Генерал ВСУ Кривонос: Путин боится потока гробов в РФ, поэтому вынужден считаться с украинской армией (Обозреватель, Украина)

• «Взять в плен Пушилина — это задача, которую можно выполнить»
• «На встречах Трехсторонней контактной группы пока мы политически проигрываем»
• «Наша позиция должна быть значительно жестче»

Сегодня президент РФ Владимир Путин вынужден считаться с украинской армией, которая имеет уникальный боевой опыт, удивляющий воинов НАТО. Силы спецопераций способны выполнить любую задачу в любой точке планеты, в частности, взять в плен главарей «республик» Донбасса. Об этом в первой части блиц-интервью в эфире телеканала Obozrevatel TV заявил генерал Вооруженных сил Украины, заместитель секретаря Совета национальной безопасности и обороны Сергей Кривонос.

Обозреватель: У нас есть День Вооруженных сил Украины, есть День защитника Украины. Хотелось бы, чтобы у нас появилась еще одна дата — день нашей победы. Как вы думаете, насколько он близок? Насколько мы сильны для того, чтобы победить в этой войне?

Сергей Кривонос: Я бы не говорил, что наша победа будет быстрой. Пока речь идет о соблюдении перемирия. А относительно нашей победы, то возвращение земель на наших условиях, установление наших пограничников на государственной границе Украины на территории Луганской и Донецкой областей, а также вопросы возвращения Крыма — это также вопрос нашей победы. Поэтому вопрос перемирия есть. Вопрос победы еще впереди. И еще много надо сделать, чтобы достичь этой победы.

— Вы можете перечислить факторы победы?

— Прежде всего, пока что желания Российской Федерации вывести свои подразделения и подразделения сепаратистов с территории Донбасса нет. Пока есть политические манипуляции, через которые Украине пытаются навязать точку зрения Российской Федерации.

Это мы видим на последних встречах Трехсторонней контактной группы, где пока мы политически проигрываем. Потому что мы всегда в положении младшего и того, кто оправдывается. Россияне четко построили свою правильную тактику, они всегда пытаются навязать нам свои предложения. А главное правило пропаганды следующее: прав тот, кто говорит первый, потому что второй всегда оправдывается.

Давайте вспомним ситуацию инспектирования наших позиций в районе Шумов. Мы проиграли на этом этапе эту ситуацию. Если бы люди, которые работают в Трехсторонней контактной группе, хотя бы иногда читали учебники по пропаганде, информационно-психологическим операциям, они бы четко понимали, что на их предложение должна быть четко сформулирована наша позиция.

Вы хотите Шумы? Пожалуйста. Но мы хотим просмотреть наш Докучаевск и наше Дебальцево, потому что, согласно Минским договоренностям, эти два города являются украинской территорией и мы, по документам, должны находиться там. Мы об этом молчим. Мы всегда стараемся реагировать на их слова. Мы должны быть активными. Мы независимое самостоятельное государство, которое имеет поддержку на международном уровне. Поэтому наша позиция должна быть значительно жестче.

— Насколько она должна быть жестче в контексте ТКГ? Почему так происходит относительно заявлений россиян, мне объяснил один из участников. Он говорит, что есть негласная договоренность всех трех участников переговорной группы, которую предложила ОБСЕ: что только представитель ОБСЕ выходит с официальными заявлениями. Все остальные должны держать язык за зубами. Здесь же россияне выходят на пресс-конференции и рассказывают, чего они хотят. Возможно, нашим дипломатам тоже нужно действовать таким образом?

— Совершенно верно. Это как раз позиция правильного ведения переговоров. Мы также должны навязывать свою позицию. Опираясь не только на собственном желании, но и на те договоренности, которые были подписаны ранее, и непосредственно на международную поддержку.

Это главное — не ждать, а действовать самим. Знаете, на войне — а это все равно война, война гибридная — выигрывает всегда тот, кто раньше наносит удар, тот, кто обнаружил намерения врага и ударил первым. Не физически, а даже морально, информационно ударил первым. Это значит, что ты имеешь шанс и ты навязываешь свою тактику врагу.

— Если разделить военную и информационную составляющую гибридной войны, то в России ресурс в разы больше. В свое время мы попадали в двадцатку самых мощных армий мира. Но в РФ больший ресурс. Как нам с меньшим ресурсом противодействовать им и военной и информационной сферах?

— Что касается ресурсов, назовем это военно-техническим потенциалом Российской Федерации. Он значительно больше, чем украинский. Но на этой войне не стоит вопрос количественного и качественного соотношения.

Да, вы совершенно правы, если посчитать количество оружия и количество военнослужащих в Вооруженных силах Украины и вооруженных силах РФ, это достаточно большая разница. Но есть одно но. Украинская армия имеет прекрасный боевой опыт, который получила за эти 6,5 лет войны. В украинской армии служат мотивированные военнослужащие, имеющие замечательный опыт ведения боевых действий.

Не является проблемой для россиян ментально начать полномасштабную агрессию против нашей страны. Но они понимают, что их вооруженные силы получат огромное количество потерь, поток гробов, которые пойдут в Российскую Федерацию. Вспомним 1994-96 годы. Что тогда дестабилизировало ситуацию в РФ? Чеченская война. Сотни, тысячи трупов российских солдат, которых привозили домой, тогда расшатали ситуацию очень сильно. И они понимают угрозу этого.

Поэтому их задача — сделать так, чтобы мы сами себя внутри дестабилизировали, а потом они бы смогли сказать: подождите, украинцы сами не могут навести порядок в своей стране, так почему к нам претензии, почему против нас санкции?

— То есть подрывная диверсионная деятельность?

— Да.

— Вспомним, что было с нашей армией в 2013 году. Она и сегодня далека от идеала, но сейчас Путин вынужден считаться с украинской армией?

— Конечно. Он понимает, что для достижения своей цели, если он будет применять свои вооруженные силы, он потеряет много своих людей. И это значительно снизит его рейтинг внутри страны. Проблема в том, что даже боевые действия будут приводить к дальнейшим потерям. Проблема не в том, чтобы захватить определенную часть территории. Проблема в том, чтобы контролировать ее. Это также огромное количество сил и средств, которые надо выделять на контроль этой территории.

— Вы стояли у истоков Сил специальных операций. Их сравнивают с ЦРУ, с израильскими спецслужбами, с британскими. Насколько за этот непродолжительный период этот род войск стал мощным?

— За эти 5 лет, прошедших с момента формирования Сил спецопераций, мы многое смогли. Во-первых, мы изменили подходы и к ведению боевых действий, и к подготовке наших людей. Это было самое главное. Второе — это то, что за счет опыта, который нам оказывали наши инструкторы из разных стран НАТО, мы взяли лучшее — то, что нам подходило ментально, мы непосредственно применяем на востоке Украины. Мы изменили подходы к выполнению задач, что и обусловило значительно меньшие потери и дало лучшие результаты. Во многих случаях, особенно в начале войны, в 2015-2016 годах, очень много зарубежных инструкторов, которые приезжали помогать, больше учились у нас, чем мы у них, из-за опыта, который имеют наши вооруженные силы. Напомню, что мы седьмой год воюем с одной из сильнейших армий мира. Мы имеем значительно более слабый потенциал, чем наши НАТОвские партнеры, и они иногда удивляются, каким образом мы достигаем таких результатов при выполнении задач.

Это все вопрос нашей ментальности и нашей подготовленности. Мы можем где-то проигрывать технически, но в вопросах подготовки, мышления, планирования операций и выполнения задач во время этих операций мы отличаемся от стандартов НАТО.

— Могут ли Силы специальных операций взять в плен одного из главарей «ДНР» или «ЛНР»? Если это потребуется, если оправдано и безопасно.

— Да, это задача, которую можно выполнить. И один из примеров успешной работы наших воинов — в феврале 2017 двое военнослужащих наших частей выполнили задачу по уничтожению полковника Анащенко, который был начальником «народной милиции» «Луганской народной республики». Эта задача была успешно выполнена.

— Без потерь с нашей стороны?

— Они остались живы, попали в плен. Но через три года, в декабре прошлого года, мы их обменяли.

— Мы говорим о территории Украины неподконтрольной Киеву. А если это за пределами нашего государства? Если эти преступники ищут убежища в других странах?

— Вопрос достаточно провокационный. Я скажу так: наши возможности позволяют выполнить любую задачу в любой точке, если на то будет политическое решение и оно будет принято в соответствии с существующими документами.

— Можно ли сказать, что украинские спецслужбы входят в мировой элитный клуб спецслужб?

— Не совсем правильно сравнивать нас с ЦРУ, или с ФБР, или с Моссад. Силы специальных операций — это немного другое направление деятельности. Нас можно сравнивать с Силами специальных операций США, а это «Зеленые береты», «Боевые пловцы», «Рейнджеры». Военного компонента здесь больше.