Мэр Ясиноватой рассказал о жизни города рядом с войной
Мэр расположенного в красной зоне ДНР города Ясиноватая в эксклюзивном интервью ФАН рассказал, как живут люди рядом с войной.
Мэр расположенного в Донецкой Народной Республике города Ясиноватая Дмитрий Шевченко публичным человеком становиться не собирался. Заняв пост градоначальника в конце января этого года, он в общем-то и не стремился рассказывать миру о своих трудовых буднях. Вытолкнули в публичность Дмитрия Станиславовича претензии жителей. Пришлось признать, что если о чем-то не рассказано в СМИ и блогосфере, то об этом никто не узнает. Даже в городе, где по факту живут всего-то 20 тысяч жителей.
А Ясиноватая действительно производит впечатление. Дело в том, что этот город — красная зона. Время от времени в центр города прилетает, окраинам и вовсе регулярно достается от украинских «воинов света». Шевченко и сам живет в небезопасном месте — на фасаде его дома заметны следы от пуль. Дмитрий — в некотором смысле фаталист и по крайней мере внешне относится к происходящему достаточно спокойно.
Несмотря на войну, состоянию города могут позавидовать некоторые российские регионы. Дороги и железнодорожный вокзал, где в чистоте и порядке содержится еще советская лепнина, — в отличном состоянии. А когда попадание снаряда разрушило крышу Дома престарелых, все было восстановлено за… 21 час.
При этом в Ясиноватой налажен сбор пластика — жители складывают бутылки из-под напитков в сетчатые пирамиды. Пока его отправляют на переработку в РФ, но у градоначальника есть планы закупить линию и начать производить трубы.
В городе регулярно проходят спортивные праздники с музыкой и угощением. По словам мэра, это делается для того, чтобы вытягивать людей из войны, в которую они погружены уже больше пяти лет. Чтобы люди хоть немного отвлекались от объективно опасной и сложной действительности. Если этого не делать — человек может начать сходить с ума или как минимум опустит руки.
Корреспондент Федерального агентства новостей на днях посетил Ясиноватую и пообщался с Дмитрием Шевченко.
— Ясиноватая находится на линии соприкосновения. Насколько сильно это сказывается на жизни жителей по сравнению с прошлым годом. Даже не спрашиваю про 2014–2015-й. Сейчас как?
— Сильно сказывается. Я вам скажу, что вся жизнь складывается из эпизодов. Бывают эпизоды, когда не стреляют, и эпизоды, когда стреляют. И как только у нас перестают стрелять, мы фактически ничем не отличаемся от других городов той же Российской Федерации.
Абсолютно нормальная жизнь! Вы убедитесь в этом, если окажетесь здесь в тот момент, когда у нас достаточно долго нет обстрелов. Даже, наверное, не обстрелов, а расстрелов. Я бы использовал иную терминологию… Когда выезжает БМП и начинает просто расстреливать поселок от начала до конца — это не обстрел, это расстрел.
А когда тишина — город живет своей, абсолютно нормальной жизнью. Все ходят на работу, в школы и садики. У нас в Ясиноватой, если брать саму административную единицу, 10 школ и 9 садиков. В школах у нас порядка 2000 человек, в садиках — порядка 1000 человек.
Но как только начинаются новые расстрелы, город замирает, город не живет. Все прячутся. И за эти годы настолько выработалось ощущение самосохранения, что люди иногда даже чувствуют, что произойдет в ближайшее время. Обстрелов было просто фантастическое количество, поэтому люди научились прятаться, научились жить в этих условиях. Как назвать этот феномен, я даже не знаю, но люди живут здесь полноценной жизнью.
Я не знаю, благодарить бога или случай, однако в последние месяцы — май, июнь, июль, — мы хотя и зафиксировали порядка сотни попаданий по частному сектору и многоэтажкам, но у нас только один раненый. Это человек, который сидел на огороде и получил ранение в брюшную полость.
— Люди живут, зная, что в любой момент может начаться…
— Да, психологически тяжело, это выливается в очень сложное напряжение, многие вещи воспринимаются агрессивно. Одна из самых больших проблем на данный момент — это разрушения. Город Ясиноватая только называется городом, а так у нас две административные единицы. Это административная единица Спартаковская и сельская администрация Верхняя Торецкая. Кроме того, к городу примыкают такие села и поселки, как Пески, это порядка 50 км. Спартак тоже относится к Ясиноватой. К Ясиноватой также относятся Веселое, Крутая Балка и Красный Партизан. Все эти места, к сожалению, известны в негативных сводках по обстрелу.
Что касается количества людей, то я готов сказать, что сейчас гораздо меньше, чем в довоенное время. Мы ведем статистику по количеству детей, прибывших в садики, каждую неделю получаем такой отчет. У нас детки постоянно прибавляются, за последние несколько месяцев не было ни одной недели, чтобы мы не фиксировали прибавление в детских садиках. И в школах тоже. Соответственно, люди приезжают целыми семьями. Но и отток тоже идет постоянно.
— А приезжает кто?
— Приезжают люди, которые уехали еще в 2014–2015 году — кто в Россию, кто на Украину. Сейчас они возвращаются. Но и отток продолжается, особенно в последние месяцы. Постоянно идет некая двухсторонняя тенденция — одни приезжают, другие уезжают.
Многие люди, которые покатались, увидели, что роднее и удобнее края, где мы живем, нет, да и не будет никогда, потому что это наша Родина. Некоторые еще этого не видели, считают, что где-то лучше. Они имеют на то все основания, потому что война действительно продолжается. Вот такой баланс сохраняется, он и должен сохраняться.
— Вы заговорили о расстрелах. Когда последний раз было что-то серьезное?
— Что-то серьезное — это прошлая пятница. Тут неподалеку сельская администрация. Она у нас в данный момент не работает. Половина восьмого вечера, конец рабочего дня — прилет противотанковой управляемой ракеты (ПТУР) прямо у порога.
— То есть они ПТУР прямо сюда, в центр города, запустили?!
— Да. Причем две недели назад был случай, когда ПТУР прилетел в территориальный центр — Дом престарелых, то есть тоже в центр города. Там разнесло 170 кв. м крыши, мы потом смогли ее восстановить за 21 час. Взрывом оглушены бабушки, которые на верхних этажах жили. Ситуация очень печальная. Это из серьезных происшествий, когда прилетало в центр.
За последнее время, наверное, не было ни одного дня, чтобы на окраинах города, на окраинах поселка не было прилетов. Каждый день! Но люди уже настолько свыклись с этим, с этой своеобразной составляющей их жизни, что почти перестали обращать внимание. Я вас уверяю, что если мы сейчас будем идти и в паре километров что-то приземлится, народ даже не обратит внимания, настолько выработалось это ощущение. Начинают обращать внимание тогда, когда падает в непосредственной близости. Тогда люди прячутся.
Во всем остальном все свыклись. Особенность нашего города в том, что у нас все села и сам город находятся в простреливаемой части абсолютно с любой стороны и из всех видов оружия. Настолько близко мы находимся! Три месяца — май, июнь, июль — мы вели статистику: у нас нет ни одного села из порядка десяти, которое бы не пострадало. Не было ни одного села, в которое не было бы прилета. Досталось абсолютно всем! Городу в большей степени.
У нас есть Спартак, где происходит линия разграничения. И мы гордимся тем, что мы на Спартаке в этом году провели свет. Его не было там пять лет! Мы гордимся, что на Крутой Балке, где три года не было света, месяц назад его удалось провести. Я понимаю, что это трудно объяснять людям, которые далеко, которым сложно понять. Вообще, для того чтобы понимать, что тут происходит, нужно находиться непосредственно здесь.
Не передать это никакой качественной видеосъемкой, никакими качественными сюжетами, никакими интересными творческими рассказами. Не передать, что такое — сидеть тут, когда свистят 120 мины, падают в округе, в 100-200 метрах. Это те ощущения, которые передать нельзя никак, можно только прочувствовать. И этот негатив запоминается, к сожалению, на всю жизнь. Как не забывается и этот свист. Его люди определяют из сотни свистов!
Жители любого села со стопроцентной уверенностью определят, где свист искусственный, а где — действительно свист, который характеризует падение мины. Мирные жители, даже дети, с точностью и достоверностью определяют [прилет-вылет] уже не просто плюс-минус, как у нас это называют, — они определяют, из какого вида вооружения это происходит.
За эти пять лет они все изучили. За это время подросло новое поколение, дети, которые родились в 2014 году, им уже пятый, шестой год идет. Это дети, которые родились и живут во время войны. Они другого здесь просто не видели.
Но, еще раз повторюсь, как бы печально это все ни выглядело, город живет своей жизнью. Я вам сегодня это покажу. Вы, когда сюда ехали, видели, сколько машин? Центральная дорога, идущая через Ясиноватую, связывает Киевку, Донецк, Горловку.
— От места, где мы сейчас находимся, до противника примерно сколько?
— Порядка 3,5 км от этого места.
— По меркам современного Донбасса это далеко…
— Можно и так сказать. Это то место, куда можно дострелить с любого вида вооружения, абсолютно с любого, начиная даже с мелкого калибра, заканчивая самым крупным. Но, с точки зрения последних событий, 3,5 км в данном случае далеко. От того места, где мой дом, до позиции противника около 2 км. Я, когда поднимаюсь повыше, фактически вижу театр, могу определить, где кто находится.
— Карту можете составить?
— Абсолютно. Особенно когда нет листвы — это осенний, весенний период, когда можно далеко увидеть, все как на ладони. Ясиноватая — это своеобразный полукруг, то есть мы в таком полукольце.
— Сегодня с полуночи вступило в действие так называемое летнее перемирие. Как здесь прошла ночь?
— Это была одна из немногих ночей, когда я проснулся не из-за того, что кто-то начал стрелять, а проснулся, потому что выспался. Действительно, как бы это странно ни звучало, но за последние месяцы я редко когда просыпался, потому что выспался.
Физиология моя поднимала меня на ноги — оттого что у нас в раннее время начинаются обстрелы. А сегодня ночью я не просыпался от обстрелов, расстрелов, взрывов, и утром то же самое. На данный момент можно говорить о том, что в Ясиноватой перемирие пока соблюдается.
— Как вам по опыту кажется, долго это продлится?
— Я здесь с 2014 года. Больше чем на несколько недель отсюда не выезжал. Я был все время здесь. Этих «перемирий» на своем опыте я, наверное, десяток готов насчитать. И, как показывает исключительно мой опыт — опыт всех «перемирий», которые мы здесь уже пережили, — к сожалению, нет веры в то, что это перемирие, как они сказали, будет бессрочным.
Это было бы фактически окончанием войны. Очень хочется, конечно, в это верить. Но мы пережили не одно перемирие — пасхальное, сентябрьское и т. д. И веры в то, что стрелять перестанут, нет.
— Затронем экономическую составляющую. Какие крупные предприятия удалось сохранить? Что продолжает работать?
— В свое время Ясиноватая стояла на трех основных китах: аэропорт, о котором, к сожалению, сейчас говорить не приходится, он разбит до основания, и два предприятия в городе — это железная дорога и Ясиноватский машиностроительный завод. На данный момент оба эти предприятия работают.
Железная дорога находится в государственной собственности, это ГП. К большому сожалению, экономическая ситуация сложная, поэтому говорить сейчас о каком-то развитии на этом предприятии сложно. Хотя, по данным министра транспорта ДНР Дмитрия Подлипанова, планируется запуск международных рейсов. Есть планы по выводу данного предприятия на определенный уровень рентабельности.
И второе предприятие — Ясиноватский машиностроительный завод. Это коммерческое предприятие, учредителем которого являются люди, непосредственно живущие у нас в городе. Они работают. Ситуация там не самая лучшая. Но благодаря менеджменту, который там есть, а также благодаря учредителю можно сказать, что сохранен и производственный потенциал этого предприятия, и кадровый потенциал. И, что самое главное, это те уникальные технологии машиностроения, которые звучали по всему Советскому Союзу. На данный момент там работают несколько сотен человек, то есть предприятие живо.
Это что касается экономики. Во всем остальном это исключительно мелкий бизнес. Мы работаем над этим. Я сам экономист по образованию, я имел честь в свое время защищать кандидатскую по экономике, кандидат экономических наук.
Те пустующие помещения, которые у нас есть, мы поместили в определенную базу данных. Собираемся как предприниматели, проводим деловые встречи, показываем то, что можем дать. В чем заключается наше преимущество? В том, что стоимость аренды, которую мы предлагаем, очень низкая. Стоимость энергетических ресурсов тоже очень низкая. Уровень заработных плат также говорит о том, что себестоимость конечного продукта будет тоже очень низкой. Над этим мы работаем.
А еще мы работаем над картой сельскохозяйственных полей. Мы выбрали все пустующие поля, на которых можно работать. На данный момент таких много.
— Разминированные?
— Да, разминированные. Спасибо министерству по чрезвычайным ситуациям! Это те поля, которые находятся в безопасной зоне, насколько это возможно в данном случае.
С бизнесом постоянно ведем переговоры. За последнее время в Ясиноватой в налоговой зарегистрировалось некоторое количество юридических лиц в налоговой. Они платят налоги здесь!
Чем мы можем помочь бизнесу? Основа — это, конечно, бюрократическая составляющая. Мы пытаемся построить здесь работу в формате системы единого окна. То есть, к примеру, человек пришел с документами, он хочет работать здесь, он готов платить налоги и брать людей на работу. Я хочу доказать своим, и фактически у нас это получается, что у нас таким людям надо максимально помогать. Над этим сейчас работаем и уже добились определенных успехов.
Предприниматели понимают, что достаточно принести документы, а дальше вся эта бюрократическая процедура ложится на плечи непосредственно государственного служащего. Это все в рамках закона. Человеку не нужно ходить из кабинета в кабинет, достаточно принести полный пакет документов — и, если все в порядке, впоследствии он получит договор аренды.
— Я какое-то время назад видела новости, поправьте меня, если ошибаюсь: с ЯМЗ в Россию пошли проходчики. Продолжаются ли поставки?
— То, что были поставки в РФ, я готов подтвердить. Но идут ли сейчас — не готов сказать. Благодаря менеджменту у ЯМЗ поставки не только в РФ, они работают с другими странами. Благодаря этому фактически завод и выжил. Я недавно общался с учредителями, планы у них достаточно большие, они активно работают на биржевых рынках.
Большие сложности возникают из-за нашей признанности. И даже зачастую, когда очевидна экономическая целесообразность в приобретении того или иного продукта, того же проходческого комбайна, существует политическая составляющая. Многие страны не хотят работать, потому что не дай бог кое-кому обратить внимание — пройдут санкции и т. д.
— О каких странах речь?
— О странах абсолютно разных. География очень большая. Мы говорим не только о ближайших соседях по континенту, но и об Африке, о Латинской Америке. Уникальность оборудования ЯМЗ состоит в том, что мало кто может повторить данный продукт. Я говорил и продолжаю говорить, что именно учредителю удалось сохранить и кадровый, и производственный потенциал, и те технологии, которые были заложены еще со времен Советского Союза.
Поэтому у них рынок очень обширный. Их продукция присутствует абсолютно на всех материках. Это очень мощное предприятие, количество патентов и лицензий, которые были выданы на те или иные изобретения, просто огромное. Это очень серьезное предприятие.
— А налоги от грандиозных сделок куда идут? Одно время были разговоры, что якобы в народных республиках часть налогов уходит на Украину. Что с этим, например, в Ясиноватой?
— Сейчас все предприятия, которые здесь работают, налоги платят тоже здесь. В том числе и Ясиноватский машиностроительный завод, который на данный момент является первым налогоплательщиком в городе Ясиноватая. Первым и основным.
Второе место у нас сейчас занимает железная дорога. У железной дороги есть при этом особенность: она государственное предприятие, оформленное в Донецке, поэтому налог на прибыль они платят по месту регистрации. А вот налоги в виде подоходного, которые они платят с заработной платы, идет в бюджет города Ясиноватая.
Все, кто здесь работает, платят налоги исключительно здесь, в республике — либо в Донецке, либо в Ясиноватой.