Нервная комиссия, «небьющиеся» числа: хроника наблюдателя на выборах в Уфе

Журналист Медиакорсети рассказывает о своем «наблюдательском» опыте на прошедших выборах. Меня зовут Минзаля Аскарова, журналист издания Mkset.ru. 8 сентября я принимала участие в выборах в качестве члена УИК с правом совещательного голоса от кандидата на пост главы республики Юнира Кутлугужина (КПРФ). Для читателей, не имеющих представления о том, чем занимаются наблюдатели, мой рассказ, возможно, будет интересным. Обучение наблюдателей Желание участвовать на выборах не только в качестве избирателя у меня возникло за несколько месяцев до них. По совету коллег я обратилась в независимый центр подготовки наблюдателей в Уфе. В середине августа меня пригласили на трехдневное обучение. Чтобы участвовать на выборах в качестве наблюдателя, мне было необходимо получить направление от одного из кандидатов. На одном из занятий нам дали контактные номера штабов кандидатов на пост главы РБ. Советовали обращаться к представителю КПРФ. Почему? Потому что остальные кандидаты, не будем таить греха, знали, что победу одержит Хабиров и к работе с наблюдателями относились постольку-поскольку. А у КПРФ была высокая вероятность победы их кандидата в Горсовет и они были заинтересованы в честных выборах. В штабе нам рассказали об основных нарушениях, видах фальсификаций и выдали готовые бланки для жалоб и заявлений. КПРФ намеревалась полностью «закрыть» наблюдателями важный для них по выбором в Горсовет 8-й избирательный округ (Ленинский район), и это удалось. Затем мы написали заявления. Мне выпал УИК № 203, я должна была работать членом комиссии с правом совещательного голоса от Кутлугужина. Тогда же появилась информация, что часть направлений от Кутлугужина оказались в чужих руках и в большинстве участков уже зарегистрированы подставные лица. 8 сентября утром на избирательном участке, действительно, меня ждал «сюрприз». Сюрприз С моим напарником Артуром (имя изменено по его просьбе - авт.) мы прибыли на наш участок на Чкалова, 110 в микрорайоне Затон в 6:30 утра. Артур выступал в качестве наблюдателя от Салавата Гизатуллина, выдвинутого партией КПРФ кандидатом в депутаты уфимского горсовета. Его зарегистрировали быстро. А вот со мной вышла заминка. Выяснилось, что на участке уже присутствует член УИК с правом совещательного голоса, зарегистрированный по направлению от Кутлугужина. Я позвонила в штаб КПРФ, там выяснилось, что такого человека они не знают. Пообещали мне приехать и разобраться. Однако их приезд затягивался, так как мобильной группе штаба пришлось решать похожие проблемы в десятках других участках 8-го округа. Через час, не дождавшись приезда, я сообщила о своей проблеме своим коллегам — редакции Медиакорсети. Они отправили информацию о нарушении на горячую линию Общественной палаты РФ. Позднее ЦИК РБ прокомментировал этот случай. До этого момента никто не обращал внимания, что я продолжаю находиться в пределах избирательного участка. Когда информация дошла до Общественной палаты, председатель УИК № 203 Гульнара Гайнуллина получила звонок и впервые подошла ко мне с претензией. — Вы не имеете права находиться на участке, свои проблемы должны решить вне, — начала она обращаться ко мне на повышенных тонах. На мои возражения о том, что я не вмешиваюсь в процесс и даже не передвигаюсь по участку, она обвинила меня в том, что я «работаю незаконно». Когда я попросила объяснить, как же я «работаю», она ответила: — Я же вижу, вы звоните, позвонили на «горячую линию», переписываетесь с кем-то. В действительности, это было не так, переписывалась я только со своим куратором от штаба и с коллегами, что, по большому счету, не запрещено — информация касалась лично меня. А за самим процессом происходящего на участке не наблюдала. Это объяснить было тяжело, но выход нашелся. — Я нахожусь на участке не только с направлением наблюдателя, но и как избиратель. Как избиратель я имею право немного подумать перед тем, как проголосую, — пояснила я. Пошли возражения: «Мы не можем вас оставить тут. А что если все избиратели начнут так делать, и сотни людей будут сидеть тут? Уходите». Но я не собиралась сдаваться, к тому же за меня своевременно заступились мой напарник Артур и находящийся здесь член УИК с правом решающего голоса от КПРФ. В это время в общем чате другие наблюдатели, оказавшиеся в такой же ситуации, как и я, писали, что их выгнали с участков, и они ждали приезда кураторов снаружи. Часть из них удалось зарегистрировать позднее с большим трудом, а часть зарегистрировалась от партии «Яблоко». К моему удивлению, после приезда представителей штаба меня зарегистрировали очень быстро и без лишних вопросов. Для этого пришлось дать отвод предыдущему наблюдателю и поставить меня. Женщина-наблюдатель, получившая отвод, в это время даже не поинтересовалась тем, что происходит. Когда ей сообщили о решении, она поднялась и отправилась к выходу, как мне кажется, с большой радостью. Председательская истерика Пока я вынуждена была «куковать» в своем углу, мой напарник успел сделать часть необходимых утренних процедур. Он подал требование о получении копии протокола и известил о своем намерении вести фото и видеосъемку. Затем проверил книги выдачи бюллетеней на наличие особых отметок, шифров, не подшитых страниц и пустых граф. Проголосовал сам по спецзаявлению. Я же в это время знакомилась с другими наблюдателями. Двое из них оказались от партии «Справедливая Россия» и представляли соответствующих кандидатов. Выяснилось, что они, как и я, новички в этом деле, но им не повезло с обучением. С моей подсказки они также заполнили требования о получении копии протокола, а также разрешение на фото и видеосъемку. Когда они подошли с этими бумагами к председателю, та задавала странные вопросы, выясняя, что же именно они хотят снимать. — Ладно, снимайте. Только учтите, нас снимать запрещено, как и избирателей. Между тем, по правилам, во время работы наблюдатель имеет право снимать практически все, за исключением личных данных избирателей. Ну и, само собой, нельзя вести съемку внутри кабинок для голосования. Впрочем, эти знания нам понадобились только во время подсчета голосов. Меня зарегистрировали, когда прибыла первая выездная группа. 41 человек, пациенты городской больницы № 9, находившейся напротив участка, изъявили желание принять участие на выборах. В итоге проголосовали в полном составе, как и заявили. Мне изначально не понравилась тактика председателя комиссии в отношении организации выездных групп. За несколько минут до выезда она подошла к Артуру и сообщила, что он поедет на выезд. У нас от штаба была четкая инструкция по поводу выездов: было необходимо получить согласие куратора. Артур позвонил нашему куратору Кириллу Ковальскому, и тот рекомендовал оставаться в участке. Вместо него поехал наблюдатель кандидата от «Справедливой России». Отмечу, что перед выездом на организацию голосования вне помещения по закону участковая комиссия должна известить наблюдателей заблаговременно, чтобы те имели возможность посовещаться и самостоятельно выбрать того, кто поедет. Самый важный из принципов работы избирательной комиссии — принцип гласности. Каждое важное действие комиссии должно извещаться громко, для всех. К сожалению, в УИК № 203 об этом, видимо, «забыли». Такая ситуация наблюдалась до самого конца дня. Я увидела, как вернулась группа, выехавшая в больницу, но не услышала, как об этом сообщают. Выдержав пять-семь минут, подошла к председателю комиссии и спросила, почему они молчат о своем приезде и не сообщают о количестве проголосовавших. В ответ у Гульнары Гайнуллиной произошла первая истерика. — Мы работаем!!! Вы мешаете!!! Если хотите за меня проделать работу, становитесь на мое место! — с такими словами она начала срывать с себя бейджик. А я недоумевала, почему несущественное замечание приводит в ярость эту, по ее словам, уважаемую женщину, не первый год работающую председателем УИК. Ее излишняя нервозность и истерики сохранялись вплоть до закрытия участка. Вторая группа организаторов и наблюдателей голосования вне помещения выехала в 15:00. К этому времени 121 местных жителей подали заявления о желании проголосовать на дому. Снова об этом наблюдателей известили за несколько минут до выезда. Гульнара Гайнуллина подошла к наблюдателю от «Единой России» и ткнула на него пальцем: «Ты поедешь с ними». Созвонившись с куратором, мы решили, что Артур тоже должен быть с ними и сообщили об этом председателю. В ответ получили ожидаемое сопротивление. — Мы не можем брать еще одного наблюдателя, у нас уже есть один, — показывала на того молодого человека председатель в своей нервной манере. Я продолжала воевать, так как Артура отказывались включать в реестр выехавших на голосование вне помещения, мотивируя тем, что в реестре есть два члена с решающим голосом и один наблюдатель. — Если добавим еще одного, мы нарушим закон, — повторяла Гайнуллина несколько раз. Я же требовала показать закон, где такие ограничения прописаны. В ответ она мне совала под нос «Памятку наблюдателя» и трактовала выдержку оттуда удобным себе образом: — Вот же, написано, что если два члена с решающим голосом, то наблюдателям можно не ехать… — Но они поехали! — Мы не обязаны его вносить в список. — Если вы внесли одного наблюдателя в реестр, аналогично должны вносить и второго. Получив отказ, я сообщила, что намерена писать жалобу. В «горячей линии» подтвердили, что в данном случае комиссия не права и посоветовали дождаться возвращения группы. На всякий случай я подготовила жалобу, заполнила ее и продолжила наблюдение. Вернувшись, Артур сообщил, что люди массово отказывались от голосования, часть людей из списка вовсе не застали дома. Из 121 человека в реестре проголосовали только 21. Повторный выезд добавил только 4 голоса. В итоге вне помещения проголосовали 41 человек в больнице и 25 дома. Посоветовавшись, не стали настаивать на включении его в тот самый реестр, так как нарушений в ходе голосования на дому он все равно не обнаружил. «Божьи одуванчики» Большинство избирателей проголосовали до обеда — более 300 с лишним человек. В обед их поток резко пошел на спад. Люди в основном приходили по двое-трое: семьи с детьми, с пожилыми бабушками и дедушками. Несовершеннолетним детям разрешали зайти в кабинку, а также многие позволяли детям опускать бюллетени за них. Приходили старики под ручку — им также разрешали заходить в кабинки вместе, чтобы помочь друг другу. Одна бабушка, «божий одуванчик», пришла вся в белой одежде. Получив бюллетени, то и дело подходила к членам комиссии и спрашивала о кандидатах. Задавала вопрос: — А есть здесь пенсионеры? Потом поведала свою историю из недавнего прошлого. — Как-то я пришла к одному депутату, чтобы попросить помощи. Говорю, вы получаете миллионы, а я 7 тысяч в месяц. Помощник депутата мне сказал: «Бабушка, не переживайте, вы все равно скоро умрете». Прошлый раз я поэтому пришла в участок, но не проголосовала, ушла. После получаса раздумий бабушка все же сделала свой выбор, проголосовала в кабинке и опустила бюллетени в урну. Другая бабушка, опустив в урну свои бюллетени, подошла к членам комиссии. — Желаю вам здоровья, особенно терпения, — понимающе взглянула она на них. А потом добавила: — Я на своем бюллетене написала, чтобы «хэйерселек булмахын» («пусть не будет нищеты» — перевод с башкирского). Тем временем, в нескольких участках 8 округа решением УИКов пытались избавиться от наблюдателей, зарегистрировавшихся от партии «Яблоко». Члены УИК мотивировали это тем, что на этих выборах в участках могут находится только наблюдатели от кандидатов, а от партий — нет. Эта история закончилась тем, что наблюдателей пришлось повторно зарегистрировать, уже от Кутлугужина или Гизатуллина. А цифры-то не сходятся! «Веселье» началось после закрытия участка на подсчет голосов. Сначала, казалось, шло все нормально, несмотря на небольшие стычки членов УИК и наблюдателей — первые пытались в это время работать со списком избирателей, а вторые запрещали. Собрали все неиспользованные бюллетени, пересчитали, гасили. Оказалось, что из 1250 выданных бюллетеней по выборам главы и допвыборам в Горсовет не использовали, соответственно, 768 и 775. Потом начался долгий процесс, который продлился до часу ночи — работа с книгами списков избирателей. По логике, при правильном подсчете без ошибок этот процесс не должен занимать долгое время. Однако в нашем участке в трех из пяти книг не сходилось количество избирателей по выборам главы и по допвыборам в горсовет. Многократные пересчеты так и ни к чему не привели, примерно в 2:00 было решено приступить непосредственно к подсчету голосов. А это нарушение — до подсчета члены УИК должны были внести в увеличенную форму протокола число избирателей, включенных в список избирателей на момент окончания голосования. Подсчет голосов прошел быстро. Несколько столов сдвинули в центр помещения, на них сначала вывалили бюллетени из переносных ящиков, подсчитали количество, внесли в увеличенную форму протокола. Затем тот же процесс произвели с бюллетенями с двух урн. После чего отделили зеленые бумажки от розовых — разложили в отдельные стопки бюллетени проголосовавших за кандидатов на пост главы РБ и в депутаты горсовета. Пока разбирали, участники процесса шутили и смеялись, вспоминая прошлые выборы. Сортировку начали с зеленой стопки. Заместитель председателя брал по одному бюллетеню и озвучивал фамилии, за которых избиратель отдал голос. Отдельно раскладывали испорченные бюллетени. Изначально стало ясно, что в этом участке с большим отрывом выигрывает Радий Хабиров (267 голосов), на втором месте идут Юнир Кутлугужин (49) и Иван Сухарев (49), на третьем — Владимир Барабаш (28). Зульфия Гайсина набрала 24 голоса, Юрий Игнатьев — 22. За Рафиса Кадырова и Владимира Кобзева проголосовали по 12 человек. Между кандидатами в депутаты городского совета основная борьба развернулась между Салаватом Гизатуллиным (КПРФ) и Артуром Хромцом («Единая Россия»). В итоге с небольшим отрывом победил Гизатуллин, набрав 127 голосов, его основному оппоненту досталось 113 голосов. В общей беседке наблюдателей в одном из мессенджеров начали появляться сообщения о том, что на некоторых участках очень низкая явка — ниже 30%. Наблюдателям напрямую предлагали при них же увеличить явку путем вброса бюллетеней — «каждому кандидату поровну». Одно из таких сообщений я получила от своего знакомого наблюдателя, работающего в этот момент на УИК в Нижегородке. На нашем участке всего проголосовали 511 человек, эта цифра особо не отличалась от наших подсчетов (509). Явка избирателей составила около 33,4%. Тем временем у нас все никак не сходились цифры по книгам. Первый пункт увеличенной формы протокола все еще пустовал. Аналогичная ситуация происходила в смежном помещении, где располагался еще один УИК. Отказывались давать копию протокола Далее происходящее описывается словами моего напарника Артура, так как я уехала домой. — Мне отказывались давать заверенную копию протокола. Говорили, сейчас нам позвонят с ТИК и выдадим. Я говорю, вы же нарушаете процедуру подсчета, тогда почему убираете увеличенную форму протокола, если вы не уверены? Они мотивировали отказ тем, что вдруг неправильно подсчитали и придется все пересчитывать. А сами всё вынесли — столы, стулья. Потом я позвонил в ТИК, там сказали, что так не должно быть. Я говорю председателю: ну чего, мне писать жалобу? Она все настаивает на своем. Я сходил в соседний УИК и спросил, отправили ли они данные в ТИК. Там сообщили, что как только подсчитали, отдали копии протоколов наблюдателям и отправили их домой. Я вернулся к нашему председателю и сообщил об этом: «Все участки уже отдали, а вы сидите, значит, у вас что-то не сходится». Она ответила: «Ну, я хочу свою работу правильно сделать». Понятно, что ее действия в этом случае как раз-таки неправильные, так как нарушается процедура. Я набрал номер горячей линии сайта «Карта нарушений» (www.kartanarusheniy.org), там мне подтвердили, что я абсолютно правильно требую и зарегистрировали мою заявку как нарушение, сообщили, что информация будет передана в нужные инстанции. Там же мне порекомендовали опубликовать фото увеличенной формы протокола в одной из социальной сетей, чтобы в случае чего в УИК не смогли изменить данные протокола. Только после этого звонка на нашем участке начали оформлять протокол. Не думаю, что это связано с моим звонком, если им попадет, то позже. Когда я попросил копию, у них якобы сломалась копировальная машина. Тогда я попросил написать в протоколе, что это копия, но они отказывались это сделать. Я посоветовался со специалистом горячей линии, там сообщили, что так можно. Домой вернулся в 5:30. Утром перепроверил — в УИК № 203 внесли данные как положено.