Гражданская война
«Раненый красный командир с обритой головой сидел в серой траве, скаля зубы от боли. Он был в ладной шинели и щегольских высоких сапогах. Вокруг него молча толпились наши стрелки; они стояли над ним и не могли решить, кому достанутся хорошие сапоги краскома.
Раненый, кажется, командир бригады, заметил нас, приподнялся с травы и стал звать высоким голосом:
— Доложите генералу Дроздову, доложите, я мобилизованный…
Видимо, он принял меня за самого генерала Дроздовского. Его начали допрашивать, обыскали. В полевой сумке, мокрой от крови, нашли золотые полковничьи погоны с цифрой 52. В императорской армии был 52-й Виленский пехотный полк. Но в сумке нашли и коммунистический партийный билет. Пленный оказался чекистом из командного состава Червонной дивизии.
Мы ненавидели Червонную дивизию смертельно. Мы ее ненавидели не за то, что она ходила по нашим тылам, что разметала недавно наш 2-й полк, но за то, что червонные обманывали мирное население: чтобы обнаружить противников советчины, червонные, каторжная сволочь, надевали наши погоны.
Только на днях конный отряд в золотых погонах занял местечко под Ворожбой. Жители встретили их гостеприимно. Вечером отряд устроил на площади поверку с пением "Отче наш". Уже тогда многим показалось странным и отвратительным, что всадники после "Отче наш" запели с присвистом какую-то непристойную мерзость, точно опричники.
Это были червонные. 3-й батальон Манштейна атаковал местечко. Едва завязался бой, червонные спороли погоны и начали расправу с мирным населением; в два-три часа они расстреляли более двухсот человек.
Мы ненавидели червонных. Им от нас, как и нам от них, не было пощады. Понятно, для чего погоны полковника 52-го Виленского полка были в сумке обритого чекиста. Его расстреляли на месте. Так никто и не взял его сапог, изорванных пулями».
Антон Туркул, «Дроздовцы в огне».
P.S. Да, я знаю, что на картинке - корниловцы
Все- в крови по локоть, все наши, все их грехи - наши грехи, все их подвиги - наша подвиги. Все они - наша Россия