О товарищеской услуге, не имеющей грязной подоплёки
Советский морской торговый флот. 1960/70-е.
Ирина работает буфетчицей на судах загранплавания. Дома, в Ленинграде, бывает редко, и жизнь, в том числе и личная, проходит по большей части в море. Как молодая женщина, она всегда там в центре внимания мужского коллектива — на судне все на виду.
Капитану т/х «Бердянск»
Богданову Виктору Демьяновичу
Объяснительная записка
С 29 на 30 июня после уборки праздничного стола и мытья посуды во втором часу ночи я, попрощавшись с ребятами, пошла спать, но обнаружила, что каюта закрыта, а ключи остались внутри каюты. Дублёра у старшего помощника капитана не оказалось, и не предвиделось скорой возможности открыть каюту. За день я страшно переутомилась, к тому же у меня разболелась голова, и поэтому я согласилась на предложение тов. Богнычева отдохнуть у него в каюте до тех пор, пока откроют дверь нашей каюты, не видя в этом ничего предосудительного.
Не раздеваясь, я прилегла у него в каюте, а он ушёл, закрыв за собой дверь на ключ. Ввиду сильной переутомлённостости я вскоре заснула и проснулась, когда меня разбудил тов. Кочергин. Где в это время был тов. Богнычев и что он делал, я не знаю, т.к. всё это время спала.
Считаю павшие на меня обвинения о возможной близости между мной и Богнычевым напрасными, ввиду того, что я всё это время спала и вообще восприняла предложение тов. Богнычева отдохнуть у него в каюте лишь как товарищескую услугу, не имеющую грязной подоплёки. Признаю, что поступила опрометчиво, согласившись идти отдыхать в каюту к тов. Богнычеву и заверяю, что этот случай послужит хорошим уроком для меня в дальнейшем.
Смородинова
Отмазка тов. Смородиновой — так себе, на троечку с минусом. «Ключ -вездеход» есть не только у старпома, но и у боцмана. Хотя, собственно говоря, ничего криминального в нахождении члена экипажа в чужой каюте нет. Существует даже флотская пословица: «Если хочешь жить в уюте, чаще спи в чужой каюте» — то есть спокойный сон после вахты гарантирован только там, где тебя не найдут.
Однако, существует и другая пословица, которая позволяет взглянуть на ситуацию под другим углом: «Чем дальше в море, тем буфетчица симпатичнее». В долгом плавании отсутствие женского общества становится чувствительнее, — и не случайно женщины, не наделённые изначально красотой и обаянием, с охотой просились в длинные рейсы, надеясь подманить за это время супруга. Но наша товарищ Смородинова молода, общительна, хорошо сложена — и тут столь обычная на суше ситуация флирта сразу с несколькими поклонниками — в море создаёт угрозу нешуточного конфликта в замкнутом коллективе, — вплоть до драки и выбытия членов команды из напряжённого трудового процесса, в котором каждый человек на счету и на своём месте.
Купировать подобные угрозы и следить за за морально-политическим обликом советских моряков в загранплавании должен был помполит (помощник капитана по политической работе или «помпа»). Он составляет характеристики на членов экипажа, и «залёт» нашей буфетчицы и товарища Богнычева (судя по наличию отдельной каюты, члена комсостава) может потянуть на «аморалку», тем более, что Ирина — замужем. Последствия могут оказаться печальными — лишение визы и отправка на каботажные рейсы по внутренним водам СССР, что моментально снижает доселе исключительный социальный статус допущенного «в загранку».
Хорошо ещё, если «помпа» на судне — просто тихий пьяница, тратящий предоставленный в его распоряжение представительский бюджет на алкоголь и подарки членам своей семьи. Хуже — если это беспринципный отставник из органов и искушённый каверзник, сам имеющий виды на прекрасную буфетчицу. Тут интриги могут зреть и шириться, как в Большом театре, и женщине понадобится создавать собственную защитную коалицию.
Брак Ирины не продержится долго, что и неудивительно, — вскоре она разводится и возвращает себе девичью фамилию — Егорова. Нравов она держится достаточно свободных, о чём свидетельствует обширная переписка с подругами и поклонниками.
Как-то Ирина отослала маме в Ленинград фотографии с гаванского рейда, которые вызвали весьма эмоциональную родительскую реакцию в ответном письме.
... А теперь давай поговорим особо хочешь обижайся, а хочешь нет дело твоё, а я всё же тебе мать и выскажу что думаю прямо без утайки ты уже человек взрослый.
И пишу я это отдельно, чтобы ты сразу же уничтожила эту писулю.
Показав твои фотографии все, но конечно, кроме этой, которую я шлю тебе обратно, я слышала возгласы: «А почему она везде снята голая?» Да и правда, почему это? Что ты в натурщицы поступила что-ли? Почему Света в платье, а ты голая? Я уж говорю и жарко и этак, а сама прекрасно понимаю, что отговорка-то дурацкая.
А эта карточка так прямо неприличная. Где же Ирочка твоё женское самолюбие, твоё достоинство девушки, ты же советский человек — комсомолка. Зачем же потакаешь таким мерзавцам?
Когда никого не будет в каюте посмотри внимательнее на эту карточку и лучше сожги её чем иметь у себя в альбоме.
1) Почему у тебя трусики одеваются ниже пупка, разве нельзя их одеть нормально, что дадут эти 2-3 см — только поприличнее вид. ты же среди мужчин, а зачем же это делать?
2) Купальный костюм хорошо, когда он к месту, это же не вещь повседневной носки. Ты платья-то носишь или совсем потеряла стыд? С таким поведением и прослыть можно, а тем более всё сфотографировано и доказательство налицо.
3) Посмотри на этого парня — глуповатый нахальный вид потому что он возбуждён как мужчина (извини, но ты уже взрослая не ребёнок и должна понимать эти вещи). Посмотри на его позу по отношению к тебе он уже прижался, а уж если ты не понимаешь, то посмотри внимательнее на его трусы всё так рельефно доказано, что дальше по моему и писать нечего. С ним не только рядом встать, да ещё руку положить, а и близко то бы я например лично не подошла бы и тебе бы как мать не советовала. Это не фотография, а порнография.
Если человек не понимает простого хорошего отношения так и не надо, не последний день на свете, найдётся и на тебя человек, а зачем же себя пачкать с таким чучелом.
Извини, но что думала то и сказала — никому, только тебе., а поэтому на меня и не обижайся я не чужая, а чужие люди тебе этого и скажут. Как будто так и надо. Подумай крепко. А я тебя ещё раз крепко целую.
Мама
Тут надо ещё учитывать то обстоятельство, что советские моряки неплохо зарабатывали и были модниками. На берег сходили в заграничных обновках и с экзотическими дарами. Ирина, скорее всего, позирует в импортном купальнике по фигуре, выгодно подчёркивающем её достоинства, заранее подготавливая таким образом почву для своего триумфального возвращения в Ленинград. Вызывающее фото до нас не дошло, но наша героиня дефилирует, конечно, ещё не в мини-бикини на завязочках.
Однако, это уже и не привычный бюстгальтер и парусящие трусы дам на черноморском побережье 60-х, столь привычные родительскому поколению.
Думается, что как раз на такой шок-эффект среди домашних и подруг и рассчитывала наша игривая буфетчица. И нисколько не обиделась на материнские упрёки, а наоборот, даже порадовалась, что «месседж сработал» на сто процентов.
У Иры уже вошло в обычай не засиживаться между рейсами в Ленинграде, а жить откровенно и на широкую ногу, отправляясь с дружескими визитами к знакомым в другие города СССР или на курорты. И неизменно убеждаясь там в своей женской привлекательности и «мягкой силе».
Вот наглядный пример — мимоходом оказался очарован некий незапланированный Эдик Пеликан:
Здравствуй Ириночка!
Получил твоё письмецо. Уж очень оно написано небрежно. Видно без особого желания писалось это небольшое послание в Киев.
Теперь другое. Уж не такой-то я неосторожный человек. Просто ты мне понравилась и будь ты трижды проходимкой, это не меняло дела.
Очень хорошо, что ты написала о себе. Теперь имею небольшое представление о женщине, которая имеет мужа в Ленинграде, любовника в Киеве и ещё одного знакомого, который тоже её обожает и мечтает о предстоящей встрече.
Ты, Ириночка, не сердись. Я ведь не упрекаю тебя. Наоборот, горжусь тобой и признаюсь в симпатии. Мне бы очень хотелось, чтобы появилась взаимность и письма твои не были бы больше такими холодными и безразличными. По крайней мере, напиши мне об этом обязательно.
Вот, милый мой человек, у меня всё. Ещё раз спасибо за письмо. Буду теперь ожидать ответ. Будь здорова.
Эдик.
9 февраля 1971 года.
Архив Ирины богат непосредственными эмоциями и примерами практической житейской смекалки. Надеюсь, что вскоре появится следующая серия похождений весёлой буфетчицы.
А пока можно вспомнить о другом ленинградском магистре «социальной инженерии» из предыдущего поколения — Циле Григорьевне, о которой имел уже честь писать ранее.