О вреде железных дорог
В 1893 году архиепископ Никанор Бровкович "произнес замечательное слово против железных дорог - при освящении одной из них» (Трубецкой С. Н. Противоречия нашей культуры. // Собрание сочинений кн. С. Н. Трубецкого. т. 1. Публицистические статьи 1896-1905 гг. - М., 1907. с. 220).
"преосвященный Никанор Херсонский осуществил мою давнюю мечту о русском иерархе, громящем пар и всю эту оргию «обмена» на каком-нибудь вокзале, то есть в самой берлоге беспощадного чудовища" (Константин Леонтьев).
***
Вот это слово:
"Явный вред и ясно предвидимая опасность быстрых путей сообщения заключаются в том, что мы скоро живем и торопимся жить. Быстрые современные сообщения развивают до неимоверности ту быстроту, с какою мы несемся неведомо куда, опасно, как бы не в бездну. Излишняя быстрота всегда и везде опасна.
Вообразим, что наша земля, кружась по своему эллиптическому пути около солнца, делает 26 верст в секунду, более 1500 верст в минуту, около 100 000 верст в час, а в год развивает страшную быстроту многих миллионов верст своего бега вокруг солнца. Но и солнце не стоит. По новейшим вычислениям оказывается, что скорость поступательного движения всей солнечной системы равняется 232 500 900 верст в год, что составляет в сутки для солнечной системы 637 000 верст, которую для земли нужно умножить еще на скорость ее движения вокруг солнца, а для каждой местности на земле, напр., для этого пункта, на котором мы стоим, нужно умножить еще на скорость вращения нашей широты вокруг земной оси. Таким образом, земля вращается на своей оси и носится в пространстве вокруг солнца; солнце само вращается около своей оси и совершает поступательное движение другого центрального солнца. Но и на этом остановиться нельзя. Без сомнения, и солнце нашего солнца подчиняется общему закону движения. Тут же в вычислении скорости вселенной изнемогает и воображение. Пусть эта скорость вращения земли вокруг своей оси, вокруг солнца уже для нашего солнца нами не замечается и не чувствуется. Но можно ли сказать, что и эта внесознательная для нас быстрота движения вселенной не влияет на нашу жизнь? Конечно, влияет и оказывает влияние огромное на распределение земных сил, обнаруживающих прямое влияние на благосостояние человека, на равновесие суши и вод и воздуха, на известное распределение воздуха и тепла, электричества и тяготения. А к этой всемирной теллурическо-астрической скорости движения человек присоединяет еще свою самодельную одуряющую скорость движения по железным путям, на крыльях ветра, на парах и электричестве, по морю и под водою, и под землею, на аэростатах, посредством нагретого воздуха, водорода и чего-то там еще, скоро, быть может, понесется и посредством солнечного света. А что электричество будет запряжено, как мощный двигатель-скороход, это не подлежит сомнению. Это вопрос не только близкого будущего, но уже и настоящего времени. Не все же молниям праздно бороздить небо, а на земле только жечь и крошить. Скоро, скоро обуздают их и погонят и возить, и мельницы вертеть, и всякие тяжести двигать.
Пусть это фантазия. Но вот что действительно. Всякая скорость развивает в мировой системе мену силы, а на земной поверхности, а в человеке (в сем последнем даже скорость мысли) развивает и трату силы, так что чем больше быстрота действия, тем больше требует она и траты силы. В мировой системе эта трата силы незаметна. Да ее там и нет, так как полнота мировых сил, по нашим, быть может, и ошибочным расчетам, сама себе равна. Но на поверхности земной всякая скорость издерживает уходящую на нее силу. Тем более это заметно в человеке. Увеличивая какую бы то ни было скорость, опять-таки хотя бы быстроту мысли, человек издерживает уходящую на нее силу. Тут в трате силы на всякую скорость, на скорость даже мысли, один вред, одна опасность. А вот и другая.
Всякая быстрота умножает опасность развития разрушающей силы в случае помехи движению, а тем более остановки. Если бы земля в своем полете на своей оси и на пути вокруг солнца была остановлена непреодолимою преградою, то она развила бы какие-то премногие миллионы единиц тепла, которые, при столкновении земли с равновесным или тяжелейшим телом, мгновенно превратили бы ее в горючий газ, превратили бы всю всецело, со всеми ее водами и камнями и внутренними толщами. А если бы солнечная наша система столкнулась с другою таковою же при своем невообразимо быстром полете, то обе они превратились бы мгновенно в ту тончайшую небесного эфира материю, из которой ткутся нововозникающие звездные системы, мелькающие легким туманом глубже наших туманных звездных планет. Так и на земной поверхности всякая развиваемая быстрота пропорционально своему увеличению развивает и опасность разрушительного удара в случае затруднения скорости, а тем более в случае остановки движения.
Приложим теперь эти психофизические законы к скорости человеческой жизнедеятельности, развиваемой увеличенной скоростью движения посредством пара и электричества. Производит ли современная быстрота передвижения трату силы? Без сомнения, и громадную. Во-первых, производит трату силы материальной, уходящей на производство этой скорости. Возьмем вот пар. На производство его уходит громадное количество воды, железа и топлива. Пусть воды на Руси и не занимать стать, но на ее добывание уходят в огромном количестве тоже железо и топливо. Пусть и железной руды на Руси не занимать стать, но на производство и железа уходит, кроме всего прочего, огромное же количество того же топлива! Итак, топливо да топливо. А что такое топливо? Это запас органического материала, собранный веками веков бытия земного шара, еще прежде бытия исторического человека. Древнее человечество тратило этот запас не бережно же, как тратим и мы, но умеренно. Лесные чащи выросли тогда, превышая потребность в них жившего до нас человечества. Современный же человек истощает этот запас так, что природа явно уже отказывается восстановить его. Давно ли заведены паровые источники силы и движения, но в Англии не только леса уже истощены, но и запас давних веков — залежи каменного угля истощаются, и через 100 лет, а, быть может, и прежде истощатся совсем. Что мы видим на Руси? Еще живое поколение видело неисходные, почти неизмеримые чащи лесов, а теперь что? На пространстве от Оренбурга до Одессы наблюдательный путник не видит ни одного даже молодого перелеска. Путник этот еще видел целые пущи тысячелетних деревьев-громадин, годных на корабли и прочее. Все пожрано, особенно же около железных дорог.
Пожирая леса, дороги производят недостаток топлива для домов. Этот недостаток на огромном пространстве Руси вознаграждается потреблением соломы и других органических остатков. В то же время запасенные веками залежи тучного чернозема на полях, которые до нашего времени никогда не были паханы от начала мира, также быстро истощаются, крепко напоминая об искусственном утучнении полей, а истребление утучняющих веществ повсюду на топливо производит недостаток их для удобрения полей. Вся же эта логика истребления того, чем жив человек, живо его тело, будет иметь в весьма недалеком будущем, да по местам имеет уже и в настоящем, своим роковым последствием нужду в хлебе, в тепле и строительном материале, а быстрота современного движения будет поглощать последние остатки запаса органических веществ на земле. Что же впереди?
Еще. Громадное, повсюду на наших глазах оканчивающееся решительным уничтожением истощение лесов производит на Руси истощение водных источников, речек и рек, которое, в свою очередь, сопровождается часто повторяющимися засухами земли. Истреблением лесов мы истребляем богоданное жилище для зверей, диких и кротких, для птиц, для насекомых. Что же отсюда? Мы знаем, что на земле исчезли многие роды животных. Некоторые исчезли на памяти живого поколения. Скоро в Европе останутся только воспоминанием естественной истории медведь, волк, лисица, лось, зубр, буйвол и многое множество живых родов. Воспоминанием останутся многие роды птиц, гадов, насекомых. Насильственно выселенные из лесов многие роды, особенно насекомых, ринулись теперь в наши нивы, увеличивая с каждым десятилетием опасность голода для человечества. Истребление лесов, обезводнение, жадность увеличения пахоты производят повальную, так называемую экспекорацию, истребление в образованном мире скота, который гибнет от сокращения и истощения пастбищ, гибнет от постоянных повальных болезней, происходящих от тех же причин, от недостатка влаги в воздухе, от увеличения около человеческих жилищ массы видимых и невидимых насекомых, от, истощения в воздухе оздоровляющего кислорода и озона, производимых дыханием живых растений и обилием испаряющейся чистой влаги. Кроме того, скот истребляется жадностью культивированного человека к животной пище, невоспособляемой добычею охоты, почти уничтоженной за уничтожением лесов и за истощением рыбных ловлей тою же жадностью и беспощадностью увеличивающегося в количестве человечества, как и более искусным применением снарядов для вылавливания рыбы, так что почти все наши реки, на памяти живого поколения, совершенно отощали рыбою; в западно-европейских же реках рыба осталась только преданием и темным воспоминанием. Мы намекнули, но не развили мысли, что и для человека истощение лесных чащ гибельно и тем, что эти массы самой цветущей зелени производили массу живительного кислорода и озона, которые так необходимы нам для здорового дыхания, которые, оживляя и укрепляя силы человека, наоборот, губительно действуют на незримые массы вибрионов, подрывающих в самом зерне человеческую жизнь и порождающих повальные болезни. Посмотрите теперь на наши города с их дымом, копотью, смрадом чем там дышать? Разве только гибельными миазмами? Даже по селам теперь, при истощении водных источников и живительной растительности, когда к ним приближаешься, сейчас же чувствуешь, что с лона живой и животворящей и благоуханной природы вступаешь в жилье человека с его отбросами и смрадом, источником гибели для него самого и всего живого около него, за исключением губительных вибрионов, источника зараз для людей и скотов.
Таким образом, истощение благотворных для человека сил вещественных увеличением быстроты передвижений очевидно.
Тратит ли эта быстрота жизни и движения силу нравственную, силу духовную? Скажите: увеличила ли эта быстрота сообщения внешнее благосостояние людей? По-видимому, напр., железные дороги строятся для увеличения благосостояния. Я скажу, как и сказал, что они строятся для удовлетворения потребностей. И удовлетворяют им — это правда. Но удовлетворяют, пропорционально же увеличивая самые потребности, увеличивая тем, что усложняют жизнь более и более, так что жизнь становится дороже, затруднительнее и требовательнее. Этому доказательство в том печальном повсюдном опыте, что везде на Руси, где пока не было железных дорог, там жизнь была проще и дешевле. А как только появится железная дорога, сейчас же все ценности возвышаются, прежние способы истощаются; новые если и увеличиваются, то создают собой и новую потребность, напр., потребность виноградных вин, которой еще деды, да даже и отцы наши, не ведали, равно как новые потребности и в других заморских вещах, без которых легко обходились. Таким образом, железная дорога, в существе дела, нигде и не возвысила благосостояния, чувства довольства, покоя и счастия; напротив, породила всюду тревогу, потребность в средствах жизни, погоню за наживою.
Кроме того, где прошла по широте русской земли безлесная пустынная гладь, там прощай поэзия старины, поэзия наших отцов и дедов да еще и нашей собственной юности. Наши дети не поймут скоро поэтического выражения «не шуми ты, темный лес, зеленая дубровушка», равно не поймут и всего неисчерпаемого запаса как мифологической, так и позднейшей поэзии, основанной на таинственной, то возвышающей, то грозной, то прелестной внушительности повсюдных, еще недавно непроходимых, лесных чащ. А это будет огромным истощением душевных сокровищ нашего поэтического народа. Куда девалась эта тысячеголосая восхитительная песнь хвалы Богу, песнь птичьих и всяких животных голосов, какою гремели еще так недавно неисходные зеленые цветущие чащи в прелестные майские утра? В могильное, глухое безмолвие погружается теперь оголяемая тупою корыстью пустынная русская земля. Эта корысть скоро убьет самый вкус к прелестям природы, как убивает самую красоту природы.
Опасно, как бы земля не стала скоро походить на всемирный паутинник, который опутывает весь земной шар, в котором плавает только отощалый всеядный человек, как голодный паук, не имый кого и что поглотити, так как сам же он пожрал, побил, истерзал все живое на поверхности всей земли. Эти железнодорожные линии не похожи ль на нити всемирной паутины?..
http://dugward.ru/library/leontjev/leontjev_episkop.html
***
В 1858 г. архимандрит Никанор (Бровкович) был переведен с ректорского места в Рижской духовной семинарии на ректорство же в семинарию Саратова.
Из Риги в Петербург он путешествовал на почтовой карете.
Причем отец Никанор писал, что «самым замечательным явлением в моей Рижско-Петербургской дороге были мои спутники...» Спутниками же были несколько французов и обрусевших
немцев. Они все были крайне предупредительны и любезны по отношению к православному священнослужителю, несмотря на то что среди них был один католик и несколько протестантов.
Негативным моментом дороги была, как это обычно бывает, сама дорога: отсутствие провианта по пути, невозможность заснуть, необходимость выходить из кареты в тех случаях, когда она застревала в
грязи (ранняя весна была теплой в Прибалтике, а карета оказалась санной).
Архиеп. Никанор особо отмечал ту небрежность, с какой обращался почтовый служащий к нему как священнослужителю на почтовой станции в Петербурге при оформлении приезда пассажиров. Владыка описывал это так: «Принимал нас здесь какой-то мелкий чиновник... С пошло-солдатским раболепием и суетливостью обращается он к одному моему спутнику... Так перебрал он человек трех моих спутников, не обращая на меня ни малейшего внимания... теперь на очереди лежал мой билет. Что же? Мой чиновник хладнокровно положил его под низ всех билетов и раболепно спрашивает хозяина следующего за моим билета. Тот расписывается, получает свои вещи, уезжает, и так до последнего...
Остаюсь я. “Это ваш билет?”, переменив тон с раболепно-услужливого на холодный канцелярский, спрашивает меня мой чиновник. “Мой”, отвечаю я. — “Священника-то вы последним и заметили”... “Где же вы тут записаны?” продолжает спрашивать меня этот джентльмен. Я указываю, — как раз на первом месте списка значится: “Архимандрит Никанор”. “Вы священник”, продолжает
он, не торопясь, спрашивать меня. “Архимандрит”, отвечаю я. “Распишитесь”,
говорит он хладнокровно».
Из Петербурга в Москву архим. Никанор отправился по железной дороге во втором классе. Однако все перемещения после Москвы производились на извозчиках, с чем и были связаны все дорожные перипетии.
«Тут я очутился лицом к лицу с русскою природою: с низкопоклонную дерзостью ямщиков, с прескверными станциями, с крайне разбитою дорогою так, что меня беспрерывно перебрасывало с боку на бок; с пустынными, за Рязанью — даже с степными видами... с сильными холодами так, что я, закутанный в несколько шуб, промерзал до внутренностей, и в добавок, с великим постом». Владыка описывал, как его укачивало на изрытых колдобинами дорогах до такой степени, что он не мог ни есть, ни спать: «...если бы судьбе угодно было бросить меня примерно в Иркутск, я не доехал бы, — умер бы на дороге от голода и бессонницы».
Полноту картины тяжести переезда дополняют несколько историй, произошедших с архим. Никанором в дороге. Все эти истории так или иначе связаны с поломками транспорта и обманом извозчиков, вымоганием денег с путешественника за скорость, за ремонт, за осторожность езды. По поводу одной из подобных историй владыка Никанор заключает: «Только звоном кошелька я размягчил не без труда эту черствость: убедил старосту за тройную плату довезти меня до почтовой станции, щедро расплатившись и с негодяем — прежним моим извозчиком, убив на эти унизительные переговоры до трех часов времени, натерпевшись на открытом воздухе холода, в избах нанюхавшись зловония, перечувствовав тысячи опасений... Сколько гадкого в русском человеке!».
file:///C:/Users/A4F7~1/AppData/Local/Temp/arhiepiskop-nikanor-brovkovich-o-vrede-idei-progressa-i-veroyatnoy-polze-zheleznyh-dorog.pdf
"преосвященный Никанор Херсонский осуществил мою давнюю мечту о русском иерархе, громящем пар и всю эту оргию «обмена» на каком-нибудь вокзале, то есть в самой берлоге беспощадного чудовища" (Константин Леонтьев).
***
Вот это слово:
"Явный вред и ясно предвидимая опасность быстрых путей сообщения заключаются в том, что мы скоро живем и торопимся жить. Быстрые современные сообщения развивают до неимоверности ту быстроту, с какою мы несемся неведомо куда, опасно, как бы не в бездну. Излишняя быстрота всегда и везде опасна.
Вообразим, что наша земля, кружась по своему эллиптическому пути около солнца, делает 26 верст в секунду, более 1500 верст в минуту, около 100 000 верст в час, а в год развивает страшную быстроту многих миллионов верст своего бега вокруг солнца. Но и солнце не стоит. По новейшим вычислениям оказывается, что скорость поступательного движения всей солнечной системы равняется 232 500 900 верст в год, что составляет в сутки для солнечной системы 637 000 верст, которую для земли нужно умножить еще на скорость ее движения вокруг солнца, а для каждой местности на земле, напр., для этого пункта, на котором мы стоим, нужно умножить еще на скорость вращения нашей широты вокруг земной оси. Таким образом, земля вращается на своей оси и носится в пространстве вокруг солнца; солнце само вращается около своей оси и совершает поступательное движение другого центрального солнца. Но и на этом остановиться нельзя. Без сомнения, и солнце нашего солнца подчиняется общему закону движения. Тут же в вычислении скорости вселенной изнемогает и воображение. Пусть эта скорость вращения земли вокруг своей оси, вокруг солнца уже для нашего солнца нами не замечается и не чувствуется. Но можно ли сказать, что и эта внесознательная для нас быстрота движения вселенной не влияет на нашу жизнь? Конечно, влияет и оказывает влияние огромное на распределение земных сил, обнаруживающих прямое влияние на благосостояние человека, на равновесие суши и вод и воздуха, на известное распределение воздуха и тепла, электричества и тяготения. А к этой всемирной теллурическо-астрической скорости движения человек присоединяет еще свою самодельную одуряющую скорость движения по железным путям, на крыльях ветра, на парах и электричестве, по морю и под водою, и под землею, на аэростатах, посредством нагретого воздуха, водорода и чего-то там еще, скоро, быть может, понесется и посредством солнечного света. А что электричество будет запряжено, как мощный двигатель-скороход, это не подлежит сомнению. Это вопрос не только близкого будущего, но уже и настоящего времени. Не все же молниям праздно бороздить небо, а на земле только жечь и крошить. Скоро, скоро обуздают их и погонят и возить, и мельницы вертеть, и всякие тяжести двигать.
Пусть это фантазия. Но вот что действительно. Всякая скорость развивает в мировой системе мену силы, а на земной поверхности, а в человеке (в сем последнем даже скорость мысли) развивает и трату силы, так что чем больше быстрота действия, тем больше требует она и траты силы. В мировой системе эта трата силы незаметна. Да ее там и нет, так как полнота мировых сил, по нашим, быть может, и ошибочным расчетам, сама себе равна. Но на поверхности земной всякая скорость издерживает уходящую на нее силу. Тем более это заметно в человеке. Увеличивая какую бы то ни было скорость, опять-таки хотя бы быстроту мысли, человек издерживает уходящую на нее силу. Тут в трате силы на всякую скорость, на скорость даже мысли, один вред, одна опасность. А вот и другая.
Всякая быстрота умножает опасность развития разрушающей силы в случае помехи движению, а тем более остановки. Если бы земля в своем полете на своей оси и на пути вокруг солнца была остановлена непреодолимою преградою, то она развила бы какие-то премногие миллионы единиц тепла, которые, при столкновении земли с равновесным или тяжелейшим телом, мгновенно превратили бы ее в горючий газ, превратили бы всю всецело, со всеми ее водами и камнями и внутренними толщами. А если бы солнечная наша система столкнулась с другою таковою же при своем невообразимо быстром полете, то обе они превратились бы мгновенно в ту тончайшую небесного эфира материю, из которой ткутся нововозникающие звездные системы, мелькающие легким туманом глубже наших туманных звездных планет. Так и на земной поверхности всякая развиваемая быстрота пропорционально своему увеличению развивает и опасность разрушительного удара в случае затруднения скорости, а тем более в случае остановки движения.
Приложим теперь эти психофизические законы к скорости человеческой жизнедеятельности, развиваемой увеличенной скоростью движения посредством пара и электричества. Производит ли современная быстрота передвижения трату силы? Без сомнения, и громадную. Во-первых, производит трату силы материальной, уходящей на производство этой скорости. Возьмем вот пар. На производство его уходит громадное количество воды, железа и топлива. Пусть воды на Руси и не занимать стать, но на ее добывание уходят в огромном количестве тоже железо и топливо. Пусть и железной руды на Руси не занимать стать, но на производство и железа уходит, кроме всего прочего, огромное же количество того же топлива! Итак, топливо да топливо. А что такое топливо? Это запас органического материала, собранный веками веков бытия земного шара, еще прежде бытия исторического человека. Древнее человечество тратило этот запас не бережно же, как тратим и мы, но умеренно. Лесные чащи выросли тогда, превышая потребность в них жившего до нас человечества. Современный же человек истощает этот запас так, что природа явно уже отказывается восстановить его. Давно ли заведены паровые источники силы и движения, но в Англии не только леса уже истощены, но и запас давних веков — залежи каменного угля истощаются, и через 100 лет, а, быть может, и прежде истощатся совсем. Что мы видим на Руси? Еще живое поколение видело неисходные, почти неизмеримые чащи лесов, а теперь что? На пространстве от Оренбурга до Одессы наблюдательный путник не видит ни одного даже молодого перелеска. Путник этот еще видел целые пущи тысячелетних деревьев-громадин, годных на корабли и прочее. Все пожрано, особенно же около железных дорог.
Пожирая леса, дороги производят недостаток топлива для домов. Этот недостаток на огромном пространстве Руси вознаграждается потреблением соломы и других органических остатков. В то же время запасенные веками залежи тучного чернозема на полях, которые до нашего времени никогда не были паханы от начала мира, также быстро истощаются, крепко напоминая об искусственном утучнении полей, а истребление утучняющих веществ повсюду на топливо производит недостаток их для удобрения полей. Вся же эта логика истребления того, чем жив человек, живо его тело, будет иметь в весьма недалеком будущем, да по местам имеет уже и в настоящем, своим роковым последствием нужду в хлебе, в тепле и строительном материале, а быстрота современного движения будет поглощать последние остатки запаса органических веществ на земле. Что же впереди?
Еще. Громадное, повсюду на наших глазах оканчивающееся решительным уничтожением истощение лесов производит на Руси истощение водных источников, речек и рек, которое, в свою очередь, сопровождается часто повторяющимися засухами земли. Истреблением лесов мы истребляем богоданное жилище для зверей, диких и кротких, для птиц, для насекомых. Что же отсюда? Мы знаем, что на земле исчезли многие роды животных. Некоторые исчезли на памяти живого поколения. Скоро в Европе останутся только воспоминанием естественной истории медведь, волк, лисица, лось, зубр, буйвол и многое множество живых родов. Воспоминанием останутся многие роды птиц, гадов, насекомых. Насильственно выселенные из лесов многие роды, особенно насекомых, ринулись теперь в наши нивы, увеличивая с каждым десятилетием опасность голода для человечества. Истребление лесов, обезводнение, жадность увеличения пахоты производят повальную, так называемую экспекорацию, истребление в образованном мире скота, который гибнет от сокращения и истощения пастбищ, гибнет от постоянных повальных болезней, происходящих от тех же причин, от недостатка влаги в воздухе, от увеличения около человеческих жилищ массы видимых и невидимых насекомых, от, истощения в воздухе оздоровляющего кислорода и озона, производимых дыханием живых растений и обилием испаряющейся чистой влаги. Кроме того, скот истребляется жадностью культивированного человека к животной пище, невоспособляемой добычею охоты, почти уничтоженной за уничтожением лесов и за истощением рыбных ловлей тою же жадностью и беспощадностью увеличивающегося в количестве человечества, как и более искусным применением снарядов для вылавливания рыбы, так что почти все наши реки, на памяти живого поколения, совершенно отощали рыбою; в западно-европейских же реках рыба осталась только преданием и темным воспоминанием. Мы намекнули, но не развили мысли, что и для человека истощение лесных чащ гибельно и тем, что эти массы самой цветущей зелени производили массу живительного кислорода и озона, которые так необходимы нам для здорового дыхания, которые, оживляя и укрепляя силы человека, наоборот, губительно действуют на незримые массы вибрионов, подрывающих в самом зерне человеческую жизнь и порождающих повальные болезни. Посмотрите теперь на наши города с их дымом, копотью, смрадом чем там дышать? Разве только гибельными миазмами? Даже по селам теперь, при истощении водных источников и живительной растительности, когда к ним приближаешься, сейчас же чувствуешь, что с лона живой и животворящей и благоуханной природы вступаешь в жилье человека с его отбросами и смрадом, источником гибели для него самого и всего живого около него, за исключением губительных вибрионов, источника зараз для людей и скотов.
Таким образом, истощение благотворных для человека сил вещественных увеличением быстроты передвижений очевидно.
Тратит ли эта быстрота жизни и движения силу нравственную, силу духовную? Скажите: увеличила ли эта быстрота сообщения внешнее благосостояние людей? По-видимому, напр., железные дороги строятся для увеличения благосостояния. Я скажу, как и сказал, что они строятся для удовлетворения потребностей. И удовлетворяют им — это правда. Но удовлетворяют, пропорционально же увеличивая самые потребности, увеличивая тем, что усложняют жизнь более и более, так что жизнь становится дороже, затруднительнее и требовательнее. Этому доказательство в том печальном повсюдном опыте, что везде на Руси, где пока не было железных дорог, там жизнь была проще и дешевле. А как только появится железная дорога, сейчас же все ценности возвышаются, прежние способы истощаются; новые если и увеличиваются, то создают собой и новую потребность, напр., потребность виноградных вин, которой еще деды, да даже и отцы наши, не ведали, равно как новые потребности и в других заморских вещах, без которых легко обходились. Таким образом, железная дорога, в существе дела, нигде и не возвысила благосостояния, чувства довольства, покоя и счастия; напротив, породила всюду тревогу, потребность в средствах жизни, погоню за наживою.
Кроме того, где прошла по широте русской земли безлесная пустынная гладь, там прощай поэзия старины, поэзия наших отцов и дедов да еще и нашей собственной юности. Наши дети не поймут скоро поэтического выражения «не шуми ты, темный лес, зеленая дубровушка», равно не поймут и всего неисчерпаемого запаса как мифологической, так и позднейшей поэзии, основанной на таинственной, то возвышающей, то грозной, то прелестной внушительности повсюдных, еще недавно непроходимых, лесных чащ. А это будет огромным истощением душевных сокровищ нашего поэтического народа. Куда девалась эта тысячеголосая восхитительная песнь хвалы Богу, песнь птичьих и всяких животных голосов, какою гремели еще так недавно неисходные зеленые цветущие чащи в прелестные майские утра? В могильное, глухое безмолвие погружается теперь оголяемая тупою корыстью пустынная русская земля. Эта корысть скоро убьет самый вкус к прелестям природы, как убивает самую красоту природы.
Опасно, как бы земля не стала скоро походить на всемирный паутинник, который опутывает весь земной шар, в котором плавает только отощалый всеядный человек, как голодный паук, не имый кого и что поглотити, так как сам же он пожрал, побил, истерзал все живое на поверхности всей земли. Эти железнодорожные линии не похожи ль на нити всемирной паутины?..
http://dugward.ru/library/leontjev/leontjev_episkop.html
***
В 1858 г. архимандрит Никанор (Бровкович) был переведен с ректорского места в Рижской духовной семинарии на ректорство же в семинарию Саратова.
Из Риги в Петербург он путешествовал на почтовой карете.
Причем отец Никанор писал, что «самым замечательным явлением в моей Рижско-Петербургской дороге были мои спутники...» Спутниками же были несколько французов и обрусевших
немцев. Они все были крайне предупредительны и любезны по отношению к православному священнослужителю, несмотря на то что среди них был один католик и несколько протестантов.
Негативным моментом дороги была, как это обычно бывает, сама дорога: отсутствие провианта по пути, невозможность заснуть, необходимость выходить из кареты в тех случаях, когда она застревала в
грязи (ранняя весна была теплой в Прибалтике, а карета оказалась санной).
Архиеп. Никанор особо отмечал ту небрежность, с какой обращался почтовый служащий к нему как священнослужителю на почтовой станции в Петербурге при оформлении приезда пассажиров. Владыка описывал это так: «Принимал нас здесь какой-то мелкий чиновник... С пошло-солдатским раболепием и суетливостью обращается он к одному моему спутнику... Так перебрал он человек трех моих спутников, не обращая на меня ни малейшего внимания... теперь на очереди лежал мой билет. Что же? Мой чиновник хладнокровно положил его под низ всех билетов и раболепно спрашивает хозяина следующего за моим билета. Тот расписывается, получает свои вещи, уезжает, и так до последнего...
Остаюсь я. “Это ваш билет?”, переменив тон с раболепно-услужливого на холодный канцелярский, спрашивает меня мой чиновник. “Мой”, отвечаю я. — “Священника-то вы последним и заметили”... “Где же вы тут записаны?” продолжает спрашивать меня этот джентльмен. Я указываю, — как раз на первом месте списка значится: “Архимандрит Никанор”. “Вы священник”, продолжает
он, не торопясь, спрашивать меня. “Архимандрит”, отвечаю я. “Распишитесь”,
говорит он хладнокровно».
Из Петербурга в Москву архим. Никанор отправился по железной дороге во втором классе. Однако все перемещения после Москвы производились на извозчиках, с чем и были связаны все дорожные перипетии.
«Тут я очутился лицом к лицу с русскою природою: с низкопоклонную дерзостью ямщиков, с прескверными станциями, с крайне разбитою дорогою так, что меня беспрерывно перебрасывало с боку на бок; с пустынными, за Рязанью — даже с степными видами... с сильными холодами так, что я, закутанный в несколько шуб, промерзал до внутренностей, и в добавок, с великим постом». Владыка описывал, как его укачивало на изрытых колдобинами дорогах до такой степени, что он не мог ни есть, ни спать: «...если бы судьбе угодно было бросить меня примерно в Иркутск, я не доехал бы, — умер бы на дороге от голода и бессонницы».
Полноту картины тяжести переезда дополняют несколько историй, произошедших с архим. Никанором в дороге. Все эти истории так или иначе связаны с поломками транспорта и обманом извозчиков, вымоганием денег с путешественника за скорость, за ремонт, за осторожность езды. По поводу одной из подобных историй владыка Никанор заключает: «Только звоном кошелька я размягчил не без труда эту черствость: убедил старосту за тройную плату довезти меня до почтовой станции, щедро расплатившись и с негодяем — прежним моим извозчиком, убив на эти унизительные переговоры до трех часов времени, натерпевшись на открытом воздухе холода, в избах нанюхавшись зловония, перечувствовав тысячи опасений... Сколько гадкого в русском человеке!».
file:///C:/Users/A4F7~1/AppData/Local/Temp/arhiepiskop-nikanor-brovkovich-o-vrede-idei-progressa-i-veroyatnoy-polze-zheleznyh-dorog.pdf