От сумы да от войны. Как живут беженцы, хлынувшие в Ростов из Донбасса?

Шесть лет назад у Оксаны Бекаревич был большой дом, хорошая работа и перспективы. Но однажды над их садом в Донецке пролетел первый самолёт, потом по улице стали ходить люди в камуфляже, вскоре начали греметь орудия. Оксана поняла, что им с детьми лучше уехать. О том, как обустраивались в Ростове беженцы из Донбасса, она рассказала «АиФ-Ростов».

До переезда мы жили в своём доме в Донецке. И я, и муж работали в Укртелекоме (это как у вас Ростелеком). У нас двое детей. Старшая училась в школе, а младшей не было и года. Когда мы уехали, уже полетели сверхзвуковые самолёты с Украины. Летели чуть выше деревьев – казалось, что у нас поднимается крыша. Люди не понимали, что происходит, а потом стало ясно – готовятся к войне.

В конце нашего участка была бухгалтерия шахты, её выселили, заехали туда военные добровольцы с автоматами и стали практически жить у нас в огороде. Мы перестали отпускать детей гулять. Ну представьте, кто приехали? Те, кто хотели воевать. Вечерами они пили, могли пострелять собак. Жить стало страшно даже без бомбёжек.

Муж мой занимал руководящую должность, часто выезжал на порывы кабеля – люди воровали его метрами, а когда приехали эти товарищи, добровольцы, и начали копать окопы, тоже выкапывали кабель. Наши сотрудники приезжали с ними разговаривать – пока разберутся что к чему, могли и трое суток сидеть в подвале. Я волновалась за мужа и настаивала: надо уезжать.

Вначале переехали родственники. Помню, как мы обсуждали этот вопрос, и они говорили: никогда, мы только «трёшку» купили, джакузи поставили. Уровень жизни у нас там был хороший. Но через две недели после этого разговора вечером они приезжают к нам с вещами и ребёнком. По их улице ехали танки, а дочка родственников пошла гулять, девять лет девочке было. Мать разутая выбежала на улицу: пыль, грохот стоит, а ребёнка нигде нет. Девочку нашли, она была в супермаркете, но за то время, пока она её искала, вся жизнь перед глазами пролетела. Эта семья поехала в Крым, а оттуда в Ростов.

Мы приехали сюда 1 августа 2014 года. Тогда уже дороги были перекрыты, пропадали люди, окраины Донецка бомбили каждый вечер. Кто с кем воюет, уже было непонятно – могли запросто убить, и концов не найдёшь. Снайперы уже простреливали дороги, доходили новости, как расстреливали целые семьи. Люди оклеивали машины надписями «Не стреляйте, дети!».

Пошли слухи, что тех, кто занимает какие-то посты, а мой муж был начальником, не выпускают. Для выезда открыт был только Новоазовск, и нам посоветовали сделать вид, что мы не уезжаем на совсем, а едем на море. Мы последовали этому совету – взяли минимум вещей, надули круги и благодаря этому пересекли границу.

В Ростове наши родственники уже жили в 12-метровой «гостинке». Мы тоже искали квартиру, но в тот момент украинцам перестали сдавать жильё. Потому что люди обожглись на беженцах – многие приезжали, оформляли статус и не платили за проживание. Зачем хозяевам эти проблемы? Нам повезло с риелтором, она сняла квартиру под свой паспорт.

Первое удивление – коммунальные платежи. Мы договорились, что платим 12 тысяч за квартиру. Пришла осень, ещё не было отопительного сезона, но счёт за коммуналку пришёл на 5 тысяч. Я пошла разбираться, но везде говорили: вы же украинцы – нигде ничего лучшего не найдёте, терпите. Но я всё-таки нашла 17-метровую убитую «гостинку» около школы милиции, сделали косметический ремонт и прожили там около пяти лет.

А когда уже оформили вид на жительство, я узнала от своих донецких знакомых, которые жили в Москве и Питере, что с видом на жительство можно взять ипотеку. Мы взяли однокомнатную квартиру в Суворовском.

Долгое время я не могла привыкнуть к ценам: мне казалось всё нереально дорогим. Я никогда не покупала дешё­вые продукты, а тут курица стала шикарным вариантом еды. Помню, зайду в «Магнит», посмотрю на ценники и выхожу, так несколько раз за день.

Муж выставил на HeadHunter своё резюме, но в начальники заводов-пароходов без документов не берут. И он пошёл на молокозавод электриком с зарплатой 7 тысяч рублей. Мы посмеялись, но не отказались, потому что мужа там обещали отпускать делать документы в ОФМС. Работник он очень ответственный, много что придумал и починил, поэтому в конце ему выплатили аж 13 тысяч рублей. Но поскольку карьерная лестница на этом и заканчивалась, пришлось уволиться. Он нашёл новую работу – ставил охранную и пожарную сигнализации. Там обещали 50 тысяч рублей, но... через полгода. А до этого платили по пять тысяч рублей ежемесячно.

Мы в Донецке отвыкли от «чёрных» зарплат. Там все хотели легализоваться, это было выгодно. Наверное, как-то иначе работала налоговая система. А в России большая часть страны трудится под чёрным флагом. А как же пенсии? Как социальные выплаты? Мы этого не понимаем до сих пор.

Муж решил ждать выплат, мы проедали то, что привезли с собой. Через полгода денег не было, через восемь месяцев весь коллектив предприятия уволился и перешёл в фирму похожего направления, там платили гораздо меньше, но стабильно. А после ему всё-таки вернули долг с прошлой работы. Нам это помогло в ипотеке.

Сама я три года отработала на почте. Рядовым почтальоном. Почта была рядом с домом, и работали на ней все мои соседки с маленькими детьми, потому что там был удобный график. А мне ещё надо было работать официально, чтобы сделать документы. Зарплата вначале была 11700 рублей, а потом её повысили до 13 тысяч. Но когда мы переехали в Суворовский и я получила паспорт РФ, уволилась.

Помимо почты я стригла людей на дому, работала уборщицей в ларьке за три тысячи в месяц. То есть, никогда не сидела и не ждала, что кто-то придёт и что-то за меня сделает. Сейчас строю сетевой маркетинг. На почте я делала практически то же самое – носила бабушкам продукты, на которые тоже был план продаж. Но платили мне за выполнение его всего 600 рублей. Сейчас продаю то, что мне нравится. Работаю только полтора месяца и уже получила такой же заработок, как на почте.

Благодарна людям, которые нам помогали. А вот власти в Ростове есть за что поругать. Мы жили возле школы милиции, и я без конца убирала площадки, чистила песочницу, в которую справляли нужду коты, убирала территорию. Люди удивлялись – зачем? Но я жила в частном секторе и привыкла, что каждая, даже самая бедная бабушка, побелит себе хатку.

Ещё удивил центр города – купеческие особняки. Удивительная красота, но она рушится на глазах. Почему власти не выделяют на это деньги? Это же особенность Ростова, его главная черта. В Донецке таких домов было несколько, а тут – целые улицы. И по старому городу можно гулять, как по музею. Хорошо, что перед чемпионатом фасады хоть подмарафетили. Но в целом такое отношение к главной достопримечательности нам непонятно.

На Украине лучше было в плане медицины. А тут заболела старшая дочка, мне надо было положить её в больницу. У нас я могла прийти к педиатру, он давал направление, мы шли в стационар и дальше уже все обследования и лечение проходили там. В Ростове я пришла к педиатру, она меня отправила к гастроэнтерологу, та направила на обследования: эндоскопию в одной больнице, кровь в другой, мочу в третьей и так далее. И только после этого опять к ней за назначением. А у ребёнка боли в животе – она не может ходить. «Тогда вызывайте скорую. Но скорая отвезёт вас в больницу только на операцию!» В итоге я плюнула на это, сделала гастроскопию, нам там же посоветовали, что пропить, и дальше уже сами. И это при том, что у нас был полис на руках. Теперь я знаю, что даже с полисом лечиться лучше или через знакомых, или за деньги.

В Ростове мы уже пять с лишним лет. Старшая дочка закончила колледж, осталась там работать, поступила в ДГТУ. Младшая ходит в садик. Мы живём в квартире, платим ипотеку. Надеюсь, что скоро возьмём в ипотеку и двушку. В России гораздо больше возможностей для этого, чем на Украине – в этом смысле мы выиграли.

Кто из беженцев Донбасса устроился лучше: россияне или украинцы? Не знаю. На Украине было легче, потому что им не надо было оформлять документы – не пришлось тратить деньги и время. Также мои коллеги не потеряли хорошую работу – наша фирма перевела их другие города Украины с сохранением должности. Некоторым даже снимает квартиры. Очень много людей помыкались и вернулись в Донецк – особенно те, у которых достаток был не очень высоким и они не нашли себя на новом месте. Кто-то перебрался за рубеж. Я слышала, что в Германии для беженцев очень хорошие социальные условия. Но я хочу, чтобы мои дети жили в комфортной языковой среде и чтобы менталитет у нас был один. Мне 45 лет, я родилась в СССР и воспринимать Украину и Россию как разные страны начала только когда началась война. И до сих пор всё, что произошло, мне до конца непонятно.