Ностальгия
Ностальгия
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––
— Я следователь по особо важным делам, майор Прокосенко, — сказал он.
— А что такого важного в моем деле? – спросил я.
— Нихера, — сказал он. – По мне, так я бы тебя даже в изолятор не сажал.
— Ну, так выпустите меня отсюда, — сказал я, — скоро год уже как в тюрьме сижу.
— Сейчас тебя выпустить труднее, чем посадить. Сиди себе, срок идет.
— Можно я закурю?
— Кури.
Я закурил. Он поморщился и спросил:
— Что ты куришь?
— Как все, Памир.
— Много куришь?
— Пачку в день.
— На, кури мои.
Он бросил на стол пачку Космоса.
— Забирай все.
В коробочке лежали четыре сигареты.
— А вы много курите? – спросил я.
— Полпачки в день, — сказал он.
— Вы недавно в Сухуми были?
— Откуда ты знаешь?
— Космос сухумский. Пачка почти скурена. Значит два дня назад вы прилетели из Сухуми.
— Если ты такой умный, как позволил взять себя за жопу, — усмехнулся Прокосенко.
— Вы по моему делу летали в Сухуми?
— Да.
— И с каким результатом, что–нибудь узнали?
— Да, нихера, — сказал Прокосенко, — у этих чурок никогда не было советской власти и не будет. Дали мне пару каких–то дураков допросить, которые по–русски толком не говорят. Ну, я слетал. В Черном море искупался. Ты мне лучше расскажи про этот эпизод, когда ты в Шостку ездил. Зачем?
— За магнитной лентой.
— Подробнее.
— На поезде до Конотопа, а из Конотопа в Шостку на такси.
Шофер, симпатичный доброжелательный хо..л быстро понял, кто я такой и, когда мы отъехали от города сказал:
— До Шостки сорок рублей. Туда и обратно восемьдесят. Я накину мартына и выключу счетчик, а ты мне заплатишь сто рублей, и я тебе буду помогать.
— Как?
— Для начала поедем по сельской дороге, через сельпо. Будем спрашивать, у них может лежать твоя пленка.
Я согласился.
— Ну, как тебе наша природа? – спросил таксист.
— Нормально, — сказал я, — такая же как и у нас.
— Нет, сказал таксист, — наша лучше.
— Откуда вы знаете, вы бывали в Беларуси?
— Целый год, в Минске, в вашем политехническом учился на автодорожном.
В общаге жил с вьетнамцами. Паскудная, тебе скажу нация, стукаческая. Если бухнешь или там телку приведешь, сразу в деканат бегут закладывать, а сами селедку жарят на электроплитках.
Возле первого же сельпо кольцом стояла большая, человек на пятьдесят, очередь.
— Как в мавзолей, – сказал я.
— За хлебом стоят, — сказал таксист. — Сейчас хлеб должны привезти.
— Как же мы пройдем?
— Эй, граждане! – воскликнул таксист, пропустите городского. Ему вашего хлеба не нужно.
Очередь расступилась и мы подошли к прилавку.
— Чого тобі, бородатеньке? – весело спросила пьяноватая продавщица.
— У вас магнитная лента есть? – спросил я.
— Що це таке? – спросила продавщица.
Я показал ей коробочку на которой было написано: «Свема»
— Так у мене ціла скринька з минулого року лежить.
— Давайте ящик, — сказал я.
Она умножила на коробке в столбик и сказала:
— П'ятсот рублів.
Я заплатил сотенными. Таксист взял ящик и мы стали пробираться к выходу.
В обратную сторону очередь расступалось медленно, неохотно.
— Бандеровцы все. Если бы могли, они бы сейчас нас убили, — сказал таксист.
Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать