Воспоминания командира «тридцатьчетверки»
Я шагнул в войну со студенческой скамьи. Из-за фашистского нашествия развеялась моя заветная мечта стать судовым инженером-механиком на Волге, с третьего курса Горьковского водного института меня призвали в Красную армию.
После окончания бронетанковых курсов командного состава в Ленинграде, с мая 1942 года и до конца войны — с двумя перерывами на госпитальное лечение от полученных ран — я находился на фронте. Воевал под Калинином, на Украине, в Польше. День Победы встретил под Прагой.
За давностью лет стали забываться фронтовые будни и мелочи — рев танковых моторов, лязг гусениц, жара в танке, скрежет опрокинутого тяжелым корпусом вражеского орудия и неистовые крики поверженных фашистов. За коркой памяти остаются и многокилометровые марш-броски для поддержки матушки-пехоты, и собственный танк в огне…
С каждым боем росло мое боевое мастерство как молодого командира танка Т-34. В схватках с сильным противником волей-неволей мне пришлось научился использовать преимущества моего танка: огневую мощь и высокую маневренность. Помню, как при освобождении Львова, а улочки там узкие-узкие, практически не развернуться, случайно заметил немецкую самоходку типа «фердинант». Живо дал задний ход и успел юркнуть на боковую улочку. Тут к нам подбежал какой-то местный житель, сказал, что немецких самоходки две. Он помог нам сманеврировать и дворами обойти немецкие САУ. Вывел нас точно им в «хвост», так что нам удалось расстрелять их в упор прежде, чем они успели развернуться свои грозные орудия в нашу сторону. Рассказал вот так обычно, но на самом деле очень непросто было осилить почти 70-тонные крепости-самоходки, вооруженные пушкой крупного калибра, способной прошить нашу «тридцатьчетверку» навылет с любого расстояния. Здесь мы просто тактически переиграли противника, умело, я считаю, использовав тесноту и плохой обзор городской застройки.
Но больше всего мне запомнились бои на Сандомирском плацдарме во время Львовско-Сандомирской наступательной операции наших войск. В конце июля 1944 года одна из стрелковых дивизий 1-го Украинского фронта скрытно форсировала Вислу севернее города Баранув и захватила небольшую территорию на ее левом берегу. Так возник известный в истории Отечественной войны Сандомирский плацдарм, откуда началось освобождение от немецко-фашистских захватчиков Юго-Восточной Польши. Там развернулись упорные и ожесточенные бои, кровь буквально рекой лилась. Гитлеровцы контрударами пытались сбросить переправившиеся на плацдарм наши войска в реку и восстановить свою оборону. Они вводили в бой новые соединения. А наши просто зубами вгрызались в землю — и ни пяди назад! А фронтовые сводки тех далеких дней сообщали как-то совсем обыденно, что, мол, здесь «…советские войска отбивали контратаки пехоты и танков противника».
На одном из оборонительных рубежей врагу преградила путь наша 52-я Гвардейская танковая бригада, конкретно — засада из двух танков нашей роты: комроты Глебова и мой, командира взвода Крайнова. Перед нами стояла трудная боевая задача — задержать на танкоопасном направлении фашистские танки, рвущиеся к Висле. Всю ночь работали как бешеные, даже без перекуров, и к рассвету успели врыть танки в землю по башню и надежно их замаскировать. Заняв место в засаде, выдвинутой впереди стрелковых частей, мы приготовились к отражению предстоящих атак. Вскоре появилась большая колонна тяжелых «Тигров» и «Пантер», до 20 танков, которая грозно двигалась на наши замаскированные позиции. Что такое немецкий Тигр, надеюсь, вы знаете. Он гораздо сильнее нашего Т-34, и по вооружению, и по защищенности. И экипажи на эти танки формировали исключительно из ветеранов. «Пантера» лишь немногим уступала «Тигру», тоже очень грозный противник. В общем, нервы у нас были на пределе. Холодный пот и все такое…
Через визир орудийной панорамы я постоянно осматривал местность, наметил ориентиры, прикинул дистанции до них, чтобы в бою не тратить на это драгоценные секунды. Как заметил колонну, сразу навел пушку на головной танк. И пошло-понеслось. Первые же выстрелы наших 85-миллиметровок оказались удачными — передний танк противника медленно закрутился на месте и остановился с разорванной гусеницей. Хорошее начало нас буквально окрылило! По указанию командира роты мы усилили темп стрельбы, действуя быстро и слаженно. Вот где пригодились намеченные мною ориентиры и дистанции до них. От метких выстрелов Глебова загорелся второй вражеский танк. Но не обошлось без потерь и с нашей стороны — немцы подбили боевую машину моего напарника. Теперь вся тяжесть боя легла на наш экипаж.
Но в это время немцы переменили тактику, их боевой порядок расстроился и они стали отходить. Наш ожесточенный отпор заставил хваленых «Тигров» не рисковать и повернуть назад. Открыли люк и стремительно выскочили на свежий воздух. Несмотря на снятые гимнастерки, нас в течение напряженного боя мучила жара внутри танка и страшно хотелось пить. Все были мокрые от пота.
Однако на этом дело не окончилось. Мы получили приказ оставаться на рубеже и два долгих дня наша “тридцатьчетверка” сдерживала яростные атаки немцев и всего вывела из строя пять боевых единиц. «Тигры», имея большое преимущество в силах, так и не смогли сломить упорное сопротивление одного советского танка и покинули поле боя побежденными. Вот так вот.
А впереди были Берлин и Прага. С напряженными маршами и боевыми схватками на территории фашистской Германии и Чехословакии…
Уволенный по состоянию здоровья из армии Степан Матвеевич Крайнов закончил Вологодский молочный институт и многие годы работал инженером-технологом в пищевой промышленности Дальнего Константинова.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 г. гв. младший лейтенант Степан Матвеевич Крайнов был удостоен звания Героя Советского Союза «за доблесть и геройство, проявленные при выполнении боевых заданий по уничтожению немецко-фашистских захватчиков».