Ужасы украинских поездов: «зайцы», водка, грязь и контрабанда
Корреспондент ФАН проехал на украинском поезде по маршруту Киев — Москва и получил массу негативных впечатлений.
Корреспондент Федерального агентства новостей проехал на украинском поезде по маршруту Киев — Москва и получил массу негативных впечатлений. Более грязного и убитого поезда он не видел давно, а столь наплевательского отношения к правилам проезда — и вовсе никогда.
Обычный дневной поезд из украинской столицы в российскую идет меньше суток, точнее — 23 часа. Но эти часы наверняка запомнятся вам на всю жизнь, причем по многим причинам. Во-первых, украинские поезда очень старые и потертые, проводники не считают нужным убирать в них пыль и уж тем более — мыть окна и полы. Поэтому даже самые красивые пейзажи за окном вы будете рассматривать словно сквозь старый полиэтиленовый пакет. А ходить по вагону вам придется не в тапках, а в уличной обуви. Во-вторых, туалеты в вагонах своим видом и запахом способны напугать даже самого неприхотливого путешественника. В нашей уборной, например, не было мыла, не закрывались окно и дверца тумбочки под раковиной. И то и другое громко хлопало на ходу весь путь.
Но самое главное «достоинство» украинских поездов — это, конечно, проводники. В нашем случае это была проводница средних лет по имени Светлана и ее напарник Василий. В пути они нарушали все мыслимые и немыслимые правила провоза пассажиров и багажа. Но при этом, правда, крайне терпимо относились к тому, как эти правила нарушали пассажиры.
Мне довелось ехать из Киева в плацкартном вагоне — по той простой причине, что проезд в нем дешевле (примерно 5,5 тысячи рублей). Место в купе на этом недлинном маршруте стоит около 11 тысяч рублей, и оно совершенно не заслуживает этих денег. Когда я зашел в свое купе в плацкарте, на нижних полках в нем сидело пять человек (хотя соседей у меня должно было быть трое). На вопрос, откуда взялась такая массовость, проводница сообщила: «Да не волнуйтесь, это просто люди сели до Нежина, они через полтора часа выйдут». Так я узнал, что украинские поезда дальнего следования сегодня играют заодно и роль электрички-«подкидыша». А плату за проезд «левых» пассажиров проводники просто кладут себе в карман. В итоге все полтора часа до первой остановки я смирно сидел, плотно зажатый между полной дамой, беспрерывно жевавшей какие-то пахучие пирожки, и спортивным юношей, углубленным в свой телефон.
Тем временем на боковых местах в нашем плацкартном купе кипела жизнь. Там обосновался мужичок неопределенного возраста, который почти сразу после того, как поезд тронулся, вынул из тертой тщедушной сумки поллитровку водки и бутылку минералки — на закуску. Вежливо попросив у проводницы стакан, он принялся планомерно опустошать свой сосуд. Заодно у мужичка завязалась оживленная беседа с соседкой-торговкой, из которой можно было узнать все последние политические новости, а также перепады цен на рынке. Каждые полчаса выпивоха выходил покурить в тамбур и возвращался оттуда уже с двойным перегаром.
За полтора часа водочный мужичок и тетка-торговка успели стать лучшими друзьями, а поезд, наконец, приехал в город Нежин. Выходя из вагона пройтись, я душевно попросил проводницу: «Пожалуйста, «зайцев» к нам в купе больше не сажайте. Очень хочется, наконец, лечь и отдохнуть». «Да что вы, помилуйте, конечно», — отвечала железнодорожница Светлана. Когда спустя 20 минут я вернулся в купе, на нижних полках там сидело уже шесть человек. На мой немой вопрос Светлана строго ответствовала: «Людям домой ехать надо! У них почти все электрички поотменяли, так что вы уж потерпите полтора часа до Чернигова». Я, разумеется, потерпел. В том числе и водочного мужичка на «боковухе», который, затарившись спиртным в гастрономе в Нежине, совсем уж заделался балагуром. Я с ужасом представлял, какое веселье ждет меня дальше.
Впрочем, в Чернигове жизнь как-то сама собой стала налаживаться. В вагон вошли украинские пограничники и таможенники, «зайцы» стремительно слились, и даже водочный сосед куда-то подевался. Первой шла проверка документов, и она была суровой. Украинский пограничник долго вертел в руках мой загранпаспорт, бесконечно листал его страницы, засовывал их к себе в машинку и дотошно спрашивал, что именно я делал в Киеве, где и на что жил и когда собираюсь въехать в следующий раз.
Выдержав это подробное интервью, я, признаюсь, вспотел. Как вскоре выяснилось, выдержали его не все — пару пассажиров из нашего вагона даже выводили в тамбур. Видимо, чтобы максимально уточнить подробности их поездки. Одному из них по итогам собеседования закрыли въезд в страну — за нарушение миграционного режима (он пробыл на Украине 92 дня вместо разрешенных 90). После этого на смену пограничникам пришли таможенники, и начался ад.
Одна часть таможенников, вооруженная инструментами, стала вскрывать потолочные ниши и полы в тамбурах, другая — тщательно трясти багаж пассажиров. Мой чемодан и дорожную сумку осмотрели снизу доверху, попутно выяснив, зачем мне четыре пары обуви и столько одежды. Впрочем, убедившись, что все это ношеное, от меня нехотя отстали. Та же картина была и в других купе: трещали молнии, щелкали застежки, охали пассажиры, стягивая с верхних полок тяжеленные сумки. Главное, что искали таможенники, — это излишки спиртного, продуктов и промтовары на продажу. Ушли они только спустя полчаса, когда поезд встал перед белорусской границей.
Здесь проводница Светлана чуть ли не силой заставила меня и моих соседей заполнить небольшую анкету. В ней надо было ответить на невинные вопросы на украинском, вроде «Насколько вас удовлетворил внешний вид работников таможни?» и «Не предлагали ли вам таможенники «решить вопросы» с провозом запрещенного багажа за наличные?»
Когда украинские мытари ушли, вместо них в вагоне тут же возникли белорусские «коробейники». Они предлагали местную косметику (по ценам премиального магазина «Л'Этуаль»), а также белорусские шоколадки и какие-то подозрительные бальзамы-настойки. Все это украинцы охотно покупали, и двое «коробейников» даже успели смертельно поссориться, не поделив клиента. «У тебя весь товар — лежалый!» — кричал долговязый белорус-торговец. «А ты вообще все свои сладости с завода воруешь!» — вопила в ответ конкурентка. Вся их свара происходила прямо в узком проходе между полками, в невыносимой тесноте и духоте (забыл сказать — наш вагон сносно отапливался, но вообще не проветривался).
Наконец, состав тронулся через границу, «коробейники» исчезли, зато появились белорусские таможенники, и ад повторился вновь. Мне пришлось во второй раз поклясться, что крепкого спиртного я не везу, сигареты и сало-колбасу — тоже. Тем не менее мои чемодан с сумкой вновь стащили с третьей полки и хорошенько выпотрошили. «Обувь везете?» — строго спросил меня, глядя в сумку, таможенник-белорус, внешне похожий на солиста группы «Сябры». «Да, везу, вы же видите», — обреченно отвечал я. «А почему у вас две пары — новые?» — настаивал офицер. «Потому что я обувь привык периодически менять», — честно отвечал я. «Красиво жить не запретишь», — резюмировал таможенник. Старательные белорусы потрошили вагон минут 40, после чего вышли со скромной добычей — чьими-то «лишними» бутылями, здоровенным куском сала и огромной тушей утки. Они всю дорогу искали по вагону какие-то «ботинки на продажу» (о которых им, судя по разговорам, кто-то заранее «настучал»), но успеха не добились.
Когда поезд понесся по просторам Белоруссии, в наше купе зашла улыбающаяся проводница Светлана и кокетливо обратилась к моей соседке (огромной украинке, ехавшей с такой же огромной дочкой без билета, но за наличные «в карман» проводникам): «Ну как, не нашли наш товар?» «[нецензурное слово], все в порядке», — отвечала соседка, доставая из-под полки несколько пар каких-то самодельных ботосед. Зачем было с таким трудом тащить эти опорки через границу, так и осталось для меня загадкой. «Так вы что, и вправду не везете с собой спиртного?» — вдруг осведомилась моя огромная соседка-украинка. «Ну, везу пару бутылок вина», — признался я. «Это ерунда», — снисходительно сообщила она и, взяв со столика двухлитровую бутыль с этикеткой от минералки, сунула мне ее под нос. Из бутылки резко пахнуло спиртом. «Вот, чистый спирт, 95%-ный», — зачем-то пояснила соседка. И, чтобы окончательно утвердить мою никчемность как контрабандиста, вынула из дочкиной подростковой сумочки еще четыре или пять поллитровок с тем же содержимым. Я хотел спросить ее: «Неужели в России дефицит спирта?», но сдержался.
После того, как все таможни и испытания были пройдены, а время перевалило далеко за полночь, я наконец-то расстелил свою кровать и попытался заснуть. Даже с учетом крайней усталости, это оказалось непросто. В вагоне было жарко и душно, и я битый час ворочался на тоненьком матрасике, больше похожем на тюремный (последнее изобретение экономной «Укрзалызницы»). К тому же прямо за стенкой оказался сосед-храпун, который своими трелями упорно возвращал меня из царства Морфея в унылую душную реальность. Вдоволь намучившись, я все-таки провалился в сон. Проснулся я от грохота. Поезд несся сквозь глухую ночь. Посмотрев вниз, я понял, что все мои вещи, которые я убрал на третью полку, свалились на столик в купе и увлекли за собой стоявшие на нем бутылки. Как выяснилось, это в полпятого утра вернулся водочный мужичок-сосед, весь вечер пировавший в другом вагоне. Он стянул с полки надо мной свой матрас, попутно вывалив вниз мои причиндалы. Теперь в неверном свете проносящихся мимо фонарей он с растерянным видом стоял, дыша нестерпимым перегаром на весь вагон. Растрепанная проводница сноровисто стелила ему постель, попутно ругая его на чем свет стоит. И тут я совершил ошибку, выйдя на пару минут в туалет. За это время водочный мужичок ловко улегся, мгновенно заснул и захрапел так истово, что, казалось, эти звуки издают ангелы ада, изрубая своими мечами грешников. Вновь заснуть при таком раскладе мне удалось только часа через полтора.
Когда поздним утром я продрал глаза, за окном мелькали типичные пейзажи Подмосковья — хилые рощицы и обширные болота. В вагоне больше не было ни «зайцев», ни «коробейников», ни таможенников. В нем не пахло спиртным и не несло табачным дымом из тамбура. Проводница Светлана ловко разносила чай-кофе, а в гости к водочному мужичку-соседу пришел вежливый полицейский в наглаженной форме. Он долго снимал с мелкого дебошира показания, бормоча под нос «употреблял спиртное в вагоне номер восемь…», «после чего курил в тамбуре…» и т. д. Затем он куда-то увел приунывшего с похмелья соседа и больше уж его не приводил. В общем, как-то сразу было ясно — едем по России.
Подъезжая к Киевскому вокзалу, я мечтал только об одном — скорее прибежать домой, залезть под душ и с наслаждением смыть с себя следы адского путешествия из Киева. А затем лечь в чистую кровать и проспать часов десять, потому что поездка в украинском поезде из-за своей специфики выматывает тебя так, словно ты добирался домой на ручной дрезине. Одним словом, пользуйтесь услугами компании «Укрзалызница» и вы получите новое представление о комфорте. А главное — в пути вам точно не придется скучать.