра, а, например, на завтрашний - 1 апреля. Отвлечь зрителей от грусти-печали, а не показывать, действие за действием, на сцене все стадии депрессии. Господа! Вы звери, господа! Ах, эта знаменитая формула чеховского ружья! Пистолет Николая Иванова, давший осечку в первом действии, в финале такую оплошность допустить, увы, не может... Фото Булата Гайнетдинова.