Порошенко заявил, что надеется остаться в живых

Выход первой части интервью с Петром Порошенко вызвал бурление среди тех, кто начинал с ним в 2013-м, но хочет, чтобы об этом все забыли. Так, министр внутренних дел Арсен Аваков и глава Кабмина Владимир Гройсман, которые оба входили в так называемую «стратегическую семерку» при администрации президента, обвинили его во лжи и в том, что он мешал им реализовать всё задуманное.

Сегодня утром вышла вторая часть интервью и «Русская Весна»выбрала и перевела наиболее интересные фрагменты.

— Еще в начале 2018 электоральные замеры показывали, что у вас антирейтинг около 50%. Некоторые люди, даже в вашем офисе, говорили, что, возможно, лучше готовить преемника. Но вы решили пойти на выборы, несмотря на этот антирейтинг, который — и вы это знаете — более важный показатель, чем уровень поддержки. Вы признаете, что это была ошибка?

— Нет. Я должен был это сделать…

Если бы я видел кандидата, который бы от нашей команды мог победить, я бы охотно предложил ему участие в кампании. Не хочу сейчас называть никаких фамилий, но вы можете назвать, кто бы вместо меня мог победить на президентских выборах?

Я подчеркиваю, что ни один из тех, кого бы вы назвали, не вышел бы даже во второй тур. Это первая позиция.

Не надо недооценивать украинцев. У нас сейчас есть волна усталости, потому что пять лет были сложные. Люди имеют право на такой выбор (выбрать не Порошенко — прим. РВ). Но я делал все, чтобы защитить Украину и украинцев от войны.

— Между тем, уже прошло три месяца после выборов, а вы всё ещё остаетесь лидером антипатий украинцев по последним социологическим исследованиям.

— Я человек, который эти пять лет не боролся за рейтинги, потому что это совершенно разные вещи. Говорят, что политик борется за рейтинг, а государственный деятель борется за то, чтобы изменить государство. Я точно отношу себя к государственным деятелям.

Если бы я каждый свой шаг измерял ругательствами в Facebook (читал Порошенко всё, что о нём писали, читал — прим. РВ) или процентами рейтинга, ни одна из реформ не прошла бы. Ни одна! Потому что большинство реформ непопулярны.

Если бы перед господином Зеленским сейчас стояла Украина 2014…

— Вы думаете, что причина только в этом? Только в реформах?

— Почему только? Я вам пытаюсь объяснить свою позицию. Вы пытаетесь прицепить мне комплекс вины. Если вам для интервью очень нужно, чтобы Порошенко что-нибудь сказал, то хорошо, я виноват.

— В чем?

— В коммуникационной политике. Это было слабое место. В том, что мы не защитились от российской информационной агрессии. Это было слабое место.

В том, что мы не защитились и вы не защитились от фейковых новостей. Потому что у нас не было механизма, мы были не готовы к тому, что Россия будет использовать демократические инструменты для борьбы против демократии.

Я виноват. Я вам сказал, что у меня были ошибки и были успехи в кадровой политике. Но если брать то, что сделано, то я горжусь тем, что сделано, несмотря на ошибки.

Президент не арестовывает

— Перед первым туром выборов господин Медведчук и господин Бойко поехали в Москву и вели переговоры с руководителем «Газпрома» Миллером. И они беспрепятственно вернулись в страну. Многие тогда ждали более жесткой реакции. В частности, их ареста.

— Хорошая идея, фантастическая. Только президент не арестовывает.

— Это я прекрасно понимаю. Но есть СБУ.

— У нас арестовывает не СБУ, а суд. И это особенности демократического государства. Я был избран президентом Украины не для того, чтобы арестовывать. Потому что для этого есть другие органы.

Если вы считаете, что функция президента — арестовывать, и это оправдывается или объясняется запросом общества, то это не запрос на справедливость.

Это запрос на месть.

Конечно, мы могли бы делать многие вещи, но это точно не ответственность президента. Это ответственность следственных органов, прокуратуры, НАБУ и других. Я ни разу не позвонил и никому не сказал за всю свою каденцию «возьми и арестуй». И горжусь этим.

Порошенко-2013

— Я бы вас хотела больше о философских вещах спросить. Перед интервью я смотрела ваше выступление на ТЕDх в Ивано-Франковске, ноябрь 2013 года, накануне всех событий Майдана. Там был замечательный вопрос: что нужно Украине и кто виноват? Вы можете сейчас сказать коротко, что нужно Украине сейчас и кто виноват в случившемся?

— Слушайте, кто виноват, кто не виноват — дает свою оценку народ и история. Я полагаю, что нам рановато говорить об этом. Если мы должны говорить о раскаянии, то я точно буду каяться. Но не журналистам.

Если вы зададите вопрос — было больше успехов или просчетов, то очевидно, что больше успехов. И за это я благодарю каждого из 4 500 000 украинцев, которые за меня проголосовали. Я благодарю каждого, поверьте мне, мы это не организовывали, кто пришел на Банковую 22 апреля и поблагодарил. Я не очень эмоциональный человек, но это было нечто.

— Вы знаете, что сказал Петр Порошенко в 2013 году на вопрос «кто виноват»?

— Напомните.

— Во всем виновата коррумпированная, непрозрачная, неэффективная, нечестная и очень часто неукраинская власть. Что вы можете сказать Петру Порошенко образца 2013 года, когда сами прошли через власть и занимали высшую должность в государстве? Это так или нет?

— Моя позиция следующая. Значительное количество источников, в том числе коррупции, в течение этих пяти лет были уничтожены. Сейчас это очень непопулярно и об этом не модно говорить.

Основная коррупция — это была коррупция при возмещении НДС. Я горжусь тем, что в том числе Петр Порошенко по принятым законам, где я ставил подпись, эту ситуацию переломил.

Одним из источников коррупции был НАК «Нафтогаз». Сейчас он честный. Я горжусь, что мы не просто обеспечили энергонезависимость нашего государства, мы выгнали всех коррупционеров из НАК «Нафтогаз»…

— Вы также тогда в 2013 году сказали, что изменения начинаются с себя. Вы за эти пять лет сильно изменились?

— Кардинально.

— Можете сравнить, в чем именно?

— Я стал сильнее, опытнее, мудрее, по крайней мере, на то претендую. Я очень постарел, потому что это нелегкий хлеб — быть президентом. Но для мужчины это не страшно.

И еще я горжусь каждым из пяти лет моего президентства. Я горжусь Украиной. Я горжусь тем, что нам всем вместе, в том числе вам, Севгиль (фамилия журналистки — прим. РВ), удалось сделать. Мы изменили Украину.

Я горжусь, что мы ее сохранили, потому что тогда стоял вопрос о ее существовании. Я горжусь, что страна кардинально другая. Но поскольку формат интервью предусматривал, что я должен был признать целый ряд ошибок, я говорю, что у меня, к сожалению, есть за что просить прощения у Господа.

Сегодня я гораздо больше люблю Украину. И страна изменилась. Она очень изменилась.

— В худшую сторону или лучшую?

— В другую. Что-то изменилось к лучшему. Я горжусь, что я к этому имею отношение. Что-то изменилось в худшую сторону.

Что сейчас происходит? Сейчас происходит реванш. Причем реванш не только Медведчука, Путина. Реванш не только с непонятной для меня мотивацией, с которой иногда идут представители команды Зеленского. А реванш… Некоторые считают возможным сейчас отомстить за свои поражения во время Революции достоинства. Нам надо как можно скорее отойти от этого. Объединить страну. Это очень опасно.

— Что бы вы сделали по-другому, если бы у вас была возможность что-то исправить?

— Многое/

— Например?

— Реформы бы по-другому проводил. Парламентские выборы в 2014 году по-другому организовал бы. Коммуникационную стратегию выстроил бы по-другому. Кадровую политику выстроил бы по-другому.

— У вас не было такого впечатления, что за эти пять лет, когда вы были президентом, вы существовали в пузырьке и не понимали, что происходит в стране?

— Нет, точно нет. Я настолько информационно перенасыщен, что я точно понимаю все, что происходило в стране. Другое дело, что возможности реагирования на это…

Я подчеркиваю, что у меня после парламентских выборов было только 22% и у меня точно не было большинства. И каждое решение проходило через очень сложные переговоры. Треть решений не была реализована из-за этого.

То, что удалось сделать, не имея решающего влияния на коалицию, это чудо. Сравнивать это сейчас не совсем корректно.

В первые мои дни на посту президента от 22 до 100 украинских бойцов ежедневно отдавали свои жизни. Никому не советую пройти через это и понимать, как трудно с этим жить. О каком рейтинг вы говорите, когда в стране такое происходит?

Не хочу возвращаться к негативным вещам

— Какое самое сложное решение вы принимали за эти пять лет?

— Я много решений принимал.

— Самое сложное. Что запомнилось больше всего?

— Я не хочу возвращаться к каким-то негативным вещам. Свойство моей памяти такое, что в ней остаётся положительное.

— Давайте вспомним Иловайск, например?

— Хотите об этом поговорить? Отойдите от клише, Иловайск — это проигрыш украинцев. Воспринимайте, пожалуйста, Иловайск как начало российской агрессии.

— Я это прекрасно понимаю.

— Если бы не было агрессии, то ситуация разворачивалась бы совсем по-другому. Я не хочу никого обвинять, ни тех, кто отказывался выполнять приказы главнокомандующего Муженко, или тех, кто в свое время не приняли решений… За это заплачена большая цена. Но причиной всего стала российская агрессия.

Наш ответ на это был, знаете, каким, когда мы не имели войск?

— Просьба о коридоре, а потом Минские договоренности.

— 5 сентября… скоро будет пятилетие. Он решался не в Минске. 5 сентября решался в Уэльсе, Кардиффе на саммите НАТО. Я об этом впервые говорю. Это было чудо, чудо.

Никто не верил здесь у нас, когда я ехал на саммит НАТО, что нам удастся подписать и остановить российское наступление.

Мы применяли время, когда начали действовать Минские договоренности… Почему Минские договоренности начали действовать не с полуночи, не с десяти, не с двенадцати часов дня, а именно с 18:00? Знаете почему? Потому что десантники 95-й и 79-й бригад под руководством Муженко и Забродского должны были вернуться с рейда.

Если бы не было этого рейда, может быть, и Минска бы не было. Потому что они не понимали, какие у нас силы в тылу, и постоянно получали информацию о том, что подразделения российской армии ведут бои с неизвестно откуда появившимися украинскими десантниками. К 18:00 часов они вышли за линию соприкосновения и вступил в действие Минск.

Когда мы говорим про Иловайск или Дебальцево, вы должны отдавать себе отчет, что там были только российские солдаты. И скажите правду об этом обществу. Я точно никому не пожелаю провести такую ночь, когда наши начали выходить из Дебальцево, а в Facebook (Семена) Семенченко был обнародован детальный маршрут выхода.

Ужас! Потому что вскрыли «совершенно секретный» приказ о выходе, передали Семенченко и тот выложил это в Сеть. И ты сидишь и думаешь — ну как?!

И надо прямо сейчас, ночью, без средств связи, потому что полное радиомолчание, менять маршруты для того, чтобы спасти людей. Это тяжело. Поверишь тут в Бога.

Если вспомнить, с чего мы начали, через что прошли, кто осмелится сказать, что это было поражение? Я вот точно с этим не соглашусь.

Подчеркиваю, что мы разрушили план Путина, как бы банально это ни звучало, уничтожить Украину, наказать нас за революцию достоинства. Мы сейчас другое государство.

Я хотел бы остаться в живых, просто остаться в живых

— Как думаете, что о вас напишут в учебниках истории?

— Давайте поговорим об этом через два-три года. Я убежден, что у вас будет другое мнение. А вы как думаете, о чем напишут?

— Не знаю. Чего бы вам хотелось? Помните, как этот вопрос в свое время поставил в тупик вашего предшественника Виктора Януковича. Он растерялся.

— Я вам хочу сказать, что я не растеряюсь. Я твердо убежден, что это одни из лучших лет страны. Не самых лучших с точки зрения жизни. Жизнь ужасна. Это один из самых тяжелых периодов в современной истории Украины.

Мы не можем легко переносить потерю Крыма. Мы не можем легко переносить агрессию на Донбассе. Мы не можем легко переносить кардинальную перестройку экономики, когда 6% ВВП вынуждены тратить на войну.

Многие вещи мы сделали впервые. Конкурсы на должности государственных служащих — вся общественность Украины аплодировала. Мы привлекли большое количество молодежи в те годы, чтобы они приняли участие в государственном управлении.

У кого-то получилось, у кого-то нет. Но возможности для того, чтобы прийти и вместе с нами строить Украину, были у всех.

Но я абсолютно спокойно, честно смотрю в глаза, когда речь идёт о месте в истории Петра Порошенко. Поговорим об этом, когда придет время.

— Петро Порошенко через 10 лет. Каким вы себя видите?

— Я бы очень хотел, чтобы я был жив.

И мечтал бы завершать свою каденцию депутата Европарламента.

Источник: https://rusvesna.su/news/1564647526