Как проходит национализация в России
Россия снова полнится слухами, будто у крупных собственников скоро всё отберут. Это косвенно подтверждается цифрами: по подсчётам наблюдателей, за последние три года в России национализировали 411 компаний с активами на 2,6 трлн рублей. С другой стороны, президент Владимир Путин не устаёт повторять, что не будет никакого масштабного пересмотра итогов приватизации, против которого выступает и экономический блок правительства. Создаётся впечатление, что власти пока интересуются только определёнными отраслевыми активами, которые после «реприватизации» выставляются на торги и обретают новых собственников. Но важно не забывать, что приватизация 1990-х – это болевая точка российского общества, и власть наверняка анализирует, какие её действия нравятся большинству.
Время первых
В 2025 г. процесс пошёл активнее. За первые три месяца у бизнеса изъяли почти столько же активов, сколько за весь 2024 год. В прошлом году в казну ушло 157 компаний с активами на 1, 1 трлн рублей, а с начала 2025 г. – 50 предприятий, стоимость активов которых составляет 808 млрд рублей. Некоторые эксперты робко обращают внимание, что с начала СВО стоимость изъятых компаний в 4 раза превышает рыночную цену тех 12 гигантов, что продали в 1995 г. на пресловутых залоговых аукционах. Ну а что удивительного: военная операция, как пишут, «интенсифицировала процессы передела собственности в пользу преимущественно силовых групп влияния».
Однако скачок в цене конфискованных в 2025 г. активов вызван вовсе не массовостью изъятий. Наоборот, погоду сделали две истории. В январе крупнейшим процессом о национализации стал иск Генпрокуратуры России о передаче государству московского аэропорта Домодедово, оцениваемого в 320 млрд рублей. История Домодедово скучна для всех, за исключением юристов владельцев аэропорта Дмитрия Каменщика и Валерия Когана. Вопрос даже не в том, как бывший студент филфака МГУ Каменщик стал совладельцем крупнейшего столичного аэровокзала. Важно, что он сумел отстоять своё влияние в последующие 30 лет, пройдя через сито правовых заморочек похлеще испытаний Конька-горбунка. Но вряд ли кто-то поставит на Каменщика в нынешнем противостоянии: Генпрокуратура утверждает, что нынешние собственники «следуют агрессивной политике западных государств» и саботируют модернизацию инфраструктуры. Прокурорские эксперты также ссылаются на отсутствие у Каменщика и Когана разрешения правительственной комиссии на контроль над стратегическим активом.
Вторая крупнейшая история 2024 г. затронула экс-владельца банка «Югра» Алексея Хотина, ныне тянущего девятилетний срок за растрату. По ряду оценок, арендный доход семьи Хотиных оценивался в 135 млн «зелёных», а в их собственности находилось около 40 объектов в Москве общей площадью 2, 1 млн «квадратов». В прошлом году Генпрокуратура изъяла ряд активов Хотиных, включая отель Four Seasons напротив Кремля. Такими вещами, похоже, больше нельзя владеть просто на основании рыночных сделок.
У дальневосточного бизнесмена и экс-депутата Эдуарда Янакова забрали «Дальполиметалл» – один из ведущих производителей олова и свинца, которые нужны военным заводам. Этот кейс дал повод говорить, что отбирают не только активы, необходимые для перевода экономики на военные рельсы. Региональные элиты, не имеющие крутых завязок в Москве, – главные претенденты на понижение в классе.
Оценки происходящего, понятно, разнятся. Люди с рыночным складом ума вздыхают: после такого масштабного изъятия ни один владелец бизнеса не может быть уверен, что сохранит собственность завтра. А значит, никто не будет инвестировать в развитие в ближайшие лет 10. Сторонники же огосударствления уверяют, что собственность на средства военного производства позволит быстрее раскачать тиражирование боевых дронов или танков. Хотя к этому тезису есть масса вопросов.
Впрочем, не менее громко говорят про передел собственности как форму поощрения. Дескать, кто лучше всех выполняет поручения властей, тот и активами прирастает наиболее активно. Домодедово, например, оценивается в 320 млрд рублей. А владельцы сами виноваты – у обоих иностранное гражданство. И вообще больше всего исков – по объектам недвижимости с землёй: 15 из 37 за прошлый год. Прокуроры в кулуарах объясняют, что никакого злодейства нет: забирают часто «недвижку», что в 2000-е местные власти выделяли «своим» людям «целевым назначением». То есть даром.
Второй тренд заключается в том, что началось перераспределение в нефтяной отрасли. До 2024 г. считалось, что нефтегазовые цитадели, образовавшиеся 20 лет назад, никакому переосмыслению не подлежат. Однако сегодня под ударом оказались предприниматели, что владеют в России собственностью, но живут за границей большую часть года. А их немало.
Бизнесмен уходит от погони
К такому нельзя привыкнуть, однако в деловых кругах всё относительно спокойно. По одной из версий, показатели приборов считаны верно: средний бизнес может особо не беспокоиться. Крупняк в стратегических отраслях, идейно ненадёжный – вот главная мишень.
Как рассказывали «АН», в феврале 2024 г. Генпрокуратура обратилась в арбитражный суд с иском о возвращении в собственность государства Ивановского завода тяжёлого станкостроения. Истец полагает, что предприятие незаконно приватизировали в 1990-х годах и это «нанесло ущерб обороноспособности страны». Суд в качестве обеспечительной меры с ходу арестовал акции и имущество предприятия. Неделей ранее прокуратура потребовала передать в собственность государства три завода Челябинского электрометаллургического комбината, производящего продукцию для оборонки. Причина та же – незаконная приватизация более 30 лет назад.
В сентябре 2023 г. Арбитражный суд Пермского края признал незаконной приватизацию компании «Метафракс Кемикалс», основу которой составляет бывший Губахинский химический завод – крупнейший в стране производитель метанола и формалина. Генпрокуратура пояснила, что завод теперь контролируется из США, и это нарушает экономический суверенитет России. Всего месяц потребовался арбитражу Волгоградской области, чтобы изъять по иску Генпрокуратуры акции АО «Волжский оргсинтез», выпускающий необходимый для изготовления взрывчатки анилин и имевший годовую выручку более 15 млрд рублей.
Также в казну отошли акции петербургского завода «Северная верфь». Как указывала Генпрокуратура, переход предприятия в частные руки в 1990-е стал возможен «в результате череды целенаправленных, последовательных и взаимосвязанных противоправных действий должностных лиц Госкомимущества, мэрии Санкт-Петербурга, Фонда имущества и предприятия». В состав комиссии не включили представителя ГКИ, делить имущество предприятия на два юрлица было нельзя, равно как и преобразовывать «Северную верфь» в холдинг без одобрения антимонопольного органа.
Собственники упирали на то, что срок исковой давности уже истёк: мы, мол, не можем отвечать за тех, кто приватизацию проводил, а сроки давности и ввели во избежание хаоса, когда у кого угодно что угодно можно отобрать, зацепившись за незначительное нарушение, допущенное 30 лет назад. Тогда и стройного законодательства не было, а пункты одних постановлений противоречили другим. Но прокурорская позиция непробиваема: срок исковой давности отсчитывается от момента, когда о нарушении своего права узнало лицо, в интересах которого подан иск. Проверку провели в 2022 г., а значит, от неё и отсчитываем 10 лет.
Ещё в начале 2010-х началось огосударствление банковской системы, а в сентябре 2014 г. в Арбитражный суд Москвы поступило первое дело о пересмотре итогов приватизации прошлого века. Генпрокуратура требовала вернуть государству «Башнефть» – нефтяную компанию, входящую в АФК «Система». Её крупнейший акционер Владимир Евтушенков даже посидел какое-то время под домашним арестом по обвинению в хищении акций. Дальше знакомая история: защита доказывает, что государство должно было узнать о нарушениях не позже 1995 г., после первой эмиссии акций, но суд встаёт на сторону грозного истца. Юристы поохали, что с «резиновыми сроками давности» над всем институтом частной собственности в стране повис дамоклов меч. Активов лишаются вовсе не те, кто когда-то за копейки получил в свои руки заводы и пароходы, а добросовестные приобретатели, купившие их по рыночной цене и немало инвестировавшие в развитие.
Тем не менее массовыми подобные дела не стали до начала 2020-х. Похоже, что и нынешняя «реприватизация» имеет целью создание новых правил игры. Нельзя больше выводить всю прибыль за границу. Если здесь зарабатываешь – здесь и инвестируй. А если государство захочет включить тебя в хозяйственную цепочку для производства какой-нибудь важной для себя продукции – значит, нужно просто взять под козырёк. Ну и естественно, никакой политической нелояльности в условиях активного импортозамещения, санкций и политического давления на страну.
Общий тренд в том, что государство стремится установить контроль над компаниями, играющими существенную роль в системообразующих отраслях, напрямую влияющих на обороноспособность страны: нефтехимия, строительство, транспорт, оборонка. И у него это успешно получается.
Однако в начале 2025 г. глава Минфина Антон Силуанов заговорил, как ни странно, о приватизации. Это значит, что у государства неважно с деньгами, и крупные лоты госсобственности могут быть предложены частникам по рыночным ценам через аукцион. Но любая инвестиция означает гарантию государства, что её не заберут впоследствии по любому поводу. И будет сложно усидеть на двух стульях.