Скорее бы доблестные ВСУ уничтожили гнойник ЛДНР
Один хуй пишет:
"...украинские военные выжидают. Выжидают они момента масштабного экономического и политического кризиса в России, способного парализовать российское руководство... Ожидая, пока сложатся благоприятные политические условия для повторения хорватской «Бури», которая в свое время в считанные дни смела Сербскую Краину, ВСУ ни на день не прекращают работу над тем, чтобы заполучить и наиболее благоприятные военные условия для этого.
Краеугольный камень такой благоприятной военной ситуации – максимально возможное снижение боеспособности корпусов Народной милиции республик, которые в 2014–2015 годах были преобразованы в Народное ополчение. То есть украинским воякам необходимо убить как можно больше защитников Донбасса, а остальных убедить в том, что сопротивление бесполезно. Чтобы добиться этого, ВСУ достаточно просто последовательно реализовывать свое численное превосходство страны с призывной армией и населением в десять раз большим, нежели в Донбассе.
Суть ежедневных боев на ЛБС (линии боевого соприкосновения_, от Широкино до станицы Луганской: украинская армия, неся вполне допустимые потери и каждый день получая бесценный боевой опыт, ставит защитников республик перед выбором – или отступить, или нести соизмеримые с ВСУ потери, которые при их численности являются неприемлемыми. И на следующем повторении цикла облегчают или дальнейшее продвижение ВСУ, или нанесение нового урона войскам республик...
Фактически одностороннее соблюдение Луганском и Донецком Второго минского соглашения привело к тому, что с весны 2015 года подавляющая часть высот в серой зоне между воюющими сторонами оказалась занята и укреплена ВСУ. В дальнейшем запрет на массированное применение тяжелого вооружения позволил им практически повсеместно перейти к правильной осаде «опорников» ополчения.
С точки зрения классических схем позиционной обороны плотность войск корпусов на ЛБС смехотворна. Нельзя сказать, что дежурные подразделения ополчения контролируют или прикрывают какие-то участки. Имея фронт в десять – пятнадцать, а то и двадцать километров, батальон, выставляющий на передовую в ротацию одну из своих рот, может разве что «наблюдать» его... В такой ситуации, какую бы выгодную позицию на господствующей высоте ни занять, противник, обладая численным преимуществом и имея перевес в огневых возможностях (потому что он плевать хотел на перемирие и прекращение огня), просто окружает ее своими «опорниками» и НП, «обжимая» ее по флангам. Постоянным очень точным артогнем, корректируемым с БЛА, противник наносит потери гарнизону позиции, снайперским огнем, огнем автоматических гранатометов и крупнокалиберных пулеметов блокирует подходы к позиции, делая весьма опасными и затруднительными даже такие банальные вещи, как ротация личного состава, доставка продуктов и боеприпасов. В итоге через некоторое время вы вынуждены или смириться с тем, что эта позиция является для вас источником постоянных потерь, или оставить ее, чтобы через несколько месяцев столкнуться с точно такой же ситуацией на следующем рубеже. Отступай или теряй людей, отступил – отступай снова или теряй людей...
Весьма характерна история высоты «Дерзкая» на южном крыле фронта, под Коминтерново, многомесячная осада которой началась в 2018 году и закончилась сдачей этой позиции весной 2019-го. Это вопиющий пример успехов противника в описанной тактике продвижения. Высоту много месяцев под непрерывными обстрелами удерживали бойцы разведроты 9-го отдельного полка морской пехоты корпуса Народной милиции ДНР. В определенный момент из-за вышеописанного «минского формата» войны скорость разрушения противником укреплений на высоте стала превосходить скорость их восстановления немногочисленным гарнизоном этой позиции. Подходы к ней противник контролировал огнем, так что в результате «Дерзкая» стала постоянным источником потерь, которыми оплачивался визуальный контроль над окружающей местностью. В условиях «Минска» практически бесполезный: чем эффективно поражать выявленные цели, если артиллерия и минометы должны молчать?
После смены командира полка с высоты приказано было уйти. Вскоре оказалось, что высота «работает» в обе стороны: пришлось оставить еще и соседние позиции – «Семерку» и «Плиту». Закончилась неудачей и потерями попытка вернуть «Дерзкую». Результат – ВСУ вплотную приблизились к Коминтерново и населенный пункт окончательно опустел в ожидании участи Широкино, сданного вэсэушникам в начале 2016 года.
Психология противостояния
Помимо уничтожения нашей живой силы, крайне важен фактор психологического давления на бойцов, провоцирующий возникновение у них ощущения безнадежности. Противник, разумеется, учитывает это и постоянно стремится наглядно и эффективно показать свое техническое превосходство, продемонстрировать безнаказанность. Например, когда работать минометами по каким-либо причинам, типа очередного «перемирия-совсем-перемирия», вовсе уж неприлично, противник весьма эффективно, не жалея боеприпасов и ресурса стволов, использует 30-мм пушки своих БМП-2, часто с закрытых позиций. «Достать» такую «бэху», работающую из-за холма, можно только артиллерией, корректируемой с БЛА, которых нет и которые не могут работать на ЛБС.
Увы, на протяжении всей войны практически все постоянно работающие на передовой беспилотники Народной милиции – это коммерческие квадрокоптеры DJI Pahntom и Mavic. Уже в 2017–2018 годах на некоторых участках фронта отмечалась эффективная работа «глушилок» ВСУ, блокирующих сигналы управления и GPS. Асимметричным ответом ополченцев стал запуск дронов на рыболовной леске – чтобы не увели. Пролететь над противником, за передовой траншеей для большинства воздушных наблюдателей стало невозможно, только подняться над своим окопом как привязной аэростат времен Первой мировой войны. Спустя еще время на наиболее важных участках ЛБС мощность и покрытие «глушилок» достигли такого уровня, что стало невозможно даже просто взлететь: сигналы спутников GPS у земли полностью потушены. Народная милиция республик фактически ослепла...
Артогонь батарей ВСУ, корректируемый с БЛА (в том числе ночью), наглядно показывает, что если одна артиллерия все время стреляет, а другой все время стрелять запрещено, рано или поздно первая начнет стрелять лучше второй. Учитывая соотношение сил сторон по количеству и калибру артиллерийских стволов... можно уверенно расстроить интернет-зрителей этой войны, комментирующих картины вопросами: когда же ополчению дадут разрешение на «ответку»? Когда артиллерия Народной милиции перейдет от эпизодической короткой, «партизанской ответки» к попыткам подавить артиллерию ВСУ в затяжных дуэлях? Ответ: батареи противника просто уничтожат «арту» Народной милиции, задавив ее числом и точностью залпов...
Технологическое отставание Народной милиции от ВСУ просто чудовищно и каждый день существования такого положения оплачивается жизнями защитников республик. Противник активно и повсеместно использует снайперские расчеты, вооруженные современными крупнокалиберными и дальнобойными снайперками, в том числе с ночными и тепловизионными прицелами. В то же время стандартным вооружением снайперов республик является винтовка СВД с прицелом ПСО-1 с эффективной дальностью стрельбы в несколько раз меньшей, чем у противника. Оснащение же оптикой противотанковых ружей времен Второй мировой, ПТРС и ПТРД, не делает их стрельбу снайперской – ни стволы ПТР, ни 14,5-мм боеприпасы от пулемета КПВТ не дают снайперской кучности на требуемых дистанциях...
Пока интернет-пропагандисты с пеной у рта доказывали, что массовое получение украинской армией американских противотанковых ракет «Джавелин» не изменит баланса сил в Донбассе, украинский ВПК поставлял в войска ПТУР собственного производства – «Стугна-П» и «Корсар». В 2019 году в Донбассе началось массовое применение «Стугны-П» и практика подтвердила – противник может уверенно поражать этой ПТУР движущиеся цели на дистанции до пяти километров. В результате в зоне покрытия на многих участках оказались рокадные дороги в ближайшем тылу Народной милиции и после демонстративных успешных пусков с убитыми и ранеными с нашей стороны снабжение этих передовых позиций оказалось еще более затруднительным. Без всяких «Джавелинов» (которые ВСУ, разумеется, тоже получают) баланс сил выглядит совсем уже карикатурно – теперь, повторяя хорватскую «Бурю», ВСУ сначала вышлют за ЛБС свои ДРГ с ПТУР и успешно изолируют наши передовые «опорники» от подхода подкреплений, а потом смогут прикрыть массовым применением современных ПТУР фланги своих наступающих группировок от танковых контратак корпусов НМ, когда и если они последуют. В свою очередь использование ПТУР в Народной милиции ограничивается еще советскими комплексами «Фагот» и «Конкурс», ракеты и пусковые установки которых в силу истекших сроков хранения и эксплуатации неисправны и не срабатывают штатным образом.
Когда ждать «Бурю»
Разумеется, у читателя, очарованного бравурными репортажами из Сирии, возникнет вопрос относительно возможной внезапности украинского наступления. Разве смогут «эти недоделанные хохлы» обеспечить секретность проведения такой масштабной наступательной операции? Как можно незаметно стянуть к фронту столько войск и припасов?
Во-первых, с каждым днем для того, чтобы в нужный момент мгновенно смять оборону республик, войск требуется все меньше и меньше – каждый день в неравной битве гибнут опытные солдаты с нашей стороны, а солдаты численно превосходящего противника получают боевой опыт и новую технику. ВСУ-2020 – совсем не та армия, с которой Украина вступила в эту войну весной-летом 2014-го. А вот Народная милиция в 2020-м в кадровом отношении совсем не ополчение 2014-го. На фронте – это, как правило, 45–55-летние лейтенанты и капитаны, командующие или такого же возраста солдатами, или 18–20-летним молодняком. Таким образом, значимая часть бойцов Народной милиции, наиболее опытная и мотивированная, просто по состоянию здоровья не выдержит нагрузок нескольких дней непрерывных маневренных общевойсковых боев. Увы, не так уж много находится крепких неглупых 25–35-летних мужиков, которым было бы интересно годами работать мишенями для украинских снайперов и артиллерии ради возвращения Донбасса в Украину, прописанного в Минских соглашениях.
Во-вторых, а сколько нужно войск противнику? Трех-пятикратное численное преимущество на фронте противник уже создал и постоянно его поддерживает. В регулярно проводимых ротациях при смене бригад, стоящих на передовой, он сможет легко замаскировать необходимые перемещения боеприпасов и топлива.
В-третьих, дополнительно сократят возможности Народной милиции диверсанты противника, с диверсий которых на складах, в парках с боевой техникой и на других объектах НМ республик и начнется наступление. Возможности этих диверсантов уже несколько лет подтверждаются успешными поджогами складов боеприпасов (Донецк), взорванными мостами (Красный Луч), сожженными на полигонах НМ танками (Торез).
Много лет эти вопросы о техническом уровне и реальной боеспособности Народной милиции встречали и в высоких кабинетах Москвы, и в военном руководстве республик один и тот же ответ: «Россия поможет, не может быть такой ситуации, в которой она не поможет». Сейчас же, летом 2020 года, с развитием в России тяжелейшего экономического и политического кризиса складывается ситуация, когда реакция РФ на переход ВСУ в наступление в Донбассе может оказаться замедленной или ее может не последовать вообще. Уж больно много доброхотов найдется, подсказывающих, что самое время сбросить внештатный дотационный регион, закрыв глаза на пару дней, пока «украинские власти восстановят контроль над этими территориями». Это не Крым, это можно. Все равно ведь «не так встали».
Старший лейтенант Сомнение
Опубликовано в выпуске № 18 (831) за 19 мая 2020 года"
"...украинские военные выжидают. Выжидают они момента масштабного экономического и политического кризиса в России, способного парализовать российское руководство... Ожидая, пока сложатся благоприятные политические условия для повторения хорватской «Бури», которая в свое время в считанные дни смела Сербскую Краину, ВСУ ни на день не прекращают работу над тем, чтобы заполучить и наиболее благоприятные военные условия для этого.
Краеугольный камень такой благоприятной военной ситуации – максимально возможное снижение боеспособности корпусов Народной милиции республик, которые в 2014–2015 годах были преобразованы в Народное ополчение. То есть украинским воякам необходимо убить как можно больше защитников Донбасса, а остальных убедить в том, что сопротивление бесполезно. Чтобы добиться этого, ВСУ достаточно просто последовательно реализовывать свое численное превосходство страны с призывной армией и населением в десять раз большим, нежели в Донбассе.
Суть ежедневных боев на ЛБС (линии боевого соприкосновения_, от Широкино до станицы Луганской: украинская армия, неся вполне допустимые потери и каждый день получая бесценный боевой опыт, ставит защитников республик перед выбором – или отступить, или нести соизмеримые с ВСУ потери, которые при их численности являются неприемлемыми. И на следующем повторении цикла облегчают или дальнейшее продвижение ВСУ, или нанесение нового урона войскам республик...
Фактически одностороннее соблюдение Луганском и Донецком Второго минского соглашения привело к тому, что с весны 2015 года подавляющая часть высот в серой зоне между воюющими сторонами оказалась занята и укреплена ВСУ. В дальнейшем запрет на массированное применение тяжелого вооружения позволил им практически повсеместно перейти к правильной осаде «опорников» ополчения.
С точки зрения классических схем позиционной обороны плотность войск корпусов на ЛБС смехотворна. Нельзя сказать, что дежурные подразделения ополчения контролируют или прикрывают какие-то участки. Имея фронт в десять – пятнадцать, а то и двадцать километров, батальон, выставляющий на передовую в ротацию одну из своих рот, может разве что «наблюдать» его... В такой ситуации, какую бы выгодную позицию на господствующей высоте ни занять, противник, обладая численным преимуществом и имея перевес в огневых возможностях (потому что он плевать хотел на перемирие и прекращение огня), просто окружает ее своими «опорниками» и НП, «обжимая» ее по флангам. Постоянным очень точным артогнем, корректируемым с БЛА, противник наносит потери гарнизону позиции, снайперским огнем, огнем автоматических гранатометов и крупнокалиберных пулеметов блокирует подходы к позиции, делая весьма опасными и затруднительными даже такие банальные вещи, как ротация личного состава, доставка продуктов и боеприпасов. В итоге через некоторое время вы вынуждены или смириться с тем, что эта позиция является для вас источником постоянных потерь, или оставить ее, чтобы через несколько месяцев столкнуться с точно такой же ситуацией на следующем рубеже. Отступай или теряй людей, отступил – отступай снова или теряй людей...
Весьма характерна история высоты «Дерзкая» на южном крыле фронта, под Коминтерново, многомесячная осада которой началась в 2018 году и закончилась сдачей этой позиции весной 2019-го. Это вопиющий пример успехов противника в описанной тактике продвижения. Высоту много месяцев под непрерывными обстрелами удерживали бойцы разведроты 9-го отдельного полка морской пехоты корпуса Народной милиции ДНР. В определенный момент из-за вышеописанного «минского формата» войны скорость разрушения противником укреплений на высоте стала превосходить скорость их восстановления немногочисленным гарнизоном этой позиции. Подходы к ней противник контролировал огнем, так что в результате «Дерзкая» стала постоянным источником потерь, которыми оплачивался визуальный контроль над окружающей местностью. В условиях «Минска» практически бесполезный: чем эффективно поражать выявленные цели, если артиллерия и минометы должны молчать?
После смены командира полка с высоты приказано было уйти. Вскоре оказалось, что высота «работает» в обе стороны: пришлось оставить еще и соседние позиции – «Семерку» и «Плиту». Закончилась неудачей и потерями попытка вернуть «Дерзкую». Результат – ВСУ вплотную приблизились к Коминтерново и населенный пункт окончательно опустел в ожидании участи Широкино, сданного вэсэушникам в начале 2016 года.
Психология противостояния
Помимо уничтожения нашей живой силы, крайне важен фактор психологического давления на бойцов, провоцирующий возникновение у них ощущения безнадежности. Противник, разумеется, учитывает это и постоянно стремится наглядно и эффективно показать свое техническое превосходство, продемонстрировать безнаказанность. Например, когда работать минометами по каким-либо причинам, типа очередного «перемирия-совсем-перемирия», вовсе уж неприлично, противник весьма эффективно, не жалея боеприпасов и ресурса стволов, использует 30-мм пушки своих БМП-2, часто с закрытых позиций. «Достать» такую «бэху», работающую из-за холма, можно только артиллерией, корректируемой с БЛА, которых нет и которые не могут работать на ЛБС.
Увы, на протяжении всей войны практически все постоянно работающие на передовой беспилотники Народной милиции – это коммерческие квадрокоптеры DJI Pahntom и Mavic. Уже в 2017–2018 годах на некоторых участках фронта отмечалась эффективная работа «глушилок» ВСУ, блокирующих сигналы управления и GPS. Асимметричным ответом ополченцев стал запуск дронов на рыболовной леске – чтобы не увели. Пролететь над противником, за передовой траншеей для большинства воздушных наблюдателей стало невозможно, только подняться над своим окопом как привязной аэростат времен Первой мировой войны. Спустя еще время на наиболее важных участках ЛБС мощность и покрытие «глушилок» достигли такого уровня, что стало невозможно даже просто взлететь: сигналы спутников GPS у земли полностью потушены. Народная милиция республик фактически ослепла...
Артогонь батарей ВСУ, корректируемый с БЛА (в том числе ночью), наглядно показывает, что если одна артиллерия все время стреляет, а другой все время стрелять запрещено, рано или поздно первая начнет стрелять лучше второй. Учитывая соотношение сил сторон по количеству и калибру артиллерийских стволов... можно уверенно расстроить интернет-зрителей этой войны, комментирующих картины вопросами: когда же ополчению дадут разрешение на «ответку»? Когда артиллерия Народной милиции перейдет от эпизодической короткой, «партизанской ответки» к попыткам подавить артиллерию ВСУ в затяжных дуэлях? Ответ: батареи противника просто уничтожат «арту» Народной милиции, задавив ее числом и точностью залпов...
Технологическое отставание Народной милиции от ВСУ просто чудовищно и каждый день существования такого положения оплачивается жизнями защитников республик. Противник активно и повсеместно использует снайперские расчеты, вооруженные современными крупнокалиберными и дальнобойными снайперками, в том числе с ночными и тепловизионными прицелами. В то же время стандартным вооружением снайперов республик является винтовка СВД с прицелом ПСО-1 с эффективной дальностью стрельбы в несколько раз меньшей, чем у противника. Оснащение же оптикой противотанковых ружей времен Второй мировой, ПТРС и ПТРД, не делает их стрельбу снайперской – ни стволы ПТР, ни 14,5-мм боеприпасы от пулемета КПВТ не дают снайперской кучности на требуемых дистанциях...
Пока интернет-пропагандисты с пеной у рта доказывали, что массовое получение украинской армией американских противотанковых ракет «Джавелин» не изменит баланса сил в Донбассе, украинский ВПК поставлял в войска ПТУР собственного производства – «Стугна-П» и «Корсар». В 2019 году в Донбассе началось массовое применение «Стугны-П» и практика подтвердила – противник может уверенно поражать этой ПТУР движущиеся цели на дистанции до пяти километров. В результате в зоне покрытия на многих участках оказались рокадные дороги в ближайшем тылу Народной милиции и после демонстративных успешных пусков с убитыми и ранеными с нашей стороны снабжение этих передовых позиций оказалось еще более затруднительным. Без всяких «Джавелинов» (которые ВСУ, разумеется, тоже получают) баланс сил выглядит совсем уже карикатурно – теперь, повторяя хорватскую «Бурю», ВСУ сначала вышлют за ЛБС свои ДРГ с ПТУР и успешно изолируют наши передовые «опорники» от подхода подкреплений, а потом смогут прикрыть массовым применением современных ПТУР фланги своих наступающих группировок от танковых контратак корпусов НМ, когда и если они последуют. В свою очередь использование ПТУР в Народной милиции ограничивается еще советскими комплексами «Фагот» и «Конкурс», ракеты и пусковые установки которых в силу истекших сроков хранения и эксплуатации неисправны и не срабатывают штатным образом.
Когда ждать «Бурю»
Разумеется, у читателя, очарованного бравурными репортажами из Сирии, возникнет вопрос относительно возможной внезапности украинского наступления. Разве смогут «эти недоделанные хохлы» обеспечить секретность проведения такой масштабной наступательной операции? Как можно незаметно стянуть к фронту столько войск и припасов?
Во-первых, с каждым днем для того, чтобы в нужный момент мгновенно смять оборону республик, войск требуется все меньше и меньше – каждый день в неравной битве гибнут опытные солдаты с нашей стороны, а солдаты численно превосходящего противника получают боевой опыт и новую технику. ВСУ-2020 – совсем не та армия, с которой Украина вступила в эту войну весной-летом 2014-го. А вот Народная милиция в 2020-м в кадровом отношении совсем не ополчение 2014-го. На фронте – это, как правило, 45–55-летние лейтенанты и капитаны, командующие или такого же возраста солдатами, или 18–20-летним молодняком. Таким образом, значимая часть бойцов Народной милиции, наиболее опытная и мотивированная, просто по состоянию здоровья не выдержит нагрузок нескольких дней непрерывных маневренных общевойсковых боев. Увы, не так уж много находится крепких неглупых 25–35-летних мужиков, которым было бы интересно годами работать мишенями для украинских снайперов и артиллерии ради возвращения Донбасса в Украину, прописанного в Минских соглашениях.
Во-вторых, а сколько нужно войск противнику? Трех-пятикратное численное преимущество на фронте противник уже создал и постоянно его поддерживает. В регулярно проводимых ротациях при смене бригад, стоящих на передовой, он сможет легко замаскировать необходимые перемещения боеприпасов и топлива.
В-третьих, дополнительно сократят возможности Народной милиции диверсанты противника, с диверсий которых на складах, в парках с боевой техникой и на других объектах НМ республик и начнется наступление. Возможности этих диверсантов уже несколько лет подтверждаются успешными поджогами складов боеприпасов (Донецк), взорванными мостами (Красный Луч), сожженными на полигонах НМ танками (Торез).
Много лет эти вопросы о техническом уровне и реальной боеспособности Народной милиции встречали и в высоких кабинетах Москвы, и в военном руководстве республик один и тот же ответ: «Россия поможет, не может быть такой ситуации, в которой она не поможет». Сейчас же, летом 2020 года, с развитием в России тяжелейшего экономического и политического кризиса складывается ситуация, когда реакция РФ на переход ВСУ в наступление в Донбассе может оказаться замедленной или ее может не последовать вообще. Уж больно много доброхотов найдется, подсказывающих, что самое время сбросить внештатный дотационный регион, закрыв глаза на пару дней, пока «украинские власти восстановят контроль над этими территориями». Это не Крым, это можно. Все равно ведь «не так встали».
Старший лейтенант Сомнение
Опубликовано в выпуске № 18 (831) за 19 мая 2020 года"