Крупнейший разгром России: почему Украина не использовала победу при Конотопе
«Цвет московской конницы, совершившей счастливые походы 1654 и 1655 годов, сгиб в один день. Пленных досталось победителям 5000; несчастных вывели на открытое место и резали как баранов – так условились между собою союзники – хан крымский и гетман войска запорожского. Никогда после того царь московский не был уже в состоянии вывести в поле такого сильного ополчения. В печальном платье вышел Алексей Михайлович к народу, и ужас напал на Москву».
Так подытоживал Сергей Соловьёв рассказ о разгроме русской армии 1659 года под Конотопом в своей «Истории России».
Полтава наоборот
Ровно за 50 лет до Полтавской битвы, день в день, если считать по новому стилю, 8 июля (28 июня по юлианскому календарю) 1659 года русское войско потерпело под Конотопом сокрушительное поражение от войск крымского хана Мехмет-Гирея IV и украинского гетмана Ивана Выговского. Воевода князь Семён Пожарский попал в плен и был зарезан по приказу хана. С ним было казнено ещё несколько пленных русских воевод, многие погибли в сражении или умерли от ран после него.
По нынешним оценкам историков, войско союзников насчитывало 30 тысяч крымцев и 16 тысяч украинских казаков Выговского. Им противостояла часть московской рати князя Алексея Трубецкого в количестве 28 600 русских ратных людей и 6600 казаков, оставшихся верными царю. Победители уничтожили и взяли в плен общим числом 4769 ратников, занесённых в списки московского Разрядного приказа. Реальное общее число потерь московского войска наверняка было значительно больше. Победа досталась противнику дорогой ценой: было убито и ранено примерно 6000 крымцев и 4000 черкас.
С конца апреля 1659 года войско Трубецкого осаждало Конотоп, где успешно оборонялись всего 4000 казаков – сторонников Выговского. Гетман выступил на выручку города только, когда соединился с крымской ордою. Русская разведка не имела понятия о приближении главных сил неприятеля и их численности.
Противнику удалось притворным отступлением после первых стычек выманить за реку Сосновку часть русской рати (в основном конницу) под начальством Пожарского. После переправы русских гетман послал им в тыл отряд казаков, которые уничтожили переправу и запрудили реку. Поле позади русской рати превратилось в размокшую топь. В это время Пожарский наткнулся на основные силы крымско-украинского войска и был ими смят.
Современники считали главной причиной поражения безрассудство Семёна Пожарского. Вторя им, Николай Костомаров писал: «Напрасно Трубецкой останавливал Пожарского. Отважный князь не послушался».
На следующий день после разгрома Пожарского Трубецкой снял осаду Конотопа и ушёл из Украины. Русские ожидали вторжения казаков и крымцев в пределы Великороссии. Как писал Соловьёв, «после взятия стольких городов, после взятия столицы литовской, царствующий град затрепетал за собственную безопасность: в августе по государеву указу люди всех чинов спешили на земляные работы для укрепления Москвы».
Однако победа оказалась бесплодной для Выговского, изменившего царю. Почему?
Деморализация от победы
Во-первых, как утверждает Костомаров, «Выговский отказывался преследовать войско московское на московской земле». Правда, как можно понять, это не было следствием какого-то миролюбия. Польский историк, мнение которого приводил Костомаров в этой связи, считал, что Выговский не мог положиться на верность своих казаков, если выйдет из пределов Украины. Факт, сообщённый Соловьёвым, проливает более яркий свет на причины этой странной пассивности Выговского после одержанной победы: «Хан, который один давал силу Выговскому, ушёл в Крым, оставив в Малороссии только 15 000 человек орды». Итак, союз гетмана и крымского хана оказался непрочным, а у одного лишь Выговского не хватало сил бросать вызов Москве на её земле.
Во-вторых, московские воеводы вовсе не считали свое дело на Украине проигранным и не выводили оттуда всех своих войск. Наоборот, они крепко цеплялись за опорные пункты и вели активные действия. Особенно отличался в этом киевский воевода боярин Василий Борисович Шереметев. Он ещё в августе 1658 года защитил Киев от нападения гетманского брата Данилы Выговского и после усмирял в окрестностях Киева малейшие проявления недовольства Москвой.
«Решительный и жестокий Шереметев навел страх на окрестности Киева, – писал Костомаров. – По его приказанию, товарищи его, князь Юрий Борятинский и Чаадаев, сожгли и истребили дотла местечки Гоголев, Воронков, Триполье, Стайки, Макаров, Горностай-поле и много других местечек, сёл и хуторов; все жители без различия были умерщвляемы; малороссияне увидали, что москаль силён и страшен, и стали склоняться к покорности».
В-третьих, победа оказала на казаков не менее деморализующее влияние, чем могло бы оказать поражение. Для казачьего духа всегда было подозрительным, если кто-то из среды казаков добивался больших военных успехов: казалось, что он может воспользоваться этим для утверждения личной власти, в ущерб традиционным казачьим вольностям. Вот и теперь многих стало беспокоить, что Выговский после Конотопской победы забирает слишком много власти в свои руки. У него появились завистники, готовые предать его в пользу царя.
Но самое главное значение имело то, что политический расчёт Выговского строился на союзе с Польшей, а это напомнило большинству казаков старую неволю, против которой Украина восстала ещё при Богдане Хмельницком.
Крах Выговского
Готовя измену царю, Выговский ещё в сентябре 1658 года подписал в Гадяче с комиссарами польского короля Яна-Казимира договор об условиях воссоединения Украины с Речью Посполитой. Украина образовывала третью составную часть этого государства, самостоятельную и равноправную с Польшей и Литвой. Договор был утверждён на сейме в Варшаве в мае 1659 года, после чего польский король, знать и украинские послы принесли взаимную присягу в его соблюдении. Ещё до Конотопской битвы в некоторых городах Украины (Чернигове, Нежине, Борзне и других) разместилось, согласно договору, королевское войско.
«Народ, не зная и не понимая сущности договора с Польшею, – писал Костомаров, – видел в этом появлении войска в Украине возвращение к старым временам. Обещания воли и всяких благ, даваемые Выговским и его сторонниками, оказывались обманчивыми; сам он и его приверженцы стали изменниками и ляшскими слугами для тех, которые на время были обольщены увещаниями и делами… Таким смятением воспользовались враги Выговского и честолюбцы, увидавшие в его низвержении возможность подняться самим».
1 сентября 1659 года заговорщики в Нежине, заранее известив Трубецкого, перебили там поляков и впустили в город русское войско. 6 сентября на сторону царя перешёл Прилуцкий полк казачества, 7 сентября – Черниговский полк. Вся Украина отпала от Выговского. 11 сентября на раде в Германовке под Обуховым (к югу от Киева) гетману пришлось положить булаву. «И бежал он, как бежит обожжённый из пожара», – заключил украинский летописец Самуил Величко.