Алексей Златкин: Этика касты
Алексей Златкин: Этика касты
Сегодня суд признал виновной мать ребенка в том, в чем могут быть признаны виновными большинство родителей школьников в России, когда они оставляют своих детей одних до их возвращения с работы. Признал затем, что бы орган опеки представил не отмененное постановление в суд апелляционной инстанции, где будет рассматриваться их жалоба на решение этого же суда, отказавшего им в иске об ограничении прав этой матери и временном отобрании детей. Отказал суд им в иске потому что его основания были такие же абсурдные, как и вынесенное сейчас ими постановление, о не выполнение Гайсиной родительских обязанностей, за оставление сына одного до прихода с работы. Главным, из которых являлось плохие жилищные условия в аварийном доме, обязанность по расселению которого лежит на самих властях, и преследование органов опеки как раз и началось после того, как та стала добиваться улучшения своих жилищных условий. Однако после информационного скандала, разразившегося на почве этого, при содействии даже центральных СМИ, где известные скандальные шоумены из «мужского и женского» обливали на показ Гайсину грязью, расклад, по видимому, в представлении суда поменялся.
И судя потому в каком ускоренном порядке судья рассмотрел дело, отказав в ходатайствах о вызове свидетелей и после исследования материалов дела сразу поспешно убежал выносить решение, не соизволив даже выслушать стороны в прениях, оно было готово заранее. Потому было странно его удивленное смущение, когда в ответ на откровенно беззаконное решение, оставившее в силе такое абсурдное постановление о невыполнение Гайсиной родительских обязанностей, он услышал крики позор от присутствующих зрителей. Эти крики также явно не доставили удовольствия и самой начальнице отдела опеки Советского района Казани Смирновой, которая еще до самого судебного заседания просто ринулась бежать от меня с камерой, когда я ее фотографировал.
Смирнова бежит от камеры к приставам
поняла, что не скрыться
Интересная такая картина получается, вся деятельность органов опеки, изначально направленной исключительно на благие цели защиты семьи и детства, на суде их начальница буквально в крик отстаивает эти благие цели, бездоказательно обливая мать двоих детей грязью, а вот на свет общественности свою физиономию она при этом показать не хочет. Почему? Да просто потому, что каждому мало-мальски знакомому с этой ситуацией понятно, что ее поведение не то, что не законно, оно крайне аморально, и никакие заказные решения судов на это повлиять не могут. Когда у матери, одной тянущей двоих детей и не имеющей при этом никаких серьезных социальных проблем, в виде алкогольных пристрастий и антиобщественного поведения, зарабатывающей с трудом деньги, пытаются отнять их, а не помочь ей, это может вызвать только брезгливое недоумение и желание воспрепятствовать беззаконию.
Но не в представлении этих людей. Для этих людей, создавших сейчас целый социальный слой, не существует обычных для всех морально-этических категорий. За всем, что ими преподносится как хорошее, можно увидеть только одно банальное желание злоупотребить властью в своих корыстных и личных интересах и сохранить эту власть вопреки законному, демократическому порядку управления. Это настолько очевидно и явно, что скрывать уже нет никакой возможности и остается только объявить плохое хорошим, а черное белым. А что бы не было морально-этического диссонанса они внутри своего закрытого от остального общества сообщества создают новые морально-этические критерии. Согласно которым приемлемо все то, что служит интересам их касты, насколько это не было бы аморально и противоречило интересам остального общества. Только вот такой диссонанс не может существовать долго. Общество так или иначе исторгнет из себя эту патологию, или погибнет от метастаз разложения. Как было еще во времена СССР.