Настоящий экипаж
Фото @ Mick Bajcar
Летний воскресный вечер 17 июля 1971 года запомнился многим пассажирам рейса 881. Еще бы не запомнить свой второй день рождения. Воспетый Владимиром Высоцким и летанный-перелетанный экипажем маршрут Москва-Одесса, пусть и выполнялся на реактивном Ту-104, был привычной повседневной работой. Ту-104 уже не был новинкой на воздушных трассах, значит позади все «детские болезни» но и до звания ветеран воздушных трасс ещё далеко. Так что хороший самолет, опытный экипаж, знакомая трасса, что нужно для того, чтобы не чувствовать волнения перед коротким перелетом в прекрасный южный город. Тем более что это полет домой. Из Одессы вылетели утром в Москву, затем слетали в Симферополь. Теперь домой. Одним словом обычный рейс. Заправка, принятие решения в АДП, посадка пассажиров («Командир загрузка полная 100 взрослых и 28 детей»), руление, исполнительный, «Взлет разрешаю», «Поехали».
После взлета первое тревожное сообщение:
«Внуково передает, что на полосе нашли куски резины. Может от ваших колес?»
«В Одессе разберемся»
Но уже информация прошла, и повышенное внимание сопровождает по трассе.
«42343, у вас все в порядке? Информация из Внуково есть?» — это Киев интересуется.
«343, Москва передала, что у вас проблемы» — предупреждает Одесса.
«Да, все нормально. После посадки разберемся» — отвечает 42343.
Это потом выяснят, что куски резины были от колеса другого самолета, а проблемы 42343 связаны вовсе не с резиной шасси. Проблемы были куда более серьёзные, и о них экипаж узнал сразу же после команды:
«Шасси выпустить!»
И после короткой заминки ответ: «Основные зеленые, передняя не вышла».
«Убрать шасси!»
«Основные убраны, передняя в промежуточном положении»
Бортмеханик предлагает посмотреть, что случилось через люк. Выяснилось, что срезался болт крепления выпуска передней стойки шасси и сама передняя стойка находится в полувыпущеном состоянии. На Ту-104 передняя стойка выпускалась против набегающего потока. В противном случае стойка дожалась бы потоком до выпущенного состояния и стала в замок. Можно подтолкнуть стойку стремянкой, но сверхупругий воздух каким он становится на скорости 400 км/час вряд, ли позволит это сделать. Бортмеханик предлагает попытаться устранить неисправность в полете. Для этого нужно «просто» вместо срезавшегося болта поставить отвертку. Тогда гидравлика дожмет стойку до замка и нормальная посадка гарантирована. Для этого нужно «всего-навсего» спуститься в нишу передней стойки и, стоя на узких боковых полках шириной менее пяти сантиметров широко расставив ноги, попытаться вставить вместо срезавшегося болта отвертку. Хотите представить, что это такое? Пожалуйста. Станьте одной нагой на подножку одного товарного вагона другой на подножку следующего, под вами пролетает полотно, а вы в это время вставляете нитку в игольное ушко. Впечатляет? Тогда добавьте скорость 400 км/час и высота 500 метров. Требуется недюжинная смелость, чтобы решиться на такое и не меньшая, чтобы это разрешить. Командир и механик довольно давно летают, и сомнений в профессионализме друг друга нет.
«Командир, можно попытаться починить в воздухе»
«Ты видишь, какой риск»
«Все сделаем. Машина цела останется!»
Конечно, для бортмеханика машина это не груда метала и даже не хороший механизм. Это добрый и надежный друг, который не раз выручал в сложных ситуациях, как же можно его, самолет, оставить и даже не попытаться спасти? У командира другие цели и задачи. Самолет, конечно, жаль, да что ему станет? Починят, если не сгорит. Вот здесь вся и проблема. На борту 100 взрослых пассажиров и 28 детей. Последнее особенно врезалось в память. При посадке без передней стойки вероятность пожара весьма высока. А если и избежим пожара? Опустившийся нос самолета на бетон посадочной полосы будет отбрасывать фонтаны искр, которые хорошо будут видны через иллюминаторы пассажирского салона. Сумеют ли проводники держать ситуацию в салоне под контролем в этом случае? Пока удается избежать паники. Но это пока. А дальше? Четырнадцать детей.… Если есть хоть один шанс не рисковать нужно попробовать его использовать.
«Давай!» — разрешает командир.
Борт-радист и сопровождающий сотрудник милиции обвязывают механика стропами. Затем в кабину врывается рев. Это через открытый люк зазвучал набегающий поток. 400 километров в час это мощь. Эта сила способна отрывать от земли 75-тонный лайнер. Что же эта сила может сделать с таким хрупким созданием как человек. И этот оглушительный рев только маленькая часть той силы, которой обладает воздух на скорости 400 километров в час. И не эту его часть, а всю его силу нужно преодолеть, что бы выпустить переднюю стойку шасси, что бы спасти машину, что бы не подвергать риску находящихся на борту людей.
Это все происходит в зоне ожидания над морем. Экипаж уже сообщил о проблеме на землю и получил ответ:
«Докладывайте обстановку на борту. Разрешаю следовать в зону ожидания. В воздухе только вы»
Все борты отправленные на запасные аэродромы. Никто не знает, в какой момент посадочная полоса будет нужна самолету с неисправным шасси и как долго, потом эта полоса будет занята. Аварийное приземление есть аварийное приземление. Самолет только направляется в зону ожидания, а к посадочной полосе уже несутся пожарные и санитарные машины занять места согласно аварийному расписанию. Один срезавшийся болт приводит в движение столько людей, машин на земле и в воздухе. Нет, это ни неисправность приводит все в движение. Это забота о тех людях 28(!)детей, 100 пассажиров и экипаж, что находятся на борту самолета, заставляет изменять траектории движения самолетов. Вызывать пожарные и санитарные машины. Срывать с постели полусонных чиновников от авиации и нести их на аэродром. Люди живы и здоровы. Беда только в том, что они движутся относительно планеты со скоростью 400 километров в час. И для того чтобы сделать безопасным завершение полета нужно плавно превратить кинетическую энергию полета в безопасный пробег самолета по посадочной полосе. Перейти эту границу, отделяющую полет от земного существования, безопасно можно только на исправном самолете, только с исправным шасси. Вот как раз эту проблему и решает сейчас экипаж на высоте 500 метров и на скорости 400 километров в час.
«Командир, не получается. Попробуй уменьшить скорость»
400, 380, 360, 330, 300, 290 начинается предсрывная тряска. Немного добавим.
«Все меньше нельзя!»
Механик, привязанный тросом аварийного покидания самолета, стоит на узких краях люка ниши передней стойки шасси, широко расставив ноги. Из пассажирского салона его страхуют радист и сопровождающий. Они же стремянкой толкают переднюю стойку, чтобы позволить механику вставить вместо срезавшегося болта отвертку. Раз за разом цилиндр выпуска проскакивает едва, не цепляя механика. Однажды нога механика срывается, и он повисает на страховке, так что ноги оказываются в потоке. Потом когда уже отвертка вошла в нужное отверстие, и осталось только немного добавить усилий, она срывается и улетает вниз. Жестами механик просит другую отвертку. Время уходит. А это не просто время. Это время полета. А время полета, уходя, расходует топливо. Топлива остается на один заход с уходом на второй круг. Крайний срок. Командир дает команду:
«Будем садиться без передней стойки»
Из люка на мгновение показывается механик:
«Пять минут, самолет цел будет!»
«Только пять минут. Уходим на второй круг!»
Еще не выполнили второй разворот, оглушает тишина. Закрыли люк. У механика хватает сил только доползти до пульта и выпустить шасси. Все зеленые. Шасси в замке. Можно готовится к нормальной посадке. Но подсознательно кажется, что все держится на отвертке.
«Будем готовиться как к посадке без передней стойки, — принимает решение командир и говорит уже штурману, — Толя покинь кабину» Кабина штурмана на самолете Ту-104 располагалась в носу самолета, причем в нижней части и нахождение там штурмана при посадке без передней стойки очень опасно.
«Командир, только из четвертого вас выведу и покину»
На прямой:
«Толя вылазь», — повторяет командир.
«Сейчас в глиссаду войдем, и вылезу»
Вот и ТВГ. Точка входа в глиссаду:
«Удаление восемь с половиной, вертикальная три и восемь десятых метра в секунду»
«Понял, Толя вылазь»
«Да, что я не успею от дальнего привода вылезти?»
И тогда спокойный командирский голос;
«Толя, вылазь к такой матери»
«Ну, так бы сразу и сказал».
Дальше дело техники. Мягкое приземление. И к изумлению встречающих аварийных служб на полосе останавливается исправный красавец Ту-104.
Журнал "Гражданская авиация"