Однорукий герой
Иногда ключевым признаком является внешность персонажа, вернее, её уникальные особенности. Для военных такими индивидуальными чертами могут стать боевые увечья, по которым удаётся определить личность героя, пролившего кровь за Отечество.
В Государственном музее-заповеднике «Зарайский кремль» хранится портрет генерал-майора Николая Андреяновича Дивова, написанный в 1844 году. До революции он находился в фамильной усадьбе Дивово Городище Зарайского уезда. В этой связи имя персонажа никогда не вызывало сомнений. Однако золотой аксельбант и белые выпушки сюртука времён Николая I указывают на звание генерал-адъютанта. Между тем Дивов стал генералом лишь при Александре II, а генерал-адъютантом и вовсе никогда не был. Кроме того, в петлице сюртука виден белый крест ордена Святого Георгия 4-й степени, которого Дивов не имел. Таким образом, на портрете изображён другой человек.
Георгиевский крест у генерала расположен необычно — в петлице не правого ряда пуговиц, а левого. То есть сюртук застёгнут на «женскую» сторону. Такое нарушение формы допускалось, если военный не имел левой руки. И действительно, при изучении портрета видно, что левый рукав сюртука подвёрнут на уровне локтя. Это увечье позволило установить имя генерала. Им оказался Дмитрий Гаврилович Бибиков. Его правнучка графиня Мариамна Кутайсова стала в 1897 году последней до революции владелицей Дивово Городища, что объясняет усадебное происхождение портрета.
Биография Дмитрия Бибикова полна неожиданных поворотов. В 1812 году он служил адъютантом у «русского Баярда» — генерала Милорадовича.
С 1824 по 1835 год Бибиков возглавлял Департамент внешней торговли Министерства финансов. Хотя до конца жизни он плохо писал и считал, тем не менее многое сделал для организации таможенного дела. В 2012 году Федеральная таможенная служба даже учредила медаль «Дмитрий Бибиков».
Долгую память Бибикову обеспечило 15-летнее управление Украиной. С 1837 по 1852 год он являлся киевским, подольским и волынским генерал-губернатором. Современный Киев во многом сложился при Бибикове. Завершилось оформление Крещатика, были проложены широкие улицы Владимирская, Жилянская, Кадетская (ныне Богдана Хмельницкого), Кузнечная (Антоновича), Большая и Малая Жандармские (Саксаганского), на пустыре создан Ботанический сад, а рядом разбит бульвар, так и называвшийся с 1869 года — Бибиковским. Лишь через полвека, при новой власти, его переименовали в бульвар Тараса Шевченко.
Злая насмешка истории в том, что украинский патриот Шевченко ненавидел Бибикова, обзывая его в стихах «Капрал Гаврилович Безрукий». Генерал решительно проводил курс русификации управления в Киеве и губерниях, искоренения панских традиций и шляхетских привилегий, польского и украинского сепаратизма, университетского вольнодумства. Сохранилось немало анекдотов о Бибикове как о прямолинейном охранителе, впрочем, не лишённом остроумия. Это импонировало Николаю I, который в 1852 году назначил Бибикова министром внутренних дел. На этом посту он оставался до смерти императора, пережив его затем в отставке на 15 лет.
В Новосибирском художественном музее хранится портрет молодого поручика лейб-гвардии Семёновского полка времён Николая I. К лацкану расстёгнутого мундира приколоты ордена Святого Владимира 4-й степени с бантом и Святой Анны 3-й степени. Поскольку правая рука офицера висит на перевязи, то в 1983 году знаменитый учёный Владислав Михайлович Глинка, найдя в полковой истории лишь одного такого героя, решил, что на портрете изображён Сергей Николаевич Леонтьев, раненный при штурме Варшавы 25 августа 1831 года пулей в правое плечо навылет. Однако Леонтьев получил за свой подвиг Георгиевский крест, а вот боевых орденов Святого Владимира и Анны он не имел. Кроме того, как состоявший в день смерти Александра I в роте Его Величества, он носил на эполетах вензель покойного императора.
Таким образом, на картине не может быть изображён Леонтьев. Между тем был среди семёновцев ещё один инвалид, не упомянутый в полковой истории, — Владимир Александрович Казадаев. В 1828 году, во время Русско-турецкой войны, он был прикомандирован к знаменитому военному теоретику барону Жомини — тому самому, о котором Денис Давыдов, сердясь на молодёжь, утратившую гусарскую лихость, писал: «Жомини да Жомини! А об водке — ни полслова». Впрочем, на войне Казадаев вёл себя очень даже лихо. В стычке под крепостью Варна он был легко ранен саблей в грудь, при осаде в траншеях контужен бомбой в спину и шею, а 25 сентября, первый бросившись на штурм бастиона, ранен пулей в правое плечо навылет. За отличия он получил Владимирский и Анненский боевые кресты, чин подпоручика и долгий отпуск для лечения. Видимо, тогда же, в 1829 году, и был написан его портрет. Затем Казадаев принял участие в польской кампании 1831 года, заслужив золотое оружие с надписью «За храбрость».
Завершив гвардейскую карьеру в 1833 году, Казадаев перешёл в МВД, а в 1838 году был определён на Петербургский почтамт. В 1842 году он стал почт-инспектором XI округа, то есть начальником почты всей Сибири. Сегодня трудно даже представить, насколько это была влиятельная фигура. Вся связь с остальной Россией находилась в его руках. В это время Казадаев познакомился со ссыльными декабристами и много помогал Кюхельбекеру, который писал: «Хвастаю и хвалюсь перед друзьями знакомством с Вами, человеком, каких я и во время оно в Петербурге и Москве встречал немного». За добросовестность Казадаев в 1846 году стал камергером и был переведён в центральный аппарат МВД для губернских ревизий.
В 1847 году Казадаев провёл ревизию Казани, где вскрыл массу беспорядков. В результате были сняты вице-губернатор и полицмейстер. Но сопровождавший ревизора чиновник Александров, признавая его честность, оставил такую характеристику своего патрона: «Этот господин держал себя вполне как русский барин старых времён, с своей хорошей и худой стороной; происходя от богатых родителей, с детства не привык стесняться и вырос на своей воле, связанный только внешними приличиями знатного барства. Хорошая салонная выправка, языки французский и немецкий открывали дорогу в большой свет… В добрый час вполне был добрый барин, в дурной час никто на глаза не показывайся, причём, к чести его, никогда не дрался, но бранился непрестанно, худо ли, хорошо ли люди делали. От этого последние до того сделались привычными к барским ворчанью и брани, что часто упускали исполнять его приказанья. Он крайне подозрителен и к людям вообще недоверчив. Словом сказать, из него вышел оригинал, добрый, когда к тому выпадет минута, но более дома у себя претяжёлый человек. Между чужими, особенно в гостях, светский, образованный и любезный барин, с близкими дома: хоть беги от него: непрерывная воркотня и брань».
В разгар ревизии в Казани началась холера. Казадаеву пришлось сесть на самоизоляцию. Тут он познакомился с любимым учеником и ассистентом великого Пирогова — врачом Александром Киттером, основателем русской хирургической гинекологии. Медицина много обязана Казадаеву тем, что он забрал Киттера из Казани с собой в столицу и устроил в Медико-хирургическую академию.
В 1850 году Казадаев недолго служил тульским губернатором. Именно он в день 470-летия Куликовской битвы открыл знаменитый памятник — чугунную колонну Дмитрию Донскому на Красном холме. Затем его назначили курским губернатором. Но тут он рассорился с предводителем дворянства Аркадием Нелидовым и добился небывалого — Нелидов победил на выборах 1852 года, но Николай I его не утвердил. Кончилось это громким скандалом уже в Петербурге. Встретившись в Дворянском собрании, Казадаев и Нелидов повздорили и вызвали друг друга на дуэль. Дело замяли, но Казадаеву пришлось выйти в отставку. После этого он долго жил за границей, где развлекался стихотворными переводами с французского. Правда, изданные им «1001 ночь» и «Тартюф» успеха не имели. Умер Казадаев в Одессе 19 ноября 1888 года.
Ещё один портрет из «однорукой» серии хранится в Ярославле. На нём изображён штабс-капитан Малороссийского гренадерского полка с левой рукой на перевязи. В петлице сюртука приколоты орден Святого Владимира 4-й степени с бантом, золотой знак отличия Virtuti militari 4-й степени, вручённый всем обер-офицерам — участникам польской кампании 1831 года, и дворянская бронзовая медаль в память Отечественной войны 1812 года. По наградам и форме портрет можно датировать 1832−1833 годами. Интересно, что у офицера нет медали за взятие Варшавы, хотя его полк отличился при штурме. По всей видимости, он выбыл по ранению ещё до этого.
В 1986 году мистификатор Александр Горшман убедил музей, что на портрете изображён Александр Павлович Алексеев, которому он выдумал биографию. В Малороссийском полку действительно служил штабс-капитан Алексеев. Но звали его Фёдор Феофилактович. Никаких ранений он не получал и имел медаль за штурм Варшавы.
На самом деле перед нами Александр Алексеевич Мерказин, раненный 14 мая 1831 года в сражении при Остроленке в левую руку пулей навылет с раздроблением костей и разрывом сухожилий, а также сильно контуженный в шею. Вылечившись дома в Ярославле, он затем долго служил городничим в Кадникове, Грязовце, Опочке, Ахтырке, Липецке, Козлове и вышел в отставку полковником незадолго до своей смерти 14 ноября 1869 года.
Автор — руководитель департамента культуры города Москвы, кандидат исторических наук