Донбасс: почему война здесь стала неотъемлемой нормой
Корреспондент «Ридуса» пересекал границу ЛНР и ДНР за несколько дней до того, как Донецкая народная республика решила ввести карантин для иностранных граждан. Иностранными считаются и те, кто прибыл из Луганской республики. Но тогда на таможне - таможне внутри Новороссии - еще не выдавали бумаги с требованием самоизолироваться после прибытия. Луганские рытвины сменились на относительно ровные донецкие дороги, а вскоре появился и сам Донецк. Нарядный, как обычно. Такой красивый и живой по сравнению с прибитым к земле Луганском. «Донецкая нарядная республика» и «Луганская несчастная республика» - так иронизируют сами местные жители. Но если от Луганска до окопов ехать неблизко, то здесь они почти у самого города. А в центре, между тем, - кабаки со вполне себе московскими ценами. Несколько лет назад была история, когда взбешенные ополченцы заставили мажоров, отдыхавших там, копать окопы на передовой. Ополченцам, разумеется, влетело. Не знаю, зря ли. Мы пили кофе с Александром Ходаковским, одним из тех людей, которые в 2014 году принимали решение о создании республики. - Мы каждый день рапортуем в сводках, что у нас погибают люди, но, тем не менее, мы на официальном уровне мы не признали статус военного положения, - говорил он. А это вообще нонсенс. Это алогизм полнейший. Невозможно признавать факт войны, не объявляя при этом военного положения. Нет военного положения - нет мобилизации. Нет мобилизации, значит состав вооруженных подразделений практически один и тот же с минимальной ротируемостью, с минимальным освежением. О необходимости мобилизации здесь говорят многие. Но дальше дело не двигается. А между тем, у республик едва хватает людей, чтобы удержать линию фронта. Если будет принято решение идти дальше - кто удержит новые позиции? Вот и не двигается эта «странная война» никуда. Раньше, в первые годы войны, ополчение пополнялось добровольцами из Лисичанка, Славянска, других «временно оккупированных» Украиной территорий. Сейчас они попросту закончились. Те, кто симпатизирует делам Донбасса либо уже воюет, либо уехал в Россию. На машине - к Ясиноватой. Там базируется подразделение внутренних войск МВД ДНР. Многие из них носят нашивки батальона «Восток» - легендарного подразделения Ходаковского, и до сих пор считают себя бойцами «Востока», хотя формально он расформирован. К нам выходил молодой парень, вооруженный до зубов, чтобы проводить нас в окопы. - Ничего себе, ты приоделся, Араб, - смеется кто-то из ополченцев. - Да надоело мне все, - невозмутимо говорит молодой человек. - Я и решил переломить ситуацию на Востоке Украины. Позиции, на которых мы оказались, старые. Именно здесь шли ожесточенные бои за Авдеевскую промзону зимой 2017. Сейчас тут тихо. Окопы глубокие, выше человеческого роста. В блиндаже свет, при котором бойцы во время отдыха читают книжки. - Жюль Верна, - признается нам тридцатилетний Фил, бывший шахтер. - Я вот Жюль Верна сейчас перечитываю, люблю фантастику, приключения. Фил женился на войне. Звучит двусмысленно, но дело именно так. На войне он нашел девушку, которую полюбил, и здесь же нашел призвание. - А что ты будешь делать, когда война закончится? - спрашиваю я. - Я думаю, будет ведь граница, - серьезно отвечает он. - Ну и понадобятся пограничники. Мне здесь нравится, я не хочу уходить. Здесь я впервые слышу от бойцов, что они не устали от войны, а привыкли к ней. Мол, «на располаге» - скучно, рвешься в окопы постоянно. А в окопах спокойно, уютно, привычно. Украинские бойцы совсем рядом - в трехстах метрах. Вот что примечательно: в ЛНР расстояние до врага может быть и полкилометра - а опасность выше. Почему-то там противник меньше стесняется применять минометы. Здесь же спокойно - только из окопов высовываться не стоит, потому что с украинской стороны работают снайпера. Подозреваю, с нашей тоже - но бойцы дружно уверяют нас в обратном. Мол, Минские соглашения соблюдаются исключительно строго. - Опасно там, где до противника метров девяносто, - объясняют нам. - Ну то есть, из автомата могут влупить. А здесь из автомата толком не прицелишься. Мне кажется, или я слышу легкое сожаление в голосе собеседника? Нет, разумеется, не так уж спокойно в Донецкой народной республике, и далеко не всегда стесняются применить минометы украинские бойцы. Незадолго до нашего визита обстреляли Горловку, и от полученных ран скончался пенсионер 1937 года рождения. А вот «промка» затихла. Бойцы укрепляют блиндажи и разветвленную систему окопов. Готовят кулинарные изыски. Воспитывают дружелюбного щенка хаски и вежливого кота. Здесь война перешла в привычку и стала нормой. Это не бесчувственность и не потерянный страх. Это естественная психологическая защита. Вот только что-то не слышали здесь об обещанных выплатах семьям погибших бойцов. Сами, как и прежде, организуются, чтобы помочь вдовам и детям. Скидываются. За день до нашего приезда прямо на боевом посту умер от рака боец. Его могли уволить, но не стали увольнять: он хотел быть полезным до самого конца. Его хоронили, как героя. И ведь действительно: все они герои. И те, кто здоров и цел, и те, кто служит, потеряв руку или ногу, не мысля своей жизни без войны и товарищей. И герои те командиры, которые принимают соответствующие решения, не бросая в беде своих бойцов.