Перепутья Галины Щербаковой: Почему автора повести «Вам и не снилось» дочь обвиняла в безнравственности
Галина Щербакова (в девичестве – Руденко) родилась в 1932 г. в Дзержинске (сейчас – Торецк) Донецкой области. После окончания школы она поступила на филологический факультет университета в Ростове, а после переезда с мужем в Челябинск продолжила обучение в местном педагогическом институте. Какое-то время она работала учительницей русского языка и литературы, затем – журналистом и редактором областной молодежной газеты в Волгограде, но через несколько лет оставила и эту работу ради того, чтобы все свое время посвятить литературному творчеству.
Долгое время ее писательский талант не находил признания – ее романы нигде не публиковали. Когда Щербакова начала работу над повестью о современных Ромео и Джульетте, которую назвала «Роман и Юлька», она даже не рассчитывала на то, что легкая любовная история вызовет такой оживленный интерес и у читателей, и у кинематографистов.
Тему повести ей подсказала собственная жизнь: однажды ее сын-десятиклассник полез по водосточной трубе на 6-й этаж к девочке, в которую был влюблен, и сорвался вниз. К счастью, все обошлось без серьезных травм, но эта история дала писательнице повод к размышлениям о том, к каким иногда трагическим последствиям приводит первая любовь, и как часто подростки не могут найти понимания и поддержки у своих близких.
После того, как работа над повестью была завершена, Щербакова отнесла ее в редакцию журнала «Юность», но долгое время не получала ответа. Тогда она отправила ее на Киностудию им. Горького на имя известного режиссера Сергея Герасимова. К ее удивлению, уже через несколько дней ей позвонила жена режиссера, актриса Тамара Макарова, сказав, что повесть ей очень понравилась, и что она приложит все усилия, чтобы ее экранизировали.
Тем временем Щербакова отправилась к редактору «Юности» Борису Полевому и поинтересовалась о судьбе своего произведения. Тот ответил, что не может опубликовать повесть с таким мрачным финалом – в конце юноша, семья которого была категорически против его отношений с одноклассницей, выбрасывался из окна и разбивался. Полевой опасался, что после этого «влюбленные мальчики начнут прыгать из окон». И писательнице пришлось изменить финал: Рома прыгнул, но выжил. А в фильме он и вовсе случайно оступился, пытаясь привлечь внимание героини, стоявшей внизу под окнами. Из-за слишком явных аллюзий с «Ромео и Джульеттой» название «Роман и Юлька» тоже пришлось исправить – повесть была опубликована под редакторским названием «Вам и не снилось».
В Госкино параллелей с Шекспиром тоже не оценили. Когда режиссер Илья Фрэз приступил к работе над экранизацией повести, руководство возмущенно заявило: «Влюбленных зовут Роман и Юлия? Это что же, ваша Щербакова себя Шекспиром возомнила? Не бывать этому!» И Юльку пришлось переименовать в Катю. Однако претензии к автору на этом не закончились. Опубликованная в 1979 г. в «Юности» повесть вызвала небывалый ажиотаж у читателей – этот номер журнала невозможно было достать, многомиллионный тираж разошелся за несколько дней! Подростки узнавали в героях самих себя и присылали писательнице письма с выражением благодарности, а вот учителей произведение возмутило: мол, в этом возрасте подросткам следует думать об учебе, а не о любовных переживаниях. Щербакову даже обвиняли в безнравственности и пропаганде разврата!
А вот профессионалы оценили произведение Щербаковой по достоинству. Писатель и журналист Дмитрий Быков сказал: «В известном смысле эта повесть предваряла собою взрыв перестройки, потому что всегда во время оттепели в русской литературе поднимается вопрос… о детской и подростковой любви… Вот эта повесть, безусловно, сыграла некоторую роль спускового крючка, потому что именно с «Вам и не снилось» началась молодежная активность, программы «Спорклуб» и «12-й этаж», фильм Быкова «Чучело». Именно с этого момента начался активный разговор о том, какая молодежь вырастет».
В 1980-х гг. по произведениям Галины Щербаковой было снято еще несколько фильмов: «Карантин», «Личное дело судьи Ивановой», «Двое и одна», «Пусть я умру, Господи…», в 2004 г. Юрий Мороз по книге Щербаковой снял сериал «Женщины в игре без правил». Однако визитной карточкой писательницы так навсегда и осталась повесть «Вам и не снилось», которая у читателей пользовалась наибольшей популярностью. Щербакову это удручало. Она говорила: «...случается, приглашают на встречи с читателем. Только я отказываюсь. Потому что разговор опять будет крутиться вокруг одной лишь «Вам и не снилось». А у меня уже скулы сводит ее обсуждать. Да она никогда и не была для меня главной вещью. Скажем, другая моя повесть, «Дверь в чужую жизнь», – так она куда лучше. Она серьезнее, глубже… «Вам и не снилось» – не лучшая моя книга. Были повести и сильнее, и точнее. Но тут, видимо, я сумела найти такие слова, которые запали в душу многим».
Однако настоящая драма разыгралась не в ее произведениях, а в реальной жизни. Писательница, которую называли тонким психологом и настоящим экспертом в семейных отношениях, не смогла найти общего языка с собственной дочерью. В начале 2010 г., за несколько месяцев до смерти Щербаковой, разразился скандал: ее дочь, 45-летняя Екатерина Шпиллер написала автобиографическую книгу «Мама, не читай!», где утверждала, что мать превратила ее жизнь в ад, и обвиняла ее в непонимании, нелюбви, отсутствии материнского инстинкта и пьянстве. В аннотации она заявляла: «Всегда проповедуя нравственность, Галина Щербакова вела бесстыдно безнравственную жизнь. Она могла талантливо придумывать красивые чувства в своих книгах, но в реальной жизни предпочитала их топтать. Оказывается, можно убить нелюбовью. Как это страшно! Люди, будьте бдительны!».
Сначала книга вышла в интернет-версии, а опубликована она была уже после смерти Щербаковой. В предисловии Екатерина писала: «Для кого же эта книга? Наверное, для когда-то близких мне людей, ставших совсем чужими. А еще для тех, кто был «обожжен» нелюбовью и непониманием родителей и воспринимает жизнь как муку, как наказание, часто задумываясь об избавлении от страданий вместе с самой жизнью. И для тех, кто хочет, чтобы их дети были счастливыми. Мамы больше нет. Но у меня ее не было уже давно. Поэтому боль от утраты некогда самого дорогого мне человека возникла гораздо раньше ее физической кончины, а боль от маминых поступков растянулась на долгие-долгие годы и не утихла до сих пор. Поэтому нет точного дня, про который я могла бы сказать: сегодня я потеряла маму...».
Эта книга вызвала в обществе неоднозначную реакцию: кто-то сочувствовал Екатерине, а кто-то усомнился в ее словах и заподозрил в ревности к материнской славе и успеху. Даже ее брат Александр, сын Щербаковой от первого брака, встретил это произведение с негодованием. В ответ он написал статью, где утверждал обратное: писательница была хорошей матерью, а дочь – избалованной девочкой, которая требовала к себе повышенного внимания: «У меня ведь, Катя, прости, даже слезы от этого наворачиваются, тоже в детстве не было мамы, которая, читала мне по вечерам книжки, ждала, волнуясь, с обедом, клала завтраки в портфель перед школой, сходила с ума от того, надел я шарф или нет, не было папы, который играл со мной футбол, ходил на рыбалку или учил хитрым приемчикам борьбы, другими словами, не было канонизированных идеальных родителей из какой-нибудь слащавой книжицы. Но у меня были родители, с которыми никогда не было скучно. Я, открыв рот и выпучив от удивления глаза, мог бесконечно слушать их истории. Я знал, что всегда могу задать самый хитрый не обязательно детский вопрос и получу интереснейший нестандартный ответ... И я с детства понял, что каждый человек может дать только то, что может».