Человеческий фактор: как шахтеры и учителя стали батальоном «Восток»
В Донецке отметили день добровольца и день батальона «Восток».
Праздники, приуроченные к дням небесных покровителей военного подразделения, — давняя русская воинская традиция; гвардии Преображенский полк собирался на Преображение, гвардии Измайловский — на Троицу. День св. Георгия Победоносца, 6 мая по новому стилю, имеет особенно длинный список: 2-й пехотный Софийский, 13-й Нарвский гусарский, Оренбургское и Семиреченское казачьи войска, Одесское, Александровское военные и Оренбургское казачье училища также считали его «своим» днем.
В Донбассе «Юрьев день», как его еще называют в народе, стал праздником одного из первых подразделений ополчения — батальона, затем бригады «Восток». Собкор «Ридуса» собрал из первоисточников историю подразделения.
Также 6 мая — День добровольца Донбасса. Это не случайно: у каждого святого на Руси, как бы это сказать, своя зона ответственности. Воинам традиционно покровительствует св. Георгий, так же как морякам — Никола Чудотворец или Андрей Первозванный.
Известно, что с формированием профессиональной армии в ДНР многое изменилось. Часто говорят, что в новых частях ушел «дух четырнадцатого года». Боевое братство «Востока», пусть и служат его бойцы сейчас в разных подразделениях, — по-прежнему реальность.
Накануне созваниваюсь с Петром (Хорватом), помощником основателя батальона Александра Ходаковского, в прошлом — кадровым офицером, нардепом ДНР, министром налогов и сборов в правительстве Александра Бородая. Хорват отвечает коротко — данные свои пришлите, у нас будут высокие гости. После проверки моих данных перезванивает: «В 9:30 на КПП».
В назначенное время подъезжаю к караулке, прохожу на территорию воинской части.
Бойцы уже выстроены на плацу, сначала стоят действующие, ныне это в/ч Народной милиции ДНР, а никакой вроде бы не «Восток», но… все равно — «Восток». С краю — ветеранская колонна. Дальше — стулья для гостей: жены, дети.
Ходаковский прохаживается вдоль строя, доводит до личного состава программу праздника: сначала официальная часть, затем менее официальная в расположении, затем банкет для всех, кто сегодня не занят службой. «Только смотрите у меня — пока официальная часть — ни-ни! А то я знаю вас — „освежитесь“, а потом…» В рядах проносится негромкий смех.
Ровно в десять подъезжает кортеж главы ДНР Дениса Пушилина. Глава выходит к микрофону, поздравляет бойцов. Затем следует награждение отличившихся, иногда — посмертно.
Визит Пушилина занимает не более десяти минут. После его отъезда перед воинами выступают официальные лица и общественники. Депутат Юрий Сивоколенко дарит икону Святого Георгия. Выступают глава администрации города Ясиноватая Дмитрий Шевченко и генеральный директор Ясиноватского машиностроительного завода Владимир Трубчанин, который говорит коротко: «Желаю вам быть живыми». Ясиноватую в 14-м освобождал, а затем и удерживал как раз «Восток».
Затем выступают военные — замначштаба 1-го корпуса, начальник управления собственной безопасности Генеральной прокуратуры и другие. Ходаковский командует поднятие флага бригады. Играет знаменитый гимн «Востока» еще периода ополчения: «Поднято цевье и прикрыты спины, в бой уходят те, кто не хотел войны». День влажный и пасмурный, флаг никак не разовьется, но песня с лихвой добирает пафос момента.
Ходаковский объявляет минуту молчания, затем бригадный капеллан отец Борис поет акафист Георгию Победоносцу. В заключение возглашает: «Христос воскресе!» «Воистину воскресе!» — гремит строй. Священник идет вдоль строя, кропит собравшихся святой водой из ведра. Кропит щедро, от души, корреспонденты пытаются спрятать камеры.
Ходаковский вспоминает о мае 14-го, о трагедии в аэропорту, когда два КамАЗа добровольцев из России и Осетии попали под дружественный огонь, были серьезные потери. Это удивительно; обычно командиры о таких вещах говорить не любят. К микрофону выходит полпред Республики Южная Осетия Теймураз Гибизов, говорит, что народ Осетии по-прежнему с Донбассом.
Памятный знак «Ветеран „Востока“» передают вдове погибшего добровольца из Осетии. Награждаются знаком и другие ветераны, в том числе доброволец из США Рассел Бентли, позывной Техас.
По отзывам бойцов можно представить пестроту первоначального ополчения — тут и официальное «служу Донецкой Народной Республике», и «служу народу Донбасса», и «служу России», и «служу батальону „Восток“».
К микрофону выходит миловидная женщина, директор благотворительного фонда «Рука помощи» и вдова бойца. Двое ее ребятишек в детской форме внимательно следят за церемонией. Женщина желает всем бойцам вернуться к семьям живыми и здоровыми. Играет гимн республики. Официальная часть закончена.
Ловлю Хорвата и настоятельно прошу дать мне нескольких ветеранов для интервью. Хорват в запарке хватает первую попавшуюся компанию: «Бойцы, надо побеседовать с журналистом».
Мы проходим через расположение; в вестибюле части — два огромных панно с портретами павших и карта боевых действий лета 14-го. Бойцы останавливаются у портретов и начинают вспоминать погибших друзей. Я их не тороплю. Наконец старший из военных соображает, что все хотели покурить, да и поговорить надо бы. Мы проходим во внутренний дворик с лавочками и урной-пепельницей. Молчим, курим. Затем кто-то роняет:
— А в четырнадцатом-то все курили где хотели…
— Да и в тапочках, бывало, на построение выходили!
«Да ладно на построение — я на Саурку — (Саур-Могилу, высота и монументальный комплекс бойцам ВОВ, которую держал „Восток“ летом 14-го. — Прим. „Ридуса“) приехал в сандалиях, они быстро у меня полетели, и я босиком бегал».
Я прошу бойцов представиться так, как можно их назвать в печати.
- Дрей Михаил Васильевич, из поволжских немцев.
- Солдатов Владимир Викторович, позывной Морпех.
- Александр Владимирович.
- Сергей Сергеевич, позывной Фил, из Ждановки.
Все пятеро — люди зрелые, не моложе тридцати, Владимир Викторович так и вовсе седой как лунь. Все пришли в батальон в начале лета 2014-го. Отвечают вразнобой, иногда хором.
— После 26 мая, боя в аэропорту, обстрела с воздуха… вот тогда мы пришли. Это сподвигло нас еще как. Еще 2 мая в Одессе не остыло, а тут еще и это.
«Ридус»: Вы все дончане?
— Да, все местные. Горловка, Макеевка, Донецк, Ждановка.
«Ридус»: Почему пошли именно в «Восток»?
— Да тогда было-то всего — «Восток», «Оплот», еще «безлеровцы» были и разные мелкие формирования, но они были скорее похожи на махновцев. А «Восток» был самым четким тогда подразделением, больше всего тянущим на армейскую структуру.
«Ридус»: За батальонного вашего что скажете?
— Он с нами в атаку ходил. К Мариновке когда подъехали (пограничный пункт РФ/ДНР, тогда РФ/Украина «Мариновка». — Прим. «Ридуса»), выгрузились, Скиф (позывной Александра Ходаковского. — Прим. «Ридуса») роздал БК, объяснил тактическую задачу, скомандовал: «Вперед, с Богом». И мы пошли за ним, буквально как в Гражданскую, только коня у него не было.
«Ридус»: Срочную все служили?
— Из пятерых служили четверо; Сергей Сергеевич столкнулся с собственной бригадой ВДВ ВСУ на Саур-Могиле. «Как началось, бывшие сослуживцы стали мне звонить, украинская армия собирает бойцов — айда к нам. Я им: да вы с ума сошли, я, что ли, по своим землякам стрелять буду… Так и закончилось армейское братство».
Фил: «А я и срочную не служил, но мне повезло, что мой непосредственный командир был ветераном Афгана, и он как-то нас быстро подтянул по принципу «делай как я». Наверное, потому и выжили».
Спрашиваю седого морпеха Владимира Викторовича, как он в столь почтенном возрасте решился пойти воевать. Тот жмет плечами.
— Да ладно… — смеются бойцы — Он еще молодой, вот у нас старшина древний был капец, лет семьдесят! Бежит в бронике, в каске, с ПЗРК, нам аж страшно было за него. Воевал хорошо, погиб в 16-м.
«Ридус»: А как ваши семьи отреагировали на решение пойти воевать?
Фил: «У жены истерика была дня три… Пришла на КПП части, начала кричать: верните мужа! В итоге мой командир Ваня (Урал), Царствие Небесное (Иван Блажко, позывной Урал, погиб на Саур-Могиле, вызвав огонь на себя. — Прим. «Ридуса»), сказал: сутки увольнительная тебе, разберись с семейными делами, успокой женщину. Мнение у нее лихо поменялось, когда по Ждановке, где мы жили, укры нанесли первый минометный удар. Мина упала метрах в тридцати от дома. Они в церкви пересидели, перетрусились, потом я их в Россию отправил… И тут она звонит: попали в Старобешевском районе под обстрел, автобус прострелили, он встал. Они лежат по обочинам, их долбят со всех сторон… Ну, хорошо, быстро другой подогнали бусик, уехали. Хочу сказать спасибо тетке моей в России, что приняла тогда их».
Дрей: «А я своих отправил на Тулу, к другу Дмитрию, через Харьков… Тоже ему спасибо огромное! А ехали они в поезде с пацанами с украинской в/ч, что стояла на Боссе. Наши их разоружили и домой отправили, все с руками, с ногами, целые и невредимые. И вот у нас-то они не сильно были борзые, а в поезде началось. Моя звонит: Миша, тут пипец, эти вэсэушники бегают по вагонам, все датые, ищут «сепаров».
«Ридус»: За что вы пошли воевать летом 14-го?
— В тот момент — просто чтоб мины на наши головы, на наши дома не ляпали.
— Действия Украины породили здесь мощное сопротивление. У меня деды воевали против фашизма, у меня рука бы отвалилась, если бы меня эти заставили зиговать…
— Конфликт очень дурной, но он состоялся.
— Я еще подумал: вот буду я на старости лет, если Бог даст, подбивать — и-то-го. И придется сказать себе: жизнь прошла, я отсиделся. Нет, такого я не хочу
Мужчины еще долго вспоминают лето 14-го: какого-то Джонни, который разбирал противотанковую мину на столе в располаге и от которого каждое подразделение пыталось избавиться, Саур-Могилу, где сидели в тени от стелы — жара была адская, украинские авиационные обстрелы — «очень страшно! Он зайдет, выпустит ракеты, и тут сиди гадай, куда она прилетит». Подходит Олег Ветер, офицер и автор гимна «Востока» — высокий мужчина возраста цезаря, воевал еще в Афгане. Бойцы моментально обступают его: «Вот у кого интервью надо брать!» Я фотографирую ветеранов с Ветром.
Но вот уже пришло время им «освежиться». Мы идем в расположение, там по моей просьбе меня знакомят еще с одним ветераном, женщиной. Моя собеседница — за компьютером в кабинете, это изящная дама средних лет, на которой прекрасно сидит мундир.
— Старший радиотелефонист группы связи, воинское звание прапорщик, Ирина, — представляется она. — Фамилию лучше не писать, у меня родня под Украиной.
«Ридус»: Как вы попали в «Восток»?
— Мой муж в 14-м году помогал ополченцам, также мы участвовали в проведении референдума о независимости Донбасса. Наш город летом оказался под Украиной, и осенью нам пришлось уехать. Служить я пошла вместе с мужем и его товарищами. Сразу ему сказала, что дома я не буду сидеть. Муж в 17-м году ушел. Не погиб, умер от сердца. Сын наш тоже служил, сейчас уехал в Россию.
«Ридус»: А почему уехал?
— Влюбился в девушку из России. — Ирина улыбается. — Дело молодое…
«Ридус»: Как служилось женщине в «Востоке»?
— У меня мирная профессия, я учитель начальных классов. К службе в армии надо, конечно, быть готовой… Не знаю, насколько я была готова, но вот как-то до сих пор в погонах.
«Ридус»: Почему до сих пор остаетесь в войсках?
— Если пошла в армию, надо, наверное, до победного. Коней на переправе не меняют.
«Ридус»: Отношение бойцов-мужчин к женщине в форме такое же, как к бойцу, своему парню, или есть отличия?
— Отношение ровное, но, конечно, они входят в положение, помогают.
«Ридус»: Что вы в себе открыли, надев форму?
— Раньше часто приходилось слышать: вот если сейчас, не дай Бог, грянет, то не будет как в Великую Отечественную, все спрячутся. Но когда у нас это случилось, то многие люди встали по убеждениям. Конечно, у нас еще и шахтерский край, шахтеры — люди смелые, постоянно под смертью ходят, у меня папа в шахте работал, я знаю… Может, еще и поэтому не пересидели, не промолчали.
«Ридус»: Как должна закончиться эта война?
— Хотелось бы, чтобы все это было недаром.
Я прощаюсь с Ириной и выхожу через КПП, достаю телефон, чтобы вызвать такси. Из ворот выезжает джип, дверь распахивается, оттуда машет Скиф, Александр Ходаковский: «Эй, журналист из Петербурга! Куда это вы собрались…»
У Ходаковского в джипе уже полный комплект, и меня провожают в пятнистую «газель», на которой мы в свое время ездили на позиции под Ясиноватой. Сейчас на той же «газели» мы едем на банкет.
На берегу ставкá под навесом накрыты столы, еда обильна, но в общем непритязательна. Рядом со мной сидит боец с женой и сыном-подростком, с другой стороны — Галина и Владимир Трубчанины. Ходаковский во главе стола.
Первый тост — за погибших, не чокаясь. Ходаковский говорит речь: «Вы должны понимать, что мы, ваши командиры, в свое время просто организовали ваш порыв. Главные — все равно вы. На ваших плечах стоит Донбасс, на ваших плечах стоит Россия».
Два коротких, один протяжный — командует кто-то из-за стола: «Ура-ура-урра-а!»
Вечер становится все более неформальным, при том даже, что не все пьют спиртное. По рукам кочует гитара — поют в основном песни ВОВ и казачьи. Просят спеть Ходаковского, тот отнекивается: «Я же на семиструнке играю». Для всех собравшихся я уже стала «Наташей из Петербурга»; даже Ходаковский, обращаясь ко мне, то и дело говорит «ты». Галина объясняет: «ты» — это значит, что ты своя. Мне же все-таки сложно просто так «тыкать» бывшему министру госбезопасности республики, поэтому я предлагаю соблюсти проформу и выпить на брудершафт. Скиф, не чинясь, наливает мне в пластиковый стаканчик водки, себе в такой же — коньяк. Мы пьем на брудершафт. Бойцы аплодируют.
Кажется, подчиненные Ходаковского не просто уважают его, но и любят. И уж точно перед ним не «трусятся», как говорят в Донбассе. Интересный контраст с публичным образом бывшего «эсбэушника» — умного, жесткого, даже мрачноватого профессионала. Сейчас Скиф хохочет, шутливо задирая Ольгу, начмеда «Востока». Оля отшучивается и тычет Ходаковского кулачком в бок. Она блондинка нежного северного типа — светлая кожа, голубые глаза, чисто наша поморочка. Доктор-нефролог, с 14-го — военврач. Мы фотографируемся с Ольгой, Скифом и бойцами. Ходаковский знакомит меня с Дамиром и Владом. Дамир рассказывает: до войны был бандитом, в ходе боевых действий в составе «Востока» перековался. Сейчас работает таксистом, воспитывает сына. Жена ушла.
После отъезда командира идет уже настоящий расслабон военных людей. Впрочем, забавы эти весьма наивны, хоть и имеют свою специфику. Дамир и Влад, хохоча, говорят мне: видала ли донецкую мужскую эпиляцию? Идеально гладкие ноги! Оба задирают штанины, под ними — протезы. У обоих нет ног. Некоторое время мужчины спорят, кому везти меня домой. Я еду с Владом на его джипе, ножная недостача вовсе не мешает ему вести. По дороге Влад ругается на однополчанина, которому он оставлял джип на время лечения, и тот «убил» подвеску. Впрочем, это незаметно — джип идет ровно, в салоне играет гимн «Востока», а затем какой-то рок. За окнами движется ночной уже Донецк: цветущие каштаны, терриконы, река.
Несколько дней спустя на украинских ресурсах проходит информация что ВСУ 6 мая «поздравили» бойцов батальона «Восток», обстреляв позиции, есть убитые. Александр Ходаковский прокомментировал ситуацию тем образом, что говорить об обстреле «Востока» некорректно, поскольку бойцы знаменитого батальона сейчас служат в разных подразделениях, но потери по линии фронта действительно были.