Командир боя под Крутами закончил в дивизии СС «Галичина»
Олесь Бузина
Юбилей мифа. В нынешнем году 90-ю годовщину Крут решили отметить с особой помпой. Сегодня на поле под этой железнодорожной станцией сойдутся даже киевские военно-исторические клубы, изображающие войска УНР и большевиков.
Акцию патронирует лично президент. Но для большинства граждан Украины это событие так и остается мифическим.
Кроме Крут, в январе 1918 года украинская армия дала множество боев. Она потерпела все поражения, какие только смогла. Потеряла кучу народу. Кстати, не так убитыми, как разбежавшимися от животного ужаса перед "москальскими варварами" с красными ленточками на шапках (ведь известных всем звездочек с серпом и молотом в начале гражданской войны еще не придумали), но в историю вошла почему-то только одна перестрелка – Круты. Почему?
Да, в общем-то, благодаря только одному человеку, погибшему там, -- студенту из очень известной киевской семьи – Владимиру Шульгину. Этот мальчик приходился племянником члену Центральной Рады и министру иностранных дел Украинской Народной Республики Александру Шульгину. Поэтому, когда уже в марте 1918 года Грушевский и его соратники с помощью немцев вернутся в Киев, официальная украинская пропаганда станет раскручивать именно Круты. Как говорится, болело. И председатель Рады, и прочие члены правительства чувствовали вину перед своим близким знакомым. Это была действительно "государственная" трагедия. Министры переживали за министра!
Тела двадцати семи расстрелянных на станции Круты студентов и гимназистов перенесут в Киев и торжественно в присутствии членов правительства и самого "батька нации" Грушевского перезахоронят. А Павло Тычина – тогда еще не советский, а национальный поэт, напишет конъюнктурные стихи: "На Аскольдовій могилі поховали їх, тридцять мучнів українських, славних, молодих"… Что он при этом на самом деле чувствовал, сказать сложно. Может, был искренен. А, может, ловил момент и дешевую популярность, как и тогда, когда в 30-е будет писать "Партія веде" и "В полі трактор дир-дир-дир, ми за працю, ми за мир". Ловкий был человек!
А ДРУГИЕ БОИ ЗАБЫЛИ. Кто теперь вспомнит январские бои за Чугуев, Екатеринослав, Одессу, Ромодан или Гребенку, предшествовавшие Крутам? Героическую попытку поручика Бондаревского организовать сопротивление красным в Сумах и расстрелянного большевиками? Или стоившее больше 50 убитых и 120 раненых трехдневное сражение за Бахмач, в котором украинскими частями руководил командир полка имени Дорошенко хорунжий Хмелевский, погибший годом позже? Не имел бедняга Хмелевский родственников в правительстве! Так что, спите спокойно, пан хорунжий! Никто о вас ни в секретариате Рады в 1918 году, ни в нынешнем президентском секретариате не вспомнит. Как написал другой поэт Александр Олесь:
Державні місії,
Контроль, комісії,
Пілати, дипломати,
Вся Україна тут.
Клопочуться, збираються
Прощаються, вітаються,
Стрівають, виряджають,
А ввечері – вино…
А там десь на позиції,
Без зброї, без муніції,
У полі босі й голі
Вмирають козаки…
Александр Олесь, тоже современник тех событий, не преувеличивал. К примеру, в Екатеринославле во главе группы офицеров на телеграфном узле забаррикадировался подполковник Дмитрий Абрыньба. Он отстреливался от наседавших красных до последнего патрона и слал отчаянные телеграммы в Киев. А там "державні діячі" никак не могли понять, началась уже война с большевиками или еще нет? И отвечали: мы ни с кем не воюем! Так и погиб геройский подполковник – георгиевский кавалер еще с Первой мировой. По одним данным – застрелился. По другим – был застрелен красными. И никто не оценил его подвиг.
РЕЛЬСОВАЯ ВОЙНА. Война между красной Москвой и желто-голубым Киевом разгорелась из-за того, что Центральная Рада поддержала белогвардейцев, скапливавшихся на Дону. Всех, кто уходил в Добровольческую армию генерала Корнилова, она беспрепятственно пропускала через территорию Украины. А отряды красной гвардии, которые Совнарком направлял на подавление контрреволюции, заворачивала. Это вызвало конфликт.
Но Ленин и его приятели оказались энергичнее и организованнее. Пока Рада почивала на лаврах, радуясь, что в ноябре 1917-го ей удалось так легко захватить власть в Киеве и прищучить местных большевиков, их друзья в Москве оперативно сколотили импровизированную армию и двинулись устанавливать на Украине советскую власть.
Войск и у Центральной Рады, и у красных было мало. Военные действия разворачивались не на широком фронте, а вдоль железных дорог, по которым передвигались немногочисленные отряды, которые их сторонники громко именовали "армиями", а противники – "бандами" и "ордами". Поэтому 29 января и разгорелся бой за расположенную на ветке Бахмач – Киев станцию Круты. Захватив ее, можно было двигаться прямо на украинскую столицу.
Карта боя. Бронепоезд красных сдерживала одна пушка на платформе
НАСТРЕЛЯЛИ КРАСНЫХ, КАК РЯБЧИКОВ. Наиболее полный анализ этого боя сделал военный историк Ярослав Тинченко: "Совнарком направил на Украину ряд отрядов в помощь местной красной гвардии, которую разоружали войска Центральной Рады. Это были отряды петроградских, московских и тверских красногвардейцев, отряд балтийский матросов. С немецкого фронта были сняты два наиболее обольшевиченных полка – 60-й и 25-й Сибирские стрелковые. Общее командование осуществлял Антонов-Овсеенко – старый партиец, а до 1905 года кадровый офицер, который перешел на сторону революционеров. Непосредственно под Крутами командовал подполковник Муравьев – тоже офицер бывшей царской армии. Его назначили только после взятия Бахмача.
У красных в бою под Крутами участвовало примерно 3 тыс. чел. и бронепоезд. Оборону против них заняла 1-я Украинская военная школа и отряд Вольного казачества. Вместе их было примерно 400 человек. Так как украинские юнкера понимали, что их явно недостаточно, то в Киев отправили делегацию за помощью. Помощи никакой им не дали. Но когда делегаты зашли в казармы своего училища на Печерске, то обнаружили, что там формируется Студенческий курень. Первоначально его предназначали для охранной службы в самом городе. Но юнкера подбили первую сотню куреня (118 человек) ехать с собой под Круты. Большинство ее членов составляли ученики старших классов Кирилло-Мефодиевской гимназии и студенты. Еще под Крутами со стороны украинцев участвовало одно орудие на железнодорожной платформе, которое по своему почину привел артиллерийский офицер подпоручик Лощенко.
Все эти силы оборонялись очень умело. Перед Крутами справа и слева от железной дороги были отрыты окопы. Установлены и пристреляны пулеметы. Стреляли юнкера очень точно. Орудие на платформе долгое время умелыми выстрелами сдерживало бронепоезд, который мог атаковать только в лоб. Непосредственно в поле украинцами руководил капитан Гончаренко – командир куреня Военной школы им. Хмельницкого. В целом это был очень удачный бой для украинской стороны. На поле под Крутами было убито не меньше трехсот наступавших красных.
ОТСТУПАЮЩИЕ ЮНКЕРА УНЕСЛИ ДАЖЕ ТРУПЫ СВОИХ
Перелом наступил ближе к середине дня. Красные пристрелялись по станции Круты, где находился эшелон с боеприпасами и штаб во главе с сотником Андреем Носенко. К этому времени штаб уже был пьян. И Носенко приказал отвести поезд глубже в тыл. На позициях возникла нехватка патронов. Гончаренко отдал приказ отступать. Защитники Крут организованно двумя отрядами, унеся всех своих раненых и убитых, обошли станцию и соединились за ней в поле со своим эшелоном. После чего погрузились и уехали в Киев. В плен к красным попало только 34 человека – одна чота (взвод) Студенческого куреня, непосредственно в бою не участвовавшая. Она охраняла станцию. Семь раненных большевики пощадили и отправили в Харьков. А остальных пленных раздосадованные огромными потерями в бою расстреляли. Не думаю, что их кто-то пытал. Неглубоко присыпанные землей трупы весной разрыли собаки. Данные эксгумации ничего о пытках не говорят. Все легенды о зверствах возникли уже потом. Они созданы людьми в бою не участвовавшими. Зато известно, что студент Шульгин был захоронен, обнявшись со своим школьным другом Наумовичем. Их тела так и перенесли в Киев. Как вы представляете, можно ли пытать сразу двух обнявшихся людей? Если бы что-то подобное было, их конечно бы разделили. А так они просто обнялись перед расстрелом".
Остальные потери защитников – непосредственно боевые – были мизерными. Всего человек пятнадцать. Да и то больше во время отступления. И около 50 раненых. Их положили в два вагона. Такова реальность. За пятнадцать убитых в бою под Крутами юнкеров красногвардейцы заплатили тремя сотнями своих. А под раздачу попали наименее подготовленные. Те, кого первоначально оставили в тылу и не сумели сориентироваться во время отступления.
ИСТОРИК ЯРОСЛАВ ТИНЧЕНКО: "НАСТЯЩИЙ МЕМОРИАЛ ДОЛЖЕН БЫТЬ НАПРОТИВ ПРЕЗИДЕНТСКОГО ДВОРЦА!"
Главный миф о Крутах – это то, что несчастных детей злобное правительство бросило на станцию в пасть озверелым большевикам. Но вся гражданская война была вынесена на плечах юнцов! По советской истории мы помним Аркадия Гайдара, который в 16 лет командовал полком в Красной Армии. И в войсках Центральной Рады было много подростков. Мужики, возвращавшиеся с фронтов Первой мировой, воевать больше не хотели. Вот и сражались юноши, "болевшие" различными политическими идеями! Красными, белыми или самостийными.
Одновременно с боем под Крутами в Киеве против Центральной Рады восстала местная красная гвардия. В значительной части она состояла из рабочей молодежи. Многие из юношей-красногвардейцев в те дни погибли. Хочу напомнить, что комендантом обороны Арсенала был студент Киевского политехнического института Саша Горвиц.
Его тело нашли растерзанным в середине февраля 1918 года на киевских склонах. Перед капитуляцией Арсенала часть его защитников по подземным ходам пыталась проникнуть к Днепру. Некоторых из них выловили солдаты Центральной Рады и ликвидировали. По всей видимости, в их числе был пойман и расстрелян и 21-летний Горвиц.
Несколько ранее Крут, во время боев в Киеве между большевиками и сторонниками Временного правительства в конце 17-го года, основную тяжесть боев вынесли с одной стороны молодые красногвардейцы, а с другой – киевские юнкера. Тогда погибло более 60 юнкеров Константиновского училища. Потом именно в здании этого училища была создана 1-я украинская военная школа им. Богдана Хмельницкого, сражавшаяся под Крутами. И в этом же здании формировался Студенческий курень, некоторые из ребят которого были расстреляны после того же боя.
Сейчас, по прошествии 90 лет, есть смысл чтить всех павших в гражданскую войну, независимо от их политических взглядов. Отрицать жертвенность юношей-красногвардейцев и их ровесников-белогвардейцев, которые тоже похоронены в Киеве, не этично.
У нас ведь прямо напротив Мариинского дворца и Верховной Рады целый участок парка им. Ватутина – это громадная братская могила, где покоятся останки погибших в Киеве во время гражданской войны. Это единственное место, которое могло бы стать объединяющим для всех сторон. Над захоронениями большевиков там есть памятник – рабочий со знаменем. А прямо напротив входа в Мариинский дворец находится захоронение, которое довоенные киевляне называли "Могилой 500 неизвестных офицеров". Когда войска Муравьева после Крут пришли в Киев, они учинили массовую расправу на Липках, считавшихся буржуйским кварталом. В первую очередь, погибали офицеры, люди хорошо одетые или имевшие документы от Центральной Рады. Или те, кто пытался помешать погрому. Например, погибла группа рабочих, защищавшая от большевиков свою пекарню. Всего тогда погибло около 2500 человек. В марте 1918 года, после того, как немцы выбили красных из Киева, была проведена эксгумация. Тела, которые опознали, родственники забрали и перезахоронили на различных кладбищах. А 500 неопознанных, в основном в военной форме, снова закопали. Так возникла "Могила 500 офицеров". После Второй мировой войны, когда население Киева на 99 процентов поменялось, о ней забыли. А в 1957 году даже установили урну, якобы в память убитых красных. Рядом есть захоронения сечевых стрельцов, погибших в 18-м году во время антигетманского восстания.
"Госсправедливость". Даже в "Киевской мысли" всем крутянам был только один некролог. А Шульгину сразу три, причем один из них по-русски
КАПИТАН ГОНЧАРЕНКО – ГЕРОЙ КРУТ И СС
Судьбы военных порой складываются очень причудливо. К примеру, капитан Аверклий Гончаренко, непосредственно командовавший в поле под Крутами юнкерами и студентами, прожил долгую 90-летнюю жизнь. Он родился в селе Дощенки Полтавской Губернии в 1890 году. Закончил Прилуцкую гимназию, Чугуевское военное училище и даже не подозревал, что станет офицером УНР. В 1912 году подпоручик Гончаренко служил в 76-м пехотном Кубанском полку, стоявшим в Тульчине. В нем же был помощником начальника учебной команды. Первую мировую встретил командиром роты 260-го Брацлавского полка. К 1916-му он уже штабс-капитан, командир его 4-го батальона. А с лета того же года – курсовой офицер 2-й Киевской школы прапорщиков.
Осенью 1917 года Гончаренко украинизировал свой курс и осуществил первый выпуск украинских офицеров – "старшин", как говорили тогда. Его профессионализму принадлежит организация обороны под Крутами. Его же педагогическим способностям можно приписать меткость пулеметной стрельбы, которую проявили юнкера. По украинской терминологии, их называли "юнаками".
По-видимому, после Крут и уличных боев в Киеве Гончаренко не особенно снова лез в мясорубку. Осенью 1918-го он – Летичевский уездный комендант. Потом – помощник губернского коменданта Подолья, штаб-офицер для поручений военного министра УНР и снова курсовой офицер Каменец-Подольской юнацкой школы. После гражданской войны Гончаренко поселился в Станиславове (ныне Ивано-Франковск) и работал в сельско-хозяйственной кооперации. В 1943 году 53-летний отставник решил тряхнуть стариной и вступил в дивизию СС "Галичина", сформированную из западных украинцев. Окончил службу в ней штабным офицером. А потом эмигрировал в Великобританию и, наконец, в США, где и умер 12 апреля 1980 года, оставив короткие мемуары.
Олесь Бузина, 1 февраля 2008 года