Украинцы: между бандеровцами и русским миром
Когда силовая часть спецоперации закончится, перед нами встанет задача обустройства территории б.Украины. Делать это придётся на фоне массового психоза местного населения, который усугубил процессы бандеризации.
В то же время и среди россиян не хватает понимания сложной структуры местного общества: мы зачастую слишком увлекаемся тезисом об искусственности украинской государственности, что верно, но многие люди там действительно считают украинцами и с ними придётся разговаривать.
В этом смысле очень полезна монография Баранова и Конова «Русская нация. Современный портрет», в которой представлен подробный разбор этнического состава и структуры населения б.Украины. Причём несмотря на то, что книга написана в 2009 году и многое изменилось в худшую для нас сторону, фундаментальные данные не потеряли актуальность, хотя и некоторые выводы авторов спорны.
Приведу отрывок из этой книги, где заключены чрезвычайно важные моменты, которые требуют осмысления для нашей работы с украинцами (полужирным выделено мной).
***
«Украинско-русский вопрос стоит так: будет ли общерусская нация в XXI веке великой нацией и государством, контролирующим всю историческую территорию восточного славянства, или она окажется расколотой на противостоящие народы и государства, одно из которых — Российская Федерация — станет всего лишь средним региональным государством, не адекватным контролируемой территории по своему населению.
На наш взгляд, русская нация без украинцев вряд ли способна вынести на себе роль крупной современной нации с уникальной евразийской ролью, выдержать и ассимилировать волны мигрантов иного этнического и расового происхождения.
Для украинцев же возможна перспектива превращения в небольшую европейскую нацию численностью до 15-20 млн человек, выполняющую роль подсобного антропологического материала и рабочей силы для Европейского Союза. Украина тогда превратится в полигон вечной борьбы между лицами, выбирающими по различным причинам между русской и украинской идентичностью.
Украинцы как народность, или всё же нация? Решая этот вопрос, нельзя дать ни положительный, ни отрицательный ответ. [...]
Украинцы давно переросли рамки классической народности: и численно, и территориально, и по продуктам национальной культуры, развитости языка, атрибутам государства, активности националистических кругов. В чём же дело? В русских.
Всё дело в том, что украинцы в той же мере исторически втянуты в общерусский национальный проект, как и в узкоукраинский. Привлекательность общерусского проекта для большинства украинцев не ниже, чем узкоукраинского. Речь, конечно, не только о хрестоматийных «москалях» и «москальской империи», изображаемых как пугало, но о многих миллионах украинцев, выбравших для себя русский проект, в том числе и как дружбу с Россией.
В результате: русский язык является столь же употребимым, как и украинский, государство на Украине русскоукраинское, а динамичными премьерами националистических правительств являются лица русско-якутского и русско-армянского происхождения. Недаром главная задача украинских националистов состоит в том, чтобы отколоть украинцев от русских-великороссов и построить между ними стену вражды.
Украинская народность имеет некоторые существенные признаки нации и развивается в направлении превращения в нацию: литературный язык, государственность, значительная компактная территория — тем не менее она не обладает культурной однородностью и самостоятельностью как нация. [...]
Кратко охарактеризуем три большие группы украинской народности:
• Западноукраинский субэтнос. Тяготеет к самостоятельной нации центральноевропейского типа, но таковой пока не является. Отличительный признак — русский язык воспринимается как чужой (равно как и культура), хотя степень владения может быть разной.
• Центральноукраинский субэтнос — самая многочисленная этническая группа. Занимает промежуточную позицию между созданием самостоятельной нации и вхождением в большую русскую нацию, в результате чего поддерживает статус народности как исторический компромисс. Отличительный признак — достаточно хорошее владение русским языком, двуязычие. Центральноукраинцы фактически охватывают и восточных украинцев, хотя среди последних явно преобладают украинороссы.
• Украинороссы. Подгруппа центральноукраинского субэтноса, вошедшая в состав русской нации. Отличительный признак — русский язык — родной (официально продекларирован при переписи или является таковым фактически).
Кроме них, на территории Украины проживают русские (великороссы) и небольшие этнические группы и диаспоры, в разной степени включенные в русский этногенез. [...]
Как видно, нет чёткой границы между русской нацией и украинскими субэтносами. Эта граница заметна лишь на дальних полюсах: со стороны великороссов и западноукраинцев.
Распутать этот сложный клубок практически невозможно, не прибегая к новым нагромождениям многообразных «идентичностей» украинца. Единственный выход — расширить границы понятия «русский» и «русская нация» за пределы великоросса, тем самым ликвидируя его отличия от центральноукраинца и по желанию давая им возможность называться и украинцем, и русским.
На практике мы это уже наблюдаем в особом этнокультурном типе русского «южанина» — жителя Причерноморья, которого трудно отнести как к историческому великороссу, так и к украинцу. Он распространён в городских населённых пунктах от Волгограда, Кубани и Сочи до Дуная (запад Одесской области). [...]
Восточные украинцы втянулись в процесс этногенеза более широкой этнической общности — русского народа, а западные украинцы им почти не затронуты. Это, впрочем, не препятствует переходу части «западенцев» в состав русских при переселении в Россию или «русские регионы», а также хорошей адаптации в русскоязычной среде.
Анализ этнической картины Украины показывает, что сегодня украинские субэтносы структурируются по их отношению к русскому проекту и к великороссам по принципу отталкивания-притяжения. Чем дальше на запад, тем эта русская привязка слабее, и больше влияние заграничных соседей. При формировании украинского национализма сильно чувствуется усилие перевести отталкивание от русского проекта в поиск «образа врага» — «москаля» и перенесения его на тех украинцев, которые близки русской нации. [...]
Западноукраинский проект развивался наряду с центральными, но за пределами государства, в котором проживало подавляющее большинство украинцев. С конца XIX века западные украинцы начали оказывать растущее влияние на формирование центральноукраинской народности. Эта ситуация сохранялась вплоть до последнего времени — начала 2000-х гг. Именно тогда чётко обозначилось преобладание западноукраинского вектора, а также стремление слить западноукраинский и среднеукраинский проекты воедино.
Причина смены вектора, на наш взгляд, в том, что среднеукраинский проект (на базе среднеукраинского и восточноукраинского субэтноса) показал свою неэффективность в плане создания украинской нации и ликвидации русской идентичности на Украине.
Практика строительства моноэтнического государства на Украине показала: за среднеукраинской идентичностью скрывается общерусская идентичность. И развитие украинской идентичности в восточном варианте не позволит достаточно быстро и эффективно вбить кол между украинцами и русскими. В какой-то мере всё происходило как раз наоборот: русский язык, несмотря на дискриминацию и вытеснение из официального обихода, развивался, контакты с Россией росли.
Поэтому в действие введена схема 2: ставка на расширение ареала западноукраинского субэтноса и разделение страны по политико-этническому принципу. [...]
С момента установления государственного суверенитета Украины в 1991 году растёт политическое и социокультурное влияние западноукраинского субэтноса. Подчас оно проявляется в довольно жёстких формах: самый яркий из них — перевод вещания телевидения и радио на галицийский диалект с помощью штата медиаработников — выходцев из Западной Украины, навязывание представлений об украинской нации по образу Галицкому.
В отличие от центральноукраинского субэтноса и литературного украинского языка, восходящего к полтавскому диалекту, западноукраинский субэтнос базируется в культурном отношении на надднестрянском диалекте и львовском «язычье».
Независимо от ставящихся и провозглашаемых целей, реальными последствиями этих действий будут:
• консолидация населения западных регионов вокруг западноукраинской версии украинской народности, которая действительно будет всё больше походить на нацию указанного исторического типа. Достижение данной цели является абсолютно реальным и приоритетным;
• усиление влияния западного субэтноса в украинской народности, имеющего цель перенести центр тяжести в украинском этногенезе на запад; в ином случае не достигается цель изоляции от общерусского проекта. Данная цель является динамической, то есть достижение её не гарантировано в полной мере, а есть предмет борьбы;
• откол и изоляция украинцев с преобладающей общерусской идентичностью. Ясно, что данная группа в целом утрачена для вхождения в нацию, и цель состоит в том, чтобы понизить её воздействие на украинскую народность. [...]
...националистами в качестве основной принята линия на строительство украинской нации на южноевропеоидной основе. Каковы мотивы, заставляющие придерживаться её, а также явные и неявные следствия, из неё вытекающие? Среди непосредственно научных мотивов, конечно же, простота теории, позволяющая интерпретировать полученные данные и поставить точку. Но, кроме того, налицо выстраивание логической цепочки: единство Запада и Центра Украины на базе южноевропейского типа — в противоположность великорусскому и белорусскому — создание отдельной украинской нации.
За ней стоит и практический политико-технологический смысл в использовании некоторых свойств южноевропейской расы для конструирования национальной идентичности (внушаемость, эмоциональная заражаемость, вождизм, склонность к проповедничеству, своеобразный прагматизм). Названные факторы важны прежде всего в раздувании неприязни и ненависти к русским как к другому — чуждому антропологическому типу. Иначе говоря, можно писать рекомендации, на кого делать ставку в национальной борьбе. Присутствие общей антропологической основы русских значительно нейтрализует действие этих факторов. [...]
Ключевым стратегическим вопросом конкуренции общерусского и национальноукраинского проектов на Украине является не вопрос независимого украинского государства, а вопрос языка. Причём это вопрос не об украинском языке, а о русском, о степени его допуска в различные сферы общества. Будучи допущен в ту или иную сферу в качестве свободно функционирующего, русский язык начинает полностью вытеснять украинский, оставляя за ним узкую сферу, которая подчёркивает местную специфику, особенность происхождения и культурного становления данного человека (по сути, диалектная особенность).
Не ошибёмся, если отметим, что стратегической целью националистической революции было создание системы подчинения и дискриминации одной частью населения другой по языковому признаку, что позволило бы закрепить раскол общества и властные преимущества меньшинства, привыкшего традиционно общаться только на украинском языке. Таким образом, русский — это язык свободы общения, а из украинского националисты хотят сделать язык социальной дискриминации, опираясь на совершенно неприменимые к Украине нормы, а иногда и вопреки общепризнанным европейским нормам.
О реальном функционировании двух языков на территории Украины, а также отчасти и в России, можно сделать следующие выводы:
• Русский и украинский языки в реальном употреблении представляют собой единое пространство, то есть фактически единый язык.
• Украинский язык полностью контролирует ограниченные популяции населения на территории Западной и Юго-Западной Правобережной Украины, которые совпадают с ареалом строительства украинской нации, а также отчасти с преобладанием традиционного южноевропейского (балканского) генофонда украинцев. Со временем его ареал сокращается.
• Большинство украинцев достаточно хорошо владеют как русским, так и украинским языком. Почти все представители центральноукраинского субэтноса владеют русским языком. Более чем для трети украинцев русский язык является предпочтительным.
• Русский язык является более современной версией восточнославянских языков, который даёт культурные и коммуникационные преимущества его пользователям.
• Украинский язык является более архаичным вариантом, который сохраняет древние пласты восточнославянских языков, а также особенности традиционного быта на территории Украины, и является большой ценностью.
[...] Государство Украина — как раз тот случай, когда различия между государством, его этническим составом и границами и провозглашённым титульным этносом столь велики, что являются ключевым фактором его внутриполитического конфликта. Развитие конфликта происходит, несмотря на старательно декларируемое единство и на действительное наличие мощных социальных интересов, поддерживающих на плаву единство Украины.
Украина исторически и культурно является русским государством, но со своей особенностью — государством украинцев, входящих в состав русской нации. Современное украинское государство на базе УССР создано не западными украинцами, а совместно украинцами центральной Украины и русскими-великороссами.
Попытки создать государство «чисто украинское», изменить его этническую природу, как мы видели, ни к чему не привели и обречены на провал. [...]
Нельзя согласиться с мнением, что на Украине нет своей оригинальной культуры, что вся она российского происхождения (в действительности совместного: российско-малороссийского). Однако культура Украины, поскольку она отдельна от общерусской, — это культура народности в процессе становления, но отнюдь не нации.
[...] Возможная политическая миссия украинороссов. Украинороссы — люди, сделавшие стратегический выбор (или судьба сделала за них этот выбор), которые способны сохранить Украину на стороне общерусского проекта в XXI веке.
Но выбирать всё же придётся не украинороссам, которых всего 1/4, а основной массе центральноукраинцев, из которых — и именно из них — могут выйти судьбоносные вожди «русской партии» на Украине: украинороссы по духу, но украинцы по рождению и по языку. Это должны быть, бесспорно, образованные люди, украинороссы по призванию, в силу своих убеждений, а не «люди суржика». Именно эти лидеры будут обладать наименьшими комплексами по поводу своей этнической принадлежности и наибольшей политической силой воздействия на население страны.
Что касается массовой опоры этих вождей, то именно украинороссы способны занять твёрдую позицию и повлиять на основную массу украинцев, для которой русско-украинские отношения, равно как и украинские, и русские история, культура, язык, наследие и проч. важны и актуальны.
[...] Как видно, сложность ситуации, сложившейся вокруг украинского этноса, в том, что в нём одновременно происходят два процесса: 1) участие в общерусском проекте; 2) формирование обособленной украинской нации.
За последние 20 лет процесс формирования обособленной нации значительно усилился. В целом в формировании украинской нации работала следующая схема:
1) массовые движения интеллигенции с этнической окраской
2) создание самостоятельного государства и заинтересованной бюрократии
3) внедрение особого языка и культуры с помощью государственного принуждения. В первую очередь, это тотальный перевод среднего и высшего образования на украинский язык и экспансия в СМИ.
В изучении формирования украинской нации прослеживаются два основных пересекающихся подхода: государство-нация (политическая нация) и этнонация. Вышеописанная схема в целом является схемой политической нации. Она хорошо работает на базе «раскачки» процесса и сохранения признаков украинской народности, колорита, особенностей, однако явно даёт сбои, когда требуется исключить русские элементы культуры, вытеснить русский язык, поразить в правах русскоязычное население в тех регионах, где оно составляет большинство. Проблема в том, что политической нацией на Украине является русская нация под названием «украинского народа» или «народа Украины», а также западное меньшинство, озабоченное политической нацией украинского типа.
[...] К чему же ведёт формирование украинской нации в действительности?
1) Происходит раскол украинской народности. Естественно, никакой единой нации в рамках государства Украина не создаётся, так как это наталкивается на сложившуюся включённость большинства населения в большой русский проект.
Раскол украинцев происходит не только и не столько на Запад — Восток. Решающий процесс — раскол центральноукраинской народности на сторонников интеграции с западноукраинской народностью в рамках вновь создаваемой нации и на противников этого процесса.
Попытка ускоренного превращения народности в нацию с наличием политических и культурных эксцессов вызывает у них растущее неприятие. Эксцессы эти известны: превращение русского в образ врага и вообще агрессивность, атлантическая ориентация, усложнение связей с Россией, увеличение удельного веса выходцев из западных регионов во всех сферах жизни, галицийский диалект, засилье наспех сколоченных культурных продуктов нации и т.д. ...
2) В проекте формирования украинской нации эксцессы совершенно необходимы, чтобы сломать украинский этногенез в том виде, в котором он сложился веками в рамках русского государства. Если не будет этих эксцессов, украинскую нацию сформировать не удастся, за исключением небольшой группы западных регионов. Сломать центрально-украинскую народность, а тех её представителей, которые наиболее к этому склонны, включить в состав нации. Именно это активное и сплочённое меньшинство, опираясь на государства и современные медийные технологии, должно обеспечить политическую гегемонию на всей территории Украины.
[...] Анализ украинского национального проекта будет неполным без представления о его главных движущих силах, видящих свой интерес в отделении от русского этноса в той или иной мере. Попытаемся рассмотреть эти силы с точки зрения их реального функционирования.
На наш взгляд, таких сил несколько:
• националистическая интеллигенция (прежде всего «полуинтеллигенция сельского и местечкового происхождения) и состоящие из них партии и общественные структуры;
• государственная бюрократия;
• олигархические структуры (монополистический капитал, сращённый с верхушкой бюрократии);
• крупный и средний бизнес и его персонал.
Характерно, что все эти слои достаточно сильно русифицированы по своей культуре, менталитету. Тем не менее русифицированность как раз связана у них с высоким уровнем украинского национализма, что можно трактовать и как попытку создания для себя некоего эксклюзивного образа русскости, не похожего на остальных, как секрета личностного успеха.
[...] Наиболее последовательной силой украинского национального проекта всегда была и является националистическая интеллигенция... С известными поправками, внесёнными советской властью и реформами 1990-х, социальный состав интеллигентов-националистов остался тем же. Именно они в 2004 году составили основу массовой поддержки «оранжевой революции» Майдана в Киеве и в ряде областных центров, были лидерами мнений на местах.
Полуинтеллигентский радикализм — это болезнь, беда, а не вина. Он может быть преодолён с развитием личности, если будет направлен в правильное русло. При этом нужно понимать, что на самом деле эти люди по своей судьбе включены в большой русский проект (речь идёт о центрально-украинцах). Они в значительной степени причастны русской культуре и психологии, являются в большой степени русскими, но особыми, со своей особой судьбой, и под влиянием националистического опиума стараются забыть, «вытеснить», стереть эту свою русскую часть, но при этом всё равно общаются на русском языке.
Многие из них воспитывались и складывались как личности в условиях СССР и начинали профессиональную карьеру в русскоязычной среде. Просто национализм в украинском государстве предоставил нишу для выживания и развития. Отнять её — значит сделать их смертельными врагами всего русского. Но можно предоставить и другую нишу, переключить её на другой, более широкий общерусский контекст с заманчивыми перспективами. Благо, такая среда на Украине существует и весьма широка.»
РМ