Герой обратился к Сталину
Петр Брайко свою войну начал, героически сражаясь на заставе, а затем с уцелевшими пограничниками более месяца выходил из окружения. Пройдя свыше 500 километров, перешёл линию фронта под Киевом и в августе 1941 года зачислен в 4-й мотострелковый полк НКВД командиром роты связи.
Однако в Киевском котле в сентябре 1941 года почти весь полк погиб. Лейтенант Брайко был ранен, скрывался у местных жителей, неоднократно арестовывался и бежал, в том числе из Дарницкого лагеря военнопленных.
В феврале 1942 года, после очередного побега, попал в Путивльский партизанский отряд С. А. Ковпака. Сначала был зачислен рядовым бойцом, затем командовал взводом, ротой, был начальником разведки соединения. В 1943 году был начальником штаба входившего в соединение Ковпака Кролевецкого партизанского отряда, потом командовал этим отрядом. В 1944 году был назначен командиром 3-го полка 1-й Украинской партизанской дивизии. Возглавил проведение свыше 100 боевых операций. Участвовал в семи рейдах по тылам врага. За время рейда по западным областям Украины и восточным воеводствам Польши полк уничтожил сотни гитлеровцев и пустил под откос 4 вражеских эшелона. В посёлке Мир (Кореличский район Гродненской области) полк разгромил 9 маршевых батальонов противника.
7 августа 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза.
Письмо, которые идеалист Брайко направил вождю.
«Дорогой Иосиф Виссарионович! Извините меня за беспокойство, но я решил обратиться к Вам с небольшим письмом.
Имея месячный отпуск для отдыха, я поехал на Украину, к себе на родину, где живет моя мать-старушка, в село Митченки Батуринского района Черниговской области.
Попутно, заезжая к товарищам по совместной борьбе с немецкими захватчиками, побывал в Конотопском и Кролевецком районах Сумской области. Вот об этой настоящей жизни колхозников и работе руководителей я хочу Вам вкратце рассказать.
Село Митченки в прошлом — одно из крупных и культурных сел в районе. До войны, несмотря на то, что руководители села и района пропивали все, жило зажиточно. Колхозники получали по 2-3 кг хлеба на рабочий день, но могли получать по 5-7 кг. Деньгами, правда, правление колхозов никогда не рассчитывалось с колхозниками, видимо, денег у них не хватало. Но все же колхозники довольны были, что у них есть хлеб, и работали, не зная усталости, даже видя, что их руководители пропивают и транжирят колхозное добро, думая только о своей шкуре.
Теперь же меня поразило, что колхозники не хотят работать в колхозе. Бригадиры ежедневно гоняют их на работу до 12 часов, но идет мало кто.
Каждый колхозник ищет себе хоть кусочек земли и сеет на ней или в огороде все культуры: рожь, пшеницу, ячмень, просо и прочее. И обрабатывают эти культуры дома у себя.
Мне припомнилось, как раньше, до войны, все, кто мог работать, на рассвете бежали в колхоз и упрашивали бригадира дать какую-нибудь работу, а последний даже затруднялся найти ее. Все колхозники, в том числе и я, работали от рассвета до позднего вечера.
Я долго думал по этому поводу и пришел к выводу, что причиной этому является неправильное управление колхозами на Украине.
Весной подошло самое рабочее время, а колхозники не имеют хлеба, за исключением некоторых (кто эти некоторые, расскажу дальше), а много колхозников не имеют даже картошки, не говоря уже о жирах. И ежедневно, вместо того чтоб идти на работу, ходят на поле к ямам, где была закопана колхозная картошка и прогнила. Долбят эту гнилую картошку, делают из нее картофельную муку.
А потом мне колхозники рассказали, что в 1944 году урожай был не совсем плохой, но убрали плохо, не сумев организовать сборку. И смогли только уплатить госпоставку и прочее, даже не хватило на семена. На трудодень получили по 200 граммов, и то это только в колхозе им. Куйбышева нашего села, а в остальных колхозах совсем ничего не дали.
Заинтересовавшись этим вопросом, я беседовал со многими колхозниками, побывал на разных совещаниях в сельском совете, колхозах и совсем растерялся. Я прямо задал себе вопрос: какой строй и порядок в селе и районе?
Думают, как бы обеспечить себя, как бы выпить и как выслужиться.
Актив села — это бывший немецкий актив, который служил немцам, а теперь служит советской власти. Они имеют хлеб, водку и прочее. Они посещают все совещания, они руководят колхозами, они решают и постановляют, только не выполняют, а если выполняют, то так, чтобы было чувствительно для колхозников. Они пьянствуют с руководителями села и района, имея от последних тесную поддержку.
За 1944 год колхозы не сдали свеклу на сахарные заводы. Она осталась зимовать на поле. Ее начали таскать на самогон — растаскали половину, но кто же? В первую очередь «актив». В селах процветает взяточничество. Например, районный врач т. Кисель без пол-литра и курицы не перевяжет и пальца.
Для того чтоб колхознице, у которой муж в Красной Армии, а дома 3-4 детей, привезти с поля заработанную солому для отопления квартиры, она должна своему бригадиру поставить литр водки и хорошую закуску, но поскольку этой возможности она не имеет, она должна замерзнуть, или ночью идти с веревкой на поле и воровать солому, или идти воровать свеклу, гнать водку и давать бригадиру, чтобы дал лошадей привезти солому, либо замерзнуть, либо пойти под суд за воровство.
РО НКВД и НКГБ решили повести борьбу с водкой, направили своих уполномоченных в села, а последние, приехав в село, собрали водку, отобрали аппараты у тех, кто думал выгнать водку для бригадира, и передали их постоянным самогонщикам — «активу». Таким образом, в район беспрерывно потекла водка. Руководители пьянствуют совместно с бывшими немецкими работниками, гарантируя им безопасность.
На вопрос колхозникам, почему они не хотят работать в колхозе, они отвечают: «Зачем нам ходить на работу? Нам ничего все равно не дадут за труд. Все равно все пропьют».
На массовые обращения жен красноармейцев-фронтовиков ни сельские, ни районные руководители не обращают внимания и не оказывают помощи. Хуже того, даже по-человечески не поговорят. Пострадавшим от войны колхозникам жилищных помещений до сих пор не строят.
Имеются факты грубого нарушения постановлений СНК, в частности постановления от 1944 г. о контрактации рогатого скота.
В самом районе массовые хищения гос. добра. Не очень давно на маслозаводе в м. Батурине скомбинировали так, что сумели похитить с маслозавода 6 цент. масла, 8 цент. сыра и прочее.
Все получаемые изделия и товары в район для колхозников, или инвалидов, или учителей где-то исчезают в районе, а если дойдет в село, то тоже сразу исчезает, а рядовому колхознику ничего не попадает.
В селе и во всем районе полный зажим критики, все колхозники дрожат, на собраниях о недостатках никто не говорит, а особенно о прошлых делах нерадивых колхозников и руководителей. Последнее время совсем на собрания никто не ходит и не интересуется ими, заявляя: «Все равно по-нашему не будет».
Приезжающие фронтовики, бывшие руководители сельского хозяйства до войны, видя такую несправедливость, пытались указывать руководителям района, но таких быстро снова отправили в Красную Армию, несмотря на их инвалидность, либо направляли в Западную Украину, чтобы они не мешали таким «руководителям» продолжать «работать». Так поступили с Откидачем Федором Павловичем и Ермольченком Иваном Евменовичем. Видя это, остальные боялись и боятся раскрыть рот. Некоторые пытались писать жалобы вышестоящим органам вплоть до центра, но письма не проходили, а в районе знали об этом — видимо, там тоже гоголевские почтмейстеры есть. Авторам тогда нехорошо.
В феврале этого года я лично рассказывал и писал Секретарю ЦК КП(б)У т. Коротченко об этом, он обещал послать представителей для расследования. Представители выезжали, но доехали, видимо, только до м. Батурина и вели себя так незаметно, что в районе об этом никто не знает, за исключением секретаря РК КП(б)У. Видимо, больше он нигде и не был, а отсюда известная и проверка, да и изменений нет, только и всего, что убрали председателя райисполкома Гузеева, которому сказали после по-хорошему: «Тебе придется уйти, а то через тебя будет всем делов».
Подобные факты есть в Конотопском и Кролевецком районах Сумской области, но с большой разницей в том, что секретари РК КП(б)У этих районов тт. Канавец Ф. Е. и Матющенко Ф. Д. (это бывшие командиры отрядов соединения Ковпака) сами работники честные, справедливые, всецело отданы народу и родине и интересы народа ставят выше всего. Они, как хозяева района, ведут борьбу с несправедливостью в районе, выгоняют нечестных, шкурников, они из рядовых колхозников воспитывают руководителей, а также из фронтовиков, контролируя их. Народ видит справедливость — это главное зерно, и совсем по-другому относится к ним и работает со всей энергией.
Но таких руководителей на Украине, к сожалению, мало, больше шкурников. А что это за люди?
Это те, которые струсили и всю войну отсиживались где-то на Дальнем Востоке, ожидая пока придет «дядя», выгонит немцев и даст им снова теплые местечки. Вот они получили их и дрожат за свою шкуру, выслуживаясь перед советской властью, выезжая за счет грабежа и издевательства над колхозниками, пропивая гос. добро и деньги, крича: «У нас нет кадров!» и еще получая благодарность за обман правительства. И, как правило, они, эти отсидевшиеся в тылу люди, давно потерявшие свое партийное лицо, легко сживаются с теми, кто оставался на службе у немцев во время оккупации Украины. Они единым фронтом выступают против фронтовика, партизана. В каждом из нас они видят свою гибель, а потому враждебны и настороженны.
Если кто возвращается инвалидом и они видят в нем способнее, честнее и сильнее себя, такого немедленно отправляют на фронт, чтобы не мешал, или стараются вовлечь в свою компанию.
Районные руководители м. Батурина: РК КП(б)У, РИК, РВК, РО НКВД, РО НКГБ и другие организации представляют собой не что иное, как кучку оторвавшихся от народа и его интересов людей, которые делают все, что им задумается.
Такой порядок во многих районах Украины. Черниговский обком КП(б)У знает об этом, но не знаю, почему молчит.
Я здесь указал одну сотую того, что делается, и затрудняюсь письменно изложить все это. Если можно, я смогу рассказать все подробно, чтобы нарисовать настоящую картину.
Встречаясь со многими партизанами, работающими в разных районах и областях Украины, прихожу к выводу, что подобное положение существует и в других районах и областях Украины.
Вывод:
Это положение могло создаться лишь потому, что, пользуясь военным положением и неразберихой, в партийный и советский аппарат пробрались чуждые и разложившиеся люди. Это могло быть потому, что отсутствует критика и самокритика масс. Эти «кадры» полностью зажали свободный голос народа и, пользуясь войной, творят безобразия в тылу (заверяя, что у них все хорошо,— вернее, обманывая правительство).
Как лечить это болезненное явление, которое рано или поздно дорого обойдется нашему народу и нашему хозяйству? Отвечаю — нужна жестокая критика и самокритика и проверка людей по их активному участию в Отечественной войне. Нужна чистка партийного и советского аппарата на Украине, чистка от немецких служак, трусов и паникеров, отсидевшихся в глубоком тылу и пришедших на готовенькое. Нужно выдвижение новых людей, прошедших школу войны в борьбе. Чем скорее это будет, тем лучше будет».
После такого письма для обвинения героя по ст. 58-10 ничего придумывать было не надо.
Статья 58-10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение, или изготовление, или хранение литературы того же содержания влекут за собой лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.
Дали десятку, лишив звания Героя… Потом, само собою, реабилитировали. Как говорится — «спасибо, что живой».