Интервью с тремя человеками из ДНР: «Наши дети не знают, что такое мир»

В мае 2021 г. исполнилось семь лет с момента образования на территории Донецкой области Украины непризнанных ДНР и ЛНР. Общее для двух республик — пресловутая «Русская весна». В результате которой Крым стал российским. А Донбасс, после кровопролитных боёв, примерно наполовину перешёл под украинское правление. Сегодня в русскоязычном Славянске и Дзержинске школьники обучаются на украинском языке. И каждый день видят трезубцы, флаги Незалежной и «Правого сектора» (организация запрещена в РФ). А в Донецке и Горловке — учатся на родном русском и считают символами государства два триколора и два двуглавых орла — донецкий и российский. Нормально, без происшествий и эксцессов, празднуют День Победы. Между этими двумя мирами — линия разграничения: минные поля, танки, артиллеристские орудия, снаряды, целые горы вооружений. Смерть, аккуратно сложенная в деревянные ящики. Такой примерно расклад. Представляем трёх наших собеседников — жителей Донецка. 1. Людмила Лях — пенсионерка. До начала войны работала журналисткой во многих изданиях Донбасса, в первую очередь — в «Донецком Кряже» и «Городе». Москвичам названия этих газет мало что говорят, но в Донецке знают: именно эти два таблоида поднимали вопросы о необходимости федерализации. Выступали в защиту русского языка, канонического православия. За Союз с Россией и Беларусью. Всё это было за много лет до ДНР и ЛНР. Людмила Ивановна, расскажите, пожалуйста, как сейчас живёт Донецк. Насколько в воздухе ощущается обострение? Если не знать, что идёт вялотекущая война, можно подумать, что в Донецке наступил мир. Но стоит присмотреться внимательней, и вы увидите забитые фанерой витрины банков и бутиков, мешки с песком на окнах нижних этажей госучреждений. Но самое главное отличие нашего города от других, к примеру, российских мегаполисов, — на улицах очень мало детей. И сами дети другие, нежели на мирной территории — быстро взрослеют, мало смеются. У нас очень хорошие дети. Те, что родились в 2014 году, уже пошли в школу. Но они не знают, что такое мир. За 7 лет люди привыкли жить в атмосфере войны. Они ходят в театры и филармонию (кстати, за билетами часто большие очереди). В парки, в гости друг к другу. В то же время кто-то на рубежах города охраняет их покой и благополучие. Иногда ценой собственной жизни и здоровья. Сказать, что нам не страшно, будет неправильно. Все живые люди, и они понимают, что в любой момент могут начаться полномасштабные боевые действия. А пока у нас всё, как в повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие», идут «бои местного значения». Но это даже и не бои, а скорее целенаправленный обстрел украинской армией мирных территорий. 6 мая ВСУ ударили по посёлку «Трудовские». Как раз в то время, когда дети возвращались из школы. Только чудом никто не пострадал. Накануне в результате миномётной атаки на севере города были повреждены жилые здания и перебит водопроводный узел. Целый район Донецка сутки оставался без воды. Ещё раньше снарядом, сброшенным с украинского беспилотника в посёлке Александровское, был убит пятилетний мальчик. Буквально каждый день поступает информация о том, что кто-то из защитников республики ранен или убит украинским снайпером. Вот такое у нас «перемирие». А сами вы попадали под обстрелы? Да, я и день точно помню — 10 июля 2014 года. Мы все тогда ещё не до конца осознавали, что происходит. Я была на садово-огородном участке, недалеко от аэропорта. Начался миномётный обстрел. Одна мина взорвалась метрах в ста от меня. Но, видимо, осколки впились в постройки и деревья. Обошлось. Дачники стали быстро собираться. Было нас человек семь, бежали кто в чём, даже переодеться не успели. Молодой ополченец командовал: «Работают снайперы, быстрее, не останавливаться!» Вот в этот момент было действительно страшно. Потом сидели в палатке. Там же был раненый парень, молоденький совсем, на голове окровавленный бинт, девушка с автоматом. Всю собранную малину им оставили, в то лето её было много, как никогда. Ополченцы вывезли нас в Авдеевку (она ещё была наша). На трассе мы пересели в автобус, который шёл в Донецк, но уже окольными путями. Не помню, как доехала домой. Вы пенсионер. Расскажите, как живётся в ДНР людям старшего возраста? Начну с того, что всех пенсионеров республики можно разделить на две группы. Это люди, которые ездят на территорию Украины — и получают две пенсии. И те, что живут на одно республиканское «жалование». Среди второй группы многие принципиально не выезжают на Украину. Или же занесены в базу «Миротворца» — могут быть арестованы на границе. Есть пожилые граждане, которые не могут поехать по состоянию здоровья, по возрасту. Жителям Донбасса Киев украинские пенсии и пособия перестал платить в сентябре 2014 года. Первое время, чтобы их получить, нужно было просто поехать на Украину и зарегистрироваться в любом отделении пенсионного фонда. Но затем чиновники решили, что этого недостаточно, и пожилых людей обязали покидать свои дома и квартиры и становиться переселенцами, т.н. внутренне перемещёнными лицами. (То есть беженцами) Требования к получателям пенсий постепенно усложнялись и менялись. Для пенсионеров придумали эдакий «квест». Пройти его смогли далеко не все. Случаи, когда пенсионеры умирали от инфарктов на блокпостах, были не редкостью. Что касается лично меня, то пенсию я оформила до войны. Это была сумма примерно равной средней по стране. Получать украинские выплаты я отказалась с самого начала, а потом меня внесли в базу «Миротворца». Так что ехать было уже рискованно. Если бы и поехала, то только из любопытства — увидеть жизнь на той стороне своими глазами. В итоге у меня одна пенсия — республиканская. Как вообще сейчас жить в Республике пенсионеру? Насколько существенным было недавнее подорожание «коммуналки»? Пенсия растёт быстрее, чем размер платежей за квартиру и цены в магазинах? Вначале наша республиканская пенсия была ниже украинской, ведь все суммы пересчитывали не по реальному курсу, а один к двум. С тех пор несколько раз поднимали сумму выплат. В этом году — на 17 процентов, в июле намечается второе аналогичное повышение. Но и квартплата растёт, и цены летят вверх. У меня после коммунальных платежей остаётся примерно столько и даже чуть больше, чем оставалось. Но этот остаток «съедает» стоимость продуктов питания. Я бы сказала, что правительство пока пытается поддерживать уровень жизни хотя бы на одном уровне. Главное, чтобы не становилось хуже. Но и рая на истерзанной донецкой земле никто не обещал. Конечно, трудно, что и говорить. Но у меня есть, слава Богу, дети, которые помогут и не оставят в трудную минуту. Я тоже не сижу, сложа руки. Одиноким пенсионерам намного труднее. Сейчас средняя пенсия по Республике 8 600 рублей. Когда Зеленский шёл в президенты, многие на Юго-Востоке за него голосовали. А какие у Вас были ожидания от «господина Зе»? Ожиданий никаких не было, и быть не могло. Я даже не знаю дончан, проживающих в Республике, которые бы ждали от Зеленского чего-то хорошего. Например, выполнения «Минских договоренностей». Зеленский марионетка и ставленник США. Этим всё сказано. Понимаете, там за океаном нужен был именно такой психотип, одержимый наполеоновским комплексом и обладающий превосходными актёрскими данными. Перед которым бы стояла задача не быть главой государства, а играть роль президента. Но при этом чётко исполнять все инструкции. Зеленский подошёл идеально. Печальная судьба украинской земли решена, она фактически продана. Можно предположить, что на бумаге Зеленский продал также земли Донецкой и Луганской народных республик. Чтобы действительно что-то изменить на Украине, нужно большое мужество. Нужно иметь свою команду смелых и порядочных людей. Способен ли президент Украины начать крупномасштабную войну? К сожалению, он будет делать всё, что ему прикажут. Добавьте к этому животный страх перед националистами, и получится «гремучая смесь». Но всё-таки, думается, Америке нужен затяжной военный конфликт на Востоке, и он продолжится. Ну, а Донецк свой выбор сделал в 2014 году. * * * * * 2. Олег Рамильевич Миннуллин — учёный, русский филолог, доцент кафедры Истории Русской литературы и теории словесности филологического факультета Донецкого национального университета. Когда часть ДонНУ сбежала на Украину, молодой преподаватель твёрдо решил остаться в родном Донецке. Все эти годы он занимался подготовкой учителей русского языка и литературы, журналистов, культурологов. Олег Рамильевич, какие условия власти ДНР создают для молодых граждан? Хотят ли участвовать в общественной жизни сегодняшние студенты? Какая у них для этого мотивация? Власти ДНР, конечно, заинтересованы в молодёжи. Работает «Молодёжный парламент». Я тружусь в университете и в консерватории — и вижу, что многие студенты охотно вступают в ряды общественного движения «Молодая Республика»: это что-то вроде «комсомола». Это даёт возможности вхождения даже в политическую элиту, правящие круги. Проходят выборы, дебаты, дискуссии. Студенты этой жизнью живут. А что можно сказать о профессиональной реализации юношей и девушек, получивших диплом «филфака»? Возможности реализовать себя в пределах республики не такие широкие. И многие студенты, закончив 4 курса, получив диплом бакалавра, в магистратуру едут поступать в Россию. В Санкт-Петербург или в Москву, кто-то, может быть, поближе. Но в основном — столицы. Самые талантливые здесь не остаются. Это я вижу по своей среде. Но работа в ДНР есть. Кто-то идёт и в школу, возвращается в места, откуда он приехал в Донецк учиться. Но — многие устремляются в Россию. Хватает ли филологическому факультету абитуриентов? Не пустуют ли аудитории? Нашему факультету грех жаловаться на набор. Набор всегда большой. И даже открываются новые специальности. Так, появились специальности «психология служебной деятельности». В 2020 году — начали обучать актёрскому искусству. На русский язык и литературу всегда есть конкурс — несколько претендентов на одно место. Мы остаёмся флагманом образования. Донецк нельзя сейчас назвать по-настоящему промышленным регионом. На шахтах зарплаты небольшие, даже у инженерного состава. Так что в Донецкий технический университет не очень идут. Мы на фоне ДонНТУ выглядим лучше. Какая жизнь у преподавателей «беглого» Донецкого университета, обосновавшегося в Виннице. Сравните жизнь на Украине и в ДНР? О той жизни я мало что знаю, только то, что доносится как-то через СМИ. Многие из тех, кто уехал в Винницу, не задержался там надолго. Они рассредоточились по другим вузам Украины. Кто где себя нашёл: в Киеве, на Западной Украине. Хорошо там или плохо — трудно сказать. Откровенно говоря, там есть возможность перейти в другие учебные заведения. У нас на месте вариантов сменить работу нет — нужно интегрироваться в Россию. Насколько изменилась донецкая жизнь до 2014 года и сейчас? В каком-то смысле до 2014 возможностей было больше. Во всяком случае, были налажены связи. Все эти связи разорваны. Новые устанавливаются не так быстро. Хотя, конечно, Россия открыта. И «Русский Центр» содействует нам в выстраивании отношений с российскими вузами. В поездках на научные конференции: помогают с оплатой дороги, из РФ можно кого-то сюда привезти. Открываются перспективы для научного обмена. Недавно я побывал в Орле. Скоро поеду на Пушкинскую конференцию в Петербург. Недавно мы презентовали поэтический сборник, изданный по итогам литературного конкурса. В жюри были представители российских творческих объединений, они побывали в Донбассе. Их селили в гостиницах, компенсировали расходы. Всё было на хорошем уровне. Возможности есть. Насколько трудно в ДНР оплачивать коммунальные услуги молодой семье? На Украине действительно всё стоит намного дороже. У меня там живёт тёща, и цифры в платёжках несоизмеримо выше. Жить там дорого. У нас повысили процентов на 20-25. Ударило ли это по бюджету? Нет. Продукты — да, в последнее время подорожали. Но и зарплаты подросли. Это правда. Транспорт подорожал. Богаче мы, конечно, не стали. Есть ощущение, что деньги стали «воздушнее». Общее удорожание ощущается. Но это «вечная жалоба». Не знаю, насколько это объективно. Какие Ваши личные ожидания были от победы Зеленского? Отношения к нему нет никакого. Ничего к нему не чувствую. Но когда была борьба между Порошенко и Зеленским, мы с интересом следили за этим. Смотрели в прямом эфире дебаты. Было ощущение, что Зеленский сменит курс. Будет более ориентированным на Россию. Что культурно-политический поворот, который совершился на Украине, — он обратим. А оказалось, что были наивные мысли. Те же олигархические круги, какие правили, они же и остались у власти. Всё, что было, осталось. Нас постигло разочарование. Каким Вы видите будущее ДНР? Наше будущее я вижу в составе России. У нас время от времени возникают волны слухов, что нас то ли в Ростовскую область принимают, то ли на правах автономной республики. Россия должна принять эту территорию, раз политическая игра ни к чему не привела и мы не стали рычагом давления на Киев. Нужно действовать как-то изнутри украинской ситуации. А мы остались отрезанным ломтём, выброшенными на обочину истории. Остаётся только забрать нас. Чтобы мы были не только с паспортами беспрописочными, а стали полноценными гражданами. И тогда будущее наступит. А пока мы живём в каком-то безвременье. * * * * * 3. Иван Волосюк — поэт, литературный критик. В прошлом году из Донецка перебрался в Подмосковье. Из Донецка вы уезжали дважды — в 2014 и 2020 году. Что побудило покинуть город? Дело в политике или в чём-то ещё? Никаких разногласий с властями ДНР семь лет назад у меня не было. В отъезде нет никакой политики. Меня заставили уехать обстрелы. Первые «прилёты» меня не встревожили. С застрявшей в голове мыслью: «я должен быть со своим народом», ночью из чатов-перекличек узнавал, какая часть Донецка пострадала. А днём ехал туда. Видел дымящуюся землю. Дыры в стенах воинской части, атакованной с воздуха украинской авиацией. Я шёл по полю возле школы, где работала моя жена и где закончила первый класс моя дочка. 7 августа. Кассетная бомба. Разрыв в 10 метрах от меня. Вся смертоносная «начинка» пролетела мимо. Расположенные неподалеку ворота униатского храма были истыканы осколками. Я же получил пару царапин. Кстати, на землю при взрыве не падал. Просто вышел из облака чёрного дыма, как в американских фильмах. В тот же день я уехал. Семь лет назад. 7 августа. В семь вечера. А вернулся только через два года, когда «всё устаканилось». Тяжело ли жить в ДНР? Нормально там жить. Работа есть, товары, произведённые в ДНР, стоят намного дешевле российских. А Донбасс почти всё производит и всегда производил сам. Зарплаты ниже, чем в РФ. Но в троллейбусе проезд стоит 6 рублей. Мыслимо ли это в Москве? Но какие-то вещи меня там напрягали. Я понимаю, что они оправданны. Но вызывали мое раздражение. Например, комендантский час. Я в России первые недели каждый день ходил в магазин два в два часа ночи. Просто потому, что можно. Если в Донецке показался на улице после 23:00 и не смог внятно объяснить, почему вышел из дома, — считай, ты уже ночуешь в отделении полиции. Меня когда-то среди бела дня остановили на улице с сумкой — с символикой Форума молодых писателей России, стран СНГ и Зарубежья. Полицейские решили, что я — сектант. А кто ещё будет идти в брюках, туфлях и рубашке по нецентральному району, когда все вокруг в шлёпках и шортах? Излишняя подозрительность в ДНР присутствует. И она исходит больше от простых людей. Читаю пост в фб, неважно о чём — кто-то высказывает не антиреспубликанские взгляды, просто чем-то недоволен. И тут же комментарий: «Эх, где наше МГБ, почему бездействует». И так — ко всему. Раньше Януковичу жаловались, теперь грозят соседям, включившим громко музыку или подпалившим траву, звонком в госбезопасность. Абсурдно? Да. Но это часть жизни, и не власть её делает реальностью. Ваши земляки говорят о том, что не ощущают себя полноценными гражданами РФ, так как донецкую прописку в российский паспорт ставить нельзя? Да, это проблема. Не прописался на территории РФ — и у тебя «куцый» профиль на «Госуслугах». Нет возможности прикрепиться к военкомату и получить военный билет. И сделать отметку о военной обязанности в паспорте. Полис ОМС получить без прописки можно, но так не со всеми документами. Удостоверение личности россиянина для жителя Донбасса — это скорее флайер, приглашение к полновесной жизни в России. Я это приглашение с радостью принял. Но для оставшихся там это пока ещё только символ. Он даёт веру в то, что Москва заступится, если Украина нападёт. Полмиллиона своих граждан в Донбассе — отличный повод проводить операцию по принуждению к миру. В остальном же на 100 % россиянами мои земляки станут только, если переедут. И всё-таки — попытается ли Зеленский отвоевать донецкую землю? Он может попытаться это сделать. Пример хорватской «Бури» слишком заразителен. Или пример Азербайджана, подчинившего себе значительную часть НКР. Вопреки мужеству защитников Карабаха. Вопреки общеармянскому патриотическому порыву. Другое дело, что «неожиданным» наступление ВСУ вряд ли будет. У меня в друзьях в фейсбуке Алексей Акутин — представитель Министерства информации ДНР и реально очень умный человек. Таким людям в годы Великой Отечественной удавалось перехитрить нацистов в стратегическом плане. Акутин недавно подметил, что машины миссии ОБСЕ в Донецке «кучкуются» возле определённой гостиницы. Если наступление ВСУ начнётся, наблюдателей обязательно предупредят. Гибель европейцев Брюссель Киеву никогда не простит. Вот вам натуральный «барометр» военной погоды в Донецке. Пока машины с буквами «OSCE» стоят на своём месте — большой войны не будет. Игорь Фунт