Человек, который отсутствовал на Земле полтора года
Герой России Юрий Усачёв дважды летал на станцию «Мир» на российских кораблях, а еще два раза — на американских многоразовых кораблях «Атлантис» и «Дискавери». В преддверии Дня космонавтики собкор газеты «СЕГОДНЯ» встретился в Москве с покорителем космоса.
Вода превращается в жиле
— Юрий Владимирович, насколько комфортно чувствуешь себя на космической станции?
— В целом там достаточно комфортно. Тепло: 20–25 градусов. Все рутинно, то есть примерно так же, как и на Земле. Только ночь проводишь в спальном мешке, а не в постели.
Вставляешь беруши, поскольку на станции постоянный шум — примерно как в самолете. Отличие от самолета в том, что беруши не падают, а висят в воздухе из—за невесомости.
Спал я всегда хорошо, никакой клаустрофобии не чувствовал. Утром умываешься самой обычной питьевой водой. Хотя из—за все той же невесомости она похожа на жиле. Вода — удивительное вещество. Если бы не работа, ее можно было бы, играючи, целыми днями перебрасывать с одной руки на другую. Вот такая забава. Она ведь тоже никуда не падает, а висит в воздухе.
На «Мире» у нас была даже сауна. Причем с березовыми вениками. Когда их замачивали, распространялся обалденный запах. Для нас эта процедура была одной из самых любимых, мы не только мылись, но и психологически разгружались.
— Как обсыхали? Включали вентиляторы?
— Нет, вытирались самыми обычными «земными» полотенцами. По утрам всегда брились. Тогда, кстати, у меня усы были намного пышнее. А поскольку щетинки тоже плавают, их нужно сразу собирать с помощью специального пылесоса. Внеземной плюс — бритву и зеркало можно не держать. Просто «подвешиваешь» их в нужных местах.
Стриглись каждые два месяца. Надо сказать, что никто нас не учил это делать, так что после очередной неудачной стрижки члены экипажа порой даже не разговаривали другом с другом. Дулись, как маленькие дети!
Посылки раз в два месяца
— Получается, вы словно отправлялись в длительную командировку. А если что—то забыли? Скажем, бритву...
— Ничего страшного. Каждые две месяца к нам прилетал грузовой корабль, который привозил все необходимое. В том числе и личные вещи, а также газеты, фотографии с Земли и пр. И, конечно, подарки. Скажем, конфеты. Причем целыми упаковками. Космонавты такие же люди, как и все. Многие любят сладкое.
Доставляли нам регулярно и необходимую еду, которую на завтрак, обед и ужин рекомендовали врачи. Все было в контейнерах, чтобы пища не разлеталась. Конечно, блюда строго сбалансированы по белкам, жирам и углеводам. Часть продуктов сублимированная: нужно добавлять воду, взбалтывать — и уже через несколько минут получается обычный суп. Скажем, харчо.
Правда, ложкой суп в космосе не поешь. Всасываешь через трубочку из пластиковых пакетов. Как и чай с молоком или кофе. Увы, чашек—то нет.
Поскольку космонавты, как маленькие дети, все время играют с невесомостью, они могут и напроказничать. И тогда что—нибудь улетит к потолку, где и прилипнет.
— Ничего себе! И что тогда?
— Тогда приходится чистить станцию. Для этого, кстати, используются тоже самые обычные пылесосы, которые всасывают разного рода мусор. Так что всегда нужно быть предельно осторожным. Ты словно в гостях. Думаешь, как бы ничего не сломать и не испортить.
Все отходы загружаются в те же емкости, в которых нам доставляли грузы. Все это сгорает в верхних слоях атмосферы Земле. А то, что остается, падает в Тихий океан.
У меня часто спрашивают, как космонавты проводят свои выходные дни. Как раз с пылесосом в руках. Кстати, он называется «Ракета». Благодаря невесомости на ней при желании можно полетать с довольно—таки приличной скоростью. Однако ни у кого такого желания не возникает, поскольку последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
Кальций улетучивается
— Говорят, что невесомость страшно губительна для здоровья. Кости очень быстро истончаются. Я читал, что после почти 18—суточного полета в 1970—м году Виталий Севастьянов и Андриан Николаев несколько дней не могли ни стоять, ни ходить. После чего медикам пришлось разработать специальные костюмы, которые позволяют космонавтам и сохранить здоровье, и благополучно вернуться на Землю.
— Это правда. Поэтому в невесомости нужно регулярно заниматься физкультурой. Так что если вы ее не любите, в космосе вам делать нечего.
На станции я каждый день пробегал на дорожке 5 километров — это была минимальная норма. На Земле я никогда столько не бегал. Перед занятием нужно было надевать специальный костюм, который заставлял тебя бегать. Иначе ничего не получится, будешь перебирать ногами в воздухе.
Костюм этот вообще очень хитрый. В нем под тканью резинки. Когда двигаешься, ты вынужден бороться с их сопротивлением. Получается, что ты под постоянной нагрузкой. Если проводишь в костюме под смешным названием «Пингвин» несколько часов в сутки, то кальций практически не теряешь, он просто не «уходит».
А за две недели до посадки ты и вовсе забираешься в вакуумные штаны «Чибис», из которых откачивается воздух. Кровь устремляется туда, где меньше давление. Таким образом тренируются сосуды ног и рук. Иначе, когда после длительного полета окажешься на Земле, не сможешь нормально самостоятельно идти.
Мифы и факты
— Вы сказали, что после очередной неудачной стрижки члены экипажа порой неделями не разговаривали. Странно это слышать. Обычно пишут о том, что космонавтов специально подбирают, чтобы они подходили друг к другу по человеческим качествам. А в случае психологической несовместимости могут и поменять членов экипажа.
— Вокруг космонавтики сложилось немало мифов. Один из них как раз касается психологической несовместимости. Писали даже, что члены экипажей постоянно глотают какие—то секретные таблетки, чтобы не ссориться. Еще я слышал о том, что на станции за космонавтами следят камеры, которые включены день и ночь.
В действительности все это не так. Экипажи формируют прагматики до мозга костей. Им все равно, что кому нравится, а что нет. Есть программа полета — и будь любезен ее выполнять. От и до. Ты и сам понимаешь, сколько стоит программа и какое количество людей стоит за ней. Поэтому подбор для очередного экипажа ведется прежде всего согласно перечню профессиональных качеств. Хотя если человек в процессе подготовки не может себя нормально вести в коллективе, то его, естественно, могут вывести.
На этой стадии за всеми наблюдают самые разные специалисты, в том числе и психологи. Но таких случаев недопуска до полетов были единицы. В основном все люди предельно мотивированы, каждый прекрасно знает, чего он хочет. А все хотят, разумеется, одного: побывать в космосе. И ради этого можно вытерпеть многое.
Поэтому каждый старается подстроиться к своим товарищам, чтобы выполнить общую программу как можно лучше. Понимаешь, что рядом с тобой не друзья, а коллеги. Даже с учетом того, что ты вместе готовился к полету на протяжении нескольких лет. Но на станции роли все равно меняются.
В любом случае, на околоземной орбите нужно очень бережно и даже щепетильно относиться к любому, чтобы сохранить с ним нормальные отношения. Может задеть одно неосмысленно брошенное слово.
— Например?
— Скажем, был такой случай на «Мире». После касания корабля о станцию у нас планировался выход в открытый космос. Мы с Виктором Афанасьевым собирались за пределы корабля, а Валерий Поляков утром встал и говорит мне: «Ты знаешь, сон приснился, как будто вы с Виктором Михайловичем пошли на выход, и ты оторвался от станции...» Я ему в ответ: «Спасибо, Валера!» Представляете, какое у меня было настроение после таких слов.
Так что космос — это очень хорошая школа, как правильно себя вести. Да, бывали случаи (но тоже единичные), когда после возвращения люди не хотели вместе проходить реабилитацию. Все зависит от человека. Лично у меня не возникало дискомфорта во время полетов, в том числе и с американцами. Ни разу между нами не было каких—либо разногласий.
Конечно, космонавты сильно скучают и по женам, и по детям. Постоянно чувствуешь колоссальную ответственность за то, что тебе поручили. Ты понимаешь, что не можешь хлопнуть люком и сказать: «Все, я возвращаюсь домой!»
— Юрий Владимирович, поздравляем вас и ваших товарищей с Днем космонавтики!
Дмитрий МАРТ,
собкор газеты «СЕГОДНЯ»
в Москве.
Дорога к звёздам
Юрий Владимирович Усачев родился 9 октября 1957 года в Донецке в шахтерской семье.
В 1975 году поступил в Московский авиационный институт, получил диплом инженера на кафедре «проектирование аэрогидрокосмических систем».
Был распределен инженером в НПО «Энергия» имени С. П. Королева, где начал работать над усовершенствованием ракет—носителей.
В 1988 году прошел медицинское обследование и приступил к специальным тренировкам, а в 1989 году был зачислен кандидатом в отряд космонавтов.
В 1991 году вошел в его состав. Прошел курс общей космической подготовки для работы на орбитальной станции. Был членом нескольких дублирующих экипажей.
Впервые отправился на станцию «Мир» 8 января 1994 года. За время четырех полетов провел на орбите 553 дня. Семь раз выходил в открытый космос.
Сегодня живет под Москвой в городе Королеве. Написал две книги — «Дневник космонавта» и «Один день в космосе». Бывал в Риге на встречах с читателями.
Ты понимаешь, что не можешь хлопнуть люком и сказать: «Все, я возвращаюсь домой!»
