Иван Янковский: «Мы с Кристиной Асмус ходим по лезвию ножа!»
Откровенное интервью актера о съемках «Союза спасения» и скандале вокруг постельной сцены в предыдущей работе.
Иван Янковский признался, он никогда не забудет съемок в фильме «Союз Спасения» о восстании декабристов, премьера которого запланирована на 26 декабря этого года. Актер назвал рабочие смены «настоящим драйвом и главным приключением» в жизни. Артист рассказал в эксклюзивном интервью 7days.ru о походных условиях съемок: морозе и дикой жаре, взаимопомощи актеров, своем герое, а также высказался о знаменитой сцене с Кристиной Асмус в своей предыдущей работе – картине «Текст».
- Иван, анонсируя «Союз спасения», вы сказали, что вам было очень интересно узнать, как это было «изнутри». Что вы имели в виду?
— До этой работы я знал историю декабрьского восстания на уровне школьной программы. Знаете, когда детям учитель рассказывает, и они запоминают: восстание офицеров в декабре 1825 года… Потому и декабристы. Мол, кто-то кого-то подставил, кто-то в кого-то выстрелил. Один штыком пырнул, другой упал, начался бунт… Что, почему, зачем — не очень понятно. Я был именно на таком уровне знаний. После съемок в «Союзе спасения» все изменилось. Расшифровал для себя этот отрезок истории. И все мы попытались расшифровать его для зрителей. Что, собственно говоря, произошло? К каким последствиям привело? Почему вообще случилось декабрьское восстание? Надеюсь, нам удалось ответить на эти вопросы.
- Много читали, чтобы детально знать биографию своего героя – Михаила Бестужева-Рюмина?
- Читал то, что считал необходимым для роли. Даже не столько читал, сколько смотрел: исторические программы, отрезки документальных фильмов. В целом, мне не столько нужно было детально знать биографию Михаила, сколько понимать его характер, чтобы показать его, чтобы живой человек в моем прочтении получился. Представьте сами, прихожу я на съемочную площадку и говорю: «Я все про своего героя знаю! Я все прочитал!» И что? Моя работа в другом заключается. Дело не в моих знаниях, а в том, как я смогу вжиться в героя, показать его эмоции, его отношение к происходящему, его взаимоотношения с другими. Конечно, я про него читал. Конечно, я наполнялся, но в принципе понимал следующее: осанка ровная, корсет есть, значит, мундир человек носит так, ведет себя так…
- Что было важнее всего, на ваш взгляд?
- Мне важно было прочувствовать его стремления и чаяния, а главное, его дружбу с героем Лени (Леонида Бичевина, сыгравшего Сергея Муравьева-Апостола – ред.). Он – почти самый молодой из декабристов, моложе его только Ипполит – брат Сергея. И мне нужно было показать его отношение к Сергею, его искреннюю к нему братскую любовь. А еще сделать так, чтобы, как мы читали в архивах, было: «Порой, казалось, что Михаил Бестужев-Рюмин и Сергей Муравьев-Апостол – один и тот же человек». Настолько они дополняли друг друга. Если Сережа – это холодный расчетливый разум, то Миша – комок энергии. Они были, как братья Коэн, грубо говоря. Один был идейным центром, другой центром реализации этих идей. Один — великолепный дипломат, способный донести идею до полка. Но если кто-то из офицеров не слушается, подключается мой герой, который может убедить любого: слушать надо!
- Есть что-то у Миши, что и вам свойственно?
— Если только, что мы оба не воевали (улыбается). А вообще, считаю, что многим современным молодым людям нужно поучиться у этих ребят. Представляете, в 20 лет ты не в телефоне сидишь — в игры играешь, а пытаешься изменить положение дел в стране! Молодые решили под себя подкрутить историю в момент смуты… Это решение дорогого стоит. Конечно, пятерку в дневник за такие мысли и идеи не поставят, но само направление и желание изменить что-то вокруг себя… Знаете, самое плохое в жизни – это равнодушие. Равнодушным быть нельзя. Здесь никто не равнодушен, и вот чему стоит у них поучиться.
- У вас точно не получается быть равнодушным. Вы с таким восторгом называли тяжелые условия съемок главным приключением…
- Это точно. Этих съемочных дней я не забуду до конца жизни! Настоящие полевые условия! Особенно запомнилось, как снимали зимой под Белгородом. Этой местности характерен континентальный климат. Когда зимой — холодно, летом – жарко. Все прелести таких перепадов температур испытала наша съемочная группа. Когда снимали летом, изнывали от 30-градусной жары, одетые в шинели. Мы потели так, что с нас постоянно текла вода. Многие, в том числе и я, сильно похудели. Было не комфортно, но не более. А вот зимой под Белгородом была настоящая жесть! Нужно было встать в четыре утра, что дойти до площадки к пяти. Час на грим. В шесть утра, когда светает, начинается смена. И заканчивается, когда темнеет – в шесть вечера. Доехать на транспорте не получалось, даже грузовички-«буханки» застревали в снегу и грязи. Приходилось выходить из машины, идти пешком по морозу, утопая в снегу. Снимаешься, снимаешься, снимаешься. Потом – обед. Если хотя быть на десять минут опоздал, будешь есть холодное – все моментально остывало. Быстро перекусил и опять на площадку сниматься. И так каждый день. Это на экране, например, восстание Черниговского полка занимает около 15 минут. Мы эту сцену 10 дней снимали! И все это в жутком холоде. Порой бывало, что текст не мог выговорить внятно, так как зубы стучали! Когда совсем замерзал, бежал, как и все остальные, отогреваться в гримвагон, пил горячий чай. Иногда просто обнимались коллективно, греясь друг об друга. Я без иронии говорю, что очень благодарен продюсерам и режиссеру за такой колоссальный опыт. Огромное спасибо за то, что они нас погрузили в зиму 1825 года, в обстоятельства, максимально приближенные к действительности той эпохи. Ведь у декабристов именно так все и было. Вернее, им было еще хуже. Не было ни горячего чая, чтобы согреться, ни супов, ни обедов…
- Ни термобелья.
— Да, его тоже не было, хотя оно и нам не помогало… Особенно запомнились несколько дней, когда шел дождь, а к вечеру температура падала, и начинал идти снег. Стоишь, мокрый, и вдруг замечаешь, что на глазах начинаешь превращаться в ледяную статую. Во льду все: усы, борода, брови, волосы — все! Эти ощущения ничего для меня никогда не перекроет. При этом для меня это был праздник и счастье. Рассказывая все это, я ни в коем случае не жалуюсь. Это было круто! Это потрясающие эмоции и впечатления! Настоящее приключение. В этот момент в таких тяжелых условиях ты так всех любишь… Мы сильно сдружились. Группа была просто замечательная. Потрясающий оператор Игорь Гринякин, прекрасные артисты, режиссер. Праздник — работать на таких продакшнах. А техника! Камеры снимают тебя со всех сторон, ты задираешь голову вверх, слыша тарахтение винтов, и видишь дрон, который снимает тебя сверху. Потрясающе. А массовка? Было удивительно наблюдать, как наш режиссер работает с 300-500 актерами массовых сцен. Режиссер лично выставлял их, рассказывал, как двигаться, куда смотреть, переснимал не раз… А коней снимать? На площадке было сто скакунов! В общем, могу сказать, что это вторая моя работа, которая так много для меня значит. В «Тексте» описываются события современности, и понятно, что фильм – «про сегодня». Но и «Союз спасения», хотя он описывает исторические события, тоже абсолютно про «сегодня». В наше время «Союз» как никогда актуален. Картина говорит о том, что если вы, ребята, не будете общаться друг с другом, народ и власть не услышит друг друга, вот, что может произойти, вот до чего это доводит. Это, по моему мнению, и есть его главный месседж и посыл.
- Второй своей важной работой вы назвали «Текст». Фильм действительно сильный. Одно огорчает: пристальное внимание к вашей с Кристиной Асмус постельной сцене. И бесконечный поток даже не критики, грязной ругани в сторону Кристины.
- Вся критика и ажиотаж вокруг этого эпизода, в частности, и фильма, в целом, говорит только об одном: и я, и Кристина, сделали хорошо свою работу. Все остальное – ерунда. Пусть диванные критики говорят, что хотят! Кристина – мастер, раз заставила так поверить в свою игру зрителей. Знаете, большинство людей, говорящих гадости в Сети, критикующих, — не снимают фильмы и не снимаются в кино. Вы снимите кино и позовите меня в зал посмотреть на то, что у вас получилось. Если это хорошо, я вам скажу: «Молодцы, ребята!» Пусть они сделают что-то! А рассуждать на диване, попивая квас или что покрепче: «буль-буль-буль» — я тоже так могу. Только мы по лезвию ножа ходим с Кристиной, а эти люди обсуждают то, что мы делаем. Пусть и дальше это обсуждают, а мы с Кристиной будем делать фильмы.
Статьи по теме: