Украинский закон вызвал волну агрессии против защитников русского языка
Первые дни действия на Украине нового языкового закона ознаменовались целой серией скандалов. Желающие отстоять родной язык русские жители Украины столкнулись с угрозами и агрессией со стороны так называемых патриотов. Почему же украинские власти, которые регулярно заявляют об отсутствии языковой дискриминации, не защищают носителей русского языка?
16 января на Украине вступили в действие очередные нормы закона «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». Предполагалось, что этот закон украинизирует то немногое, что не подпало под действие предыдущих законов: сферу услуг, а вернее общение покупателя и продавца (продавец или любой работник должен начинать общение на русском), язык интернет-сайтов и интернет-магазинов (украинская версия загружается по умолчанию).
Сложнее станет работать печатным СМИ и издательствам. Газеты и журналы будут выходить только на украинском. А на русском или любом другом – только при условии печати аналогичного тиража на украинском. Такая же норма установлена для книгоиздательств. Единственное послабление – для СМИ и книгоиздателей эти нормы начнут работать с 16 июля.
Для нарушителей предусмотрены штрафы (правда, их введение отсрочили до июля 2022 года, сейчас ими только грозят). Зато неравнодушные граждане могут жаловаться на нарушающих закон специальному языковому омбудсмену (шпрехенфюреру, как сразу же окрестили эту должность сетевые острословы).
Однако законодатели и прочие защитники лукавят. Ни официальное, ни обывательское («закон о защите украинского языка») название не передают его реальной направленности.
Закону помогают погромщики
«Мы за тобой следим!», «Последнее предупреждение», «Смерть врагам» – такими надписями националисты украсили фасад ветеринарного центра «Западный» в Мариуполе. «Вина» его владелицы Галины Лекуновой не вызывает сомнений. В своем Facebook она объявила о бессрочной акции: 50% скидки на любые виды услуг центра при обращении к его работникам на русском языке.
Заметим, что нормы закона такая акция не нарушает. Закон приказывает начинать общение на украинском только бизнесу. Если же клиент просит обслужить на любом другом языке, закон это не запрещает. Лишь бы бизнесмен или его работники этим языком владели. Однако местные «патриоты» не стерпели. Кроме испорченного фасада, Галина получает угрозы и оскорбления по телефону и на Facebook. Вне рамок закона, конечно же, поскольку по закону предъявить ей нечего.
Причем угрозы поступают не только от безымянных активистов. К примеру, депутат горсовета Мариуполя Максим Бородин обвинил Галину в разжигании конфликта на языковой почве. Городской интернет-ресурс Мариуполя 0629.com.ua назвал ее инициативу «провокационной» (в статье на русском же языке, что тут же высмеяли читатели в комментариях).
Ситуация дошла даже до упомянутого языкового омбудсмена: «Мне очень жаль, что в День Соборности Украины ветеринар из Мариуполя позволяет себе такие высказывания и предлагает скидку за обслуживание на русском языке», – огорчился Тарас Кремень. Хотя так и не объяснил, что же в этом плохого и как именно ветеринар нарушила закон своим предложением. По сути же все перечисленные как раз и науськивают на нее толпу – потому что законными мерами реагировать не могут.
Чуть не сожгли за хинкали на суржике
Такой же показательный и громкий скандал случился в Одессе. Там борцы за украинский язык атаковали кулинарию еврейской кухни «Артель у Машковичей». В ее Facebook накануне вступления закона в силу появилось объявление: «Шалом, люби друзи. Наступнойи недили, будемо готувати справжни хинкали з бараныною зи правыльного тиста. Так зийшлися зиркы, що до нас прыйыхав друг симьи, справжний грузынський повар, Гулади. Не прогавьтэ момент, встыгнить замовыты, лише мисяць в Одеси. Завжды ваша Артель у Машковичей».
Многие решили, что кулинары таким образом решили поиронизировать над насильственной украинизацией. Фонетический принцип украинского языка – «как слышится, так и пишется». Объявление написано на украинском, хотя и русскими буквами. Однако сами виновники скандала позднее объяснили, что писали без задней мысли: на стареньком китайском смартфоне, с которого ведутся аккаунты в соцсетях, попросту нет украинской раскладки.
В ответ одесские националисты пообещали устроить заведению «учебный пожар» и пригрозили, что после окончания локдауна (на Украине – с 8 по 24 января) оно просто не откроется.
И действительно, не открылось. Нет, ресторан не сожгли. Просто его владельцам в красках обрисовали все перспективы – с провокациями, ложными заявлениями о массовых отравлениях и посторонних предметах в блюдах и т. п. Отметим, что и в этом случае языковой закон не нарушался, поскольку грамотность написания постов в соцсетях он никак не регулирует. И тем не менее: люди без работы, никто из грозивших (а они даже не прячутся, пишут со своих реальных аккаунтов) никак не наказан.
Уценка за язык
Мы упомянули влияние закона на книгоиздание – и уже есть пример. Киевский политик, бизнесмен, писатель Гарик Корогодский написал своим подписчикам, что добровольно, не дожидаясь июля 2021 года, напечатает украинские тиражи своих произведений. В настоящее время две части его книги «Как потратить миллион, которого нет» можно приобрести на украинском (за 200 гривен, около пятисот рублей) либо на русском (за 600 гривен, около 1600 рублей). Втрое дороже!
«Как расходится украинский тираж?» – интересуются в комментариях. Корогодский не приводит точные цифры, но признается: хуже, чем русский. Втрое дешевле, а продается хуже. Как говорится, не нужно лишних слов. Причем самого Корогодского тут вполне можно понять. Как опытный бизнесмен, он наверняка знал, на какой тираж будет спрос. И высокая стоимость русского тиража отбивает ему убытки от украинского.
И хотя Корогодский и выполняет требования закона, он не скрывает своего к нему негативного отношения. В качестве примера он указывает, что за нарушение скоростного режима, повлекшее ДТП, украинский закон карает штрафом в 680 гривен (1800 рублей). А за нарушение языкового закона – от 3400 до 11900 гривен (от девяти до 31 тыс. рублей!).
А что Зеленский?
Реагирует ли президент Украины на подобные скандалы? Да. «Прошу вас уважать народ. Если на востоке и в Крыму люди хотят говорить по-русски – отцепитесь, отстаньте от них. На законном основании дайте им возможность говорить по-русски». Одна беда: это говорит не президент Украины Владимир Зеленский в 2021 году, а шоумен Владимир Зеленский в 2014-м. И сегодня он эти слова предпочитает не вспоминать.
Депутат его фракции Максим Бужанский пытается отменить языковой закон (или хотя бы убрать из него наиболее одиозные нормы) уже полтора года. И не может этого добиться, хотя у фракции Зеленского – большинство в парламенте, что сам депутат с горечью и признает: «Я категорически считаю, что никто из нас не имеет права упрекать Порошенко и обвинять его в действии языкового закона. Да, Порошенко его принял, да, он его подписал. Но ответственность Порошенко за это закончилась весной 2019 года. С сентября 2019 года у власти находится другая политическая сила – и все, что происходит вследствие этого закона и любого другого, принятого при Порошенко, это уже наша ответственность. И только мы отвечаем за то, что мы ничего не сделали, чтобы это изменить».
***
Итог пока таков: новые языковые нормы действуют на Украине каких-то 10 дней – и уже вагон скандалов. В свою очередь, каждый из скандалов (или курьезов, как с книгами Корогодского) подтверждает очевидное: этот закон принимали не для того, чтобы защищать украинский язык, а чтобы искоренить русский. Причем принимали люди, которых этот закон не коснется (сами депутаты предусмотрительно выведены из-под его действия). Не говоря уж о Порошенко и Зеленском, которые пару раз в год дежурно вспоминают, что русский для них родной и что их (ха-ха-ха) никто не притесняет и это лишь российская пропаганда.
Все шишки получат бизнесмены и наемные работники, для которых уже и ответ языкового омбудсмена готов: «...закон «О языке» на Украине действует уже полтора года и за это время не было ни единой письменной жалобы на дискриминацию по языковому признаку».
Разумеется, что не было. Украина строит языковой концлагерь, а в них жаловаться на режим содержания как-то не принято.