Что, если такое начнется в Европе – французский фотограф решил показать, как живут на Донбассе «террористы»

Французы практически ничего не знают о том, что происходит на Донбассе. Если где-то в СМИ вдруг появится новость, то жителей народных республик обязательно клеймят «террористами». Поэтому, как рассказал франко-иранский фотограф Еган Мазандарани, ему было важно показать, кем на самом деле являются эти люди.

В эксклюзивном интервью для французской редакции агентства News Front журналист поведал, как создавался проект «Изгои», который через фотографии повествует о жизни на Донбассе.

— Как был придуман проект «Изгои»?

— Проект родился со временем. У моего друга Уильяма Кео, который и задумал эту поездку [Мазандарани приехал на Донбасс осенью 2019 года], была идея создать фотоотчет. Мы решили работать вместе, показать Донбасс со стороны ДНР, чтобы перейти на другую сторону, на сторону тех, кого во французских СМИ иногда называют «террористами». Мы нашли это более интересным. Мы хотели сами посмотреть, что там происходит, и с журналистской точки зрения территория очень мало освещена, поэтому было еще интереснее.

Тогда и появился проект «Изгои», потому что я сам в то время был отдельно от других. Я ушел, чтобы понять себя лучше. Я встречал других изгоев на Донбассе, которые напомнили мне людей, которых я встречался в Иране: людей, которые, в конечном итоге, живут своей жизнью, у которых другая история, другой взгляд, которые как-то сильно отличаются от тех, с которыми я встречаюсь, например, во Франции, но кто имеет право на эту разницу.

Чтобы прояснить мою точку зрения, я процитирую Пьера Бурдье из его книги «Contre-feux»: «Я предпочитаю решительно бороться со всеми теми, кто в своем желании всегда идти к простейшему искажает неоднозначную историческую реальность, чтобы свести ее к обнадеживающим дихотомиям манихейской мысли. Бесконечно легче выступить за или против идеи, ценности, личности, учреждения или ситуации, чем анализировать».

— Что Вы ожидали найти, когда пересекали линию разграничения?

—  Я понятия не имел, чего ожидать, и у меня не было настоящей цели, кроме как фотографировать. Я все еще пишу для себя и изначально не хотел публиковать свой блокнот.

— Каким было Ваше первое чувство, когда вы приехали в ДНР?

— Если честно, облегчение. Поездка была очень сложной, и несколько раз нам казалось, что мы никогда не приедем в Донецк. Но также и опасения, потому что это была моя первая зона боевых действий, и город находится в блокаде.

— Было что-то положительное или отрицательное, что выделялось в республике?

— Тяжелее всего было видеть детей, живущих в условиях войны, стариков, которые проживают недалеко от линии фронта. Истории о жестокости, жертвах. Люди, которые продолжают жить, которые пытаются быть счастливыми, создать семью, иметь надежду. Пыл, боевой дух, отчаяние. Есть много вещей, так много вещей, что трудно составить мнение, и, в конце концов, это не моя роль. Моя роль состояла в том, чтобы просто честно передать то, что я видел, не анализируя, а оставляя это другим для формирования своего мнения. Если моя работа может принести пользу, я в восторге.

— С какими людьми Вы там познакомились?

Люди, как вы и я, каких я вижу каждый день, но которые живут другой повседневной жизнью, очень разные. В этом и заключается цель моей работы: чтобы читатель пытался отождествить себя с персонажами книги, чтобы он мог представить свою жизнь, если такой конфликт случится, например, во Франции.

— Что можете вспомнить из рассказов местных жителей?

— Очень много разного, чтобы подвести итог. Но в любом случае каждый имеет право говорить, понимать, слушать. В мире уже достаточно ненависти и лжи.

— Что Вы думаете о «российской угрозе»?

— Все страны мира ведут вечную войну, независимо от ее формы: торговая, культурная, военная, экономическая война. Альянсы часто идут рука об руку с едиными интересами. Сегодня у нас нет традиции глобального сотрудничества, которая является позором в то время, когда мы живем со знанием нашего прошлого и наших соседей, в то время, когда мир стал таким маленьким, а жители планета — ближе. Для меня — хотя никто не спрашивает моего мнения — это уже не время для конкуренции, а для понимания, сотрудничества, решения разногласий. Говорить о «российской угрозе» или «американской угрозе» для меня не имеет смысла, это означает одно и то же. Настоящая угроза — это глупость.

— У Вас сложилась какая-либо позиция по отношению к Донбассу?

— Я всегда стараюсь сохранять нейтральный взгляд, взгляд терпимости, осознанный взгляд и взгляд, обращенный к миру.

— Как Ваша поездка изменила восприятие Донбасса?

— До поездки я ничего не знал о Донбассе, поэтому мои знания сильно изменились, мои взгляды не изменились. В общем, я всегда испытываю сочувствие к своему соседу, будь то бездомный, который живет внизу от моего дома, или мирный житель, которое терпит войну. Единственное, что изменилось, это то, что я видел войну и безумие, которое она представляет. У войны нет стороны, она сеет смерть без разбора.

— Как в общем французы относятся к войне на Донбассе?

— К сожалению, Донбасс, хотя и является европейским регионом, очень мало известен во Франции. СМИ не говорят об этом, и французы мало что знают об этом, если они сами не изучили проблему. Ярлыки встречаются часто, и без контринформации, в конце концов, остается только информация, предоставленная в основных средствах массовой информации, которая не всегда полная, объективная или рассматривается с достаточной глубиной.

— Какое значение Вы придаете отношениям между Францией и странами Востока?

— Для меня Франция — великая страна. Страна, которая была построена на хороших, и которая всегда была независимой и смотрела на Запад и Восток. Франко-русская дружба необходима в этом случае, она существует и должна быть защищена. Но именно сила Франции как органа мира, как дипломатической страны и страны демократии, я надеюсь, укрепит ее в будущем.