О фашистском заговоре в НКВД
В продолжение темы https://cont.ws/@colonel-cassad/1709200 вредителей в руководстве НКВД УССР, которые спускали по инстанции антисемитские распоряжения. Интересно почитать о том, какие недостатки были вскрыты в работе НКВД УССР после того, как Берия сменил Ежова, а нарком НКВД УССР Успенский был разоблачен как враг народа. В том числе рассматриваются различные злоупотребления при осуществлении репрессий в 1937-1938-м годах.
Как не трудно заметить, все это не было секретом для чекистов и партийных работников задолго до XX съезда, где напрямую причастный к репрессиям Хрущев делал вид, что он не причем.
Из протокола закрытого партийного собрания сотрудников УНКВД по Каменец-Подольской области о раскрытии «фашистского заговора» в органах НКВД СССР. 27 ноября 1938 г.
ПРИСУТСТВУЮТ — членов партии 56 человек, кандидатов КП(б)У — 21 чел.
В состав президиума партийного собрания большинством голосов избраны: т.т. ВЛАСОВ, ЯКОВЛЕВ, ГРОМОВ, ЕКИМОВ и ЛЕВКИН.
В состав секретариата собрания большинством голосов избраны т.т. ГОРЕЦ, КОРДУС, БЕСПРОЗВАННЫЙ.
ПОВЕСТКА ДНЯ:
1. О вскрытом фашистском заговоре в органах НКВД и мероприятиях партийной организации по ликвидации последствий вредительства (докладчик тов. ЕКИМОВ).
1. СЛУШАЛИ:
О вскрытом фашистском заговоре в органах НКВД и мероприятиях парторганизации по ликвидации последствий вредительства (т. ЕКИМОВ).
ВЫСКАЗАЛИСЬ:
Тов. КОРДУС. Я очень жалею, что не имел возможности выступить на оперативном совещании с критикой чекистской работы, в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) и искривлениях в агентурно-оперативной работе.
В Каменец-Подольской области я работаю с самого начала ее организации. В работе УНКВД, в бытность начальника ПРИХОДЬКО, была неправильная линия в следственной работе: громили одиночек, не вскрывали организованного контрреволюционного подполья.
Затем мы присутствовали в апреле 1938 года на оперативном совещании областных и районных работников УНКВД, где враги народа УСПЕНСКИЙ и ЖАБРЕВ предлагали громить организованное подполье. Они — эти враги народа — нарушали постановление ЦК ВКП(б) и привлекли к следственной работе лиц, не имеющих права работать в УГБ, на следственной работе использовался кто угодно, включая посторонних лиц, и даже скомпрометированные.
В Деражнянском РО НКВД был привлечен бывший чекист, фамилию забыл, уволенный из органов за разложение и преступления.
Признания давались палочным порядком, искали так званые «новые линии». Вот в 4-м отделе вскрыли военно-повстанческую организацию. В этом деле много «наколбасили».
Был у нас такой начальник отделения в 4-м отделе УРАЛОВ — горе чекист, угодили перед начальством, кстати, он за это получил значок «почетного чекиста». Он из националистов делал право-троцкистов, а когда вскрыли военно-повстанческую организацию, то от тех же арестованных он получил признание в принадлежности к военно-повстанческой организации.
Арестованный по 2-му отделению 4-го отдела ГАЛЬЧИНСКИЙ, признавшись в принадлежности к организации, дал 52-х участников организации. Из этого числа, как теперь вскрывается, он многих оговорил.
Реплика тов. ВЛАСОВА: «В общем, писали показания, какие выдумывали арестованные».
Да, мне пришлось вести эсеровское дело по Изяславлю. Дело серьезное. По делу устанавливалась связь эсеров с Киевом. Всего по делу было арестовано 9 человек — оно было хорошо проведено, арестованные сознались и его от меня не принимали для направления в судебную инстанцию.
Враг ЖАБРЕВ, ГИНЕСИН — быв[ший] нач[альник] 4-го отдела, требовали разворота дела. Такое же положение было по делам вскрытой контрреволюционной националистической организации.
В этом деле, в погоне за разворотом, достигли, что по показаниям проходят тысячи людей. И такая неправильная вражеская линия привела к тому, что, если сейчас проанализировать дело, то не найдешь концов.
В 4-м Отделе был такой оперативный работник ОБОЛЯНСКИЙ — марафетчик. Это работник, к которому применима пословица «услужливый медведь — опаснее врага». ОБОЛЯНСКИЙ получал показания от арестованных, в которых списком фиксировались участники организации. Арестованный по делу националистической организации КУЛЬБЕДА показал о 52-х якобы известных ему участников организации. По делу с. Балино было арестовано 50 человек, из них человек 30 осуждены неправильно.
Бывший нач[альник] 4-го Отдела ГИНЕСИН (теперь работает в Харьковском УНКВД) давал и требовал от оперативных работников, чтобы каждый квалифицированный работник за день оканчивал не менее шести следственных дел. Вы понимаете, как получались показания от арестованных и как оформлялись дела.
Все эти извращения в следственной и оперативной работе получались в результате того, что у нас в парторганизации не было критики и самокритики, что мы все ходили на поводу у врага народа ЖАБРЕВА. На собраниях критиковали только помощников оперуполномоченных, но не выше по занимаемой должности.
[...] Вот наградили т. ПАТРУШЕВА — быв[шего] начальника Плужнянского Райотделения, ныне работающего в Волочисском РО НКВД. За что? — я спрашиваю. За то, что он, ПАТРУШЕВ, при изъятии оружия в Плужнянском районе был инициатором массового искривления революционной законности? ПАТРУШЕВ в селах Плужнянского р-на созывал в сельбуд по 15 колхозников, предлагал им сдать оружие, затем оставлял милиционера и заставлял издеваться над колхозниками. По этому делу был арестован бывший нач[альник] милиции КЛЮС, а главный виновник — ПАТРУШЕВ — не только на свободе, но и награждается.
Я хочу остановиться на ЛЕОНОВЕ — начальнике 4-го Отдела и заместителе] Нач[альника] УНКВД. У него вредный фанатизм, во всем и всех он видит врагов.
Я помню дело по обвинению бывшего оперативного работника КАРАБЕЙНИКА. В этом деле ЛЕОНОВ не был объективен. Дело было у 4-х следователей, у т.т. ЕКИМОВА, ПАРФЕНОВА, меня и еще одного следователя. Хотели доказать измену, но здесь простое барахольство и дискредитация. ЛЕОНОВ добился даже санкции на применение чрезвычайных мер в следствии по делу КАРАБЕЙНИКА.
[...] Неправильно работал Отдел Кадров при ЮФЕ, откомандировывались оперативные работники в лагеря, давались убийственные характеристики на честных людей, а парторганизация об этом не знала.
Тов. БЕСПРОЗВАННЫЙ. Я присутствовал на оперативном совещании, где могло сложиться мнение, что чуть ли не все ответственные работники были в опале у врага народа ЖАБРЕВА. Но в действительности это не так.
Я хочу доложить партийному собранию о методах работы начальника 3-го Отдела т. ВАДИСА. С первых дней своего приезда, буквально на третий день, тов. ВАДИС созвал оперативное совещание, на котором всех коммунистов обозвал врагами народа и пригрозил, что он нас арестует, предаст суду и т. д., абсолютно не зная работников.
Когда перед т. ЛЕЛОНГОМ, присутствующим тогда на оперативном совещании, был тогда поставлен вопрос о необходимости поведение ВАДИСА обсудить на партийном собрании, т. ЛЕЛОНГ ответил, что этого делать не стоит, так как ВАДИС прислан Наркомом УСПЕНСКИМ на укрепление пограничной Области и ему надо создавать авторитет. Ни одно оперативное совещание у нас в Отделе под руководством т. ВАДИСА не проходило без ругани, мата и угроз.
Или как оценить такое поведение т. ВАДИСА? Недавно т. ХАЧИНСКИЙ (работник 3-го Отдела) допрашивал одного агента польской разведки — перебежчика. Во время допроса в кабинет к т. ХАЧИНСКОМУ вошел т. ВАДИС, которому т. ХАЧИНСКИЙ доложил, что допрашиваемый им агент польской разведки признался в шпионской деятельности. Однако неправильно называет лицо, его вербовавшее.
Тов. ВАДИС тут же при поль[ском] агенте задает вопрос т. ХАЧИНСКОМУ: «А Вы это проверили?» тов. ХАЧИНСКОМУ ничего не осталось делать, как заявить, что проверил. После чего т. ВАДИС потребовал дело, просмотрел его и в присутствии шпиона, бросил дело на стол и крикнул на тов. ХАЧИНСКОГО: «Что же Вы врете, у Вас же ничего нет», — стукнул дверью и ушел. Этому был свидетель также т. БЕГЛЯКОВ.
Реплика секретаря Обкома т. ВЛАСОВА: «При таком изложении вещей, ни один агент не будет давать показания».
Правильно. Я хочу остановиться также на таком моменте, не так давно была получена телеграмма от УСПЕНСКОГО с благодарностью тов. КОВАЛЕНКО, посвященная 20-тилетию Комсомола. По этому поводу т. ВАДИС собрал оперативное совещание, где, наряду с другими моментами, остановился на том, что т. ХАЧИНСКИЙ якобы гуляет и плохо работает (кстати, ХАЧИНСКИЙ также числился в черном списке).
Тов. ХАЧИНСКИЙ, признав отдельные недочеты в своей работе, заявил, что его семья находится в районе, трое детей и жена больны, что его самого из гостиницы попросили уйти. И он вынужден шататься по городу, не имея где отдохнуть, спит на столе в Отделе.
Тов. ВАДИС обрушился на тов. ХАЧИНСКОГО, заявив, что он своим заявлением расхолаживает партийную организацию, т. е. портит, мол, праздничное настроение в связи с получением телеграммы УСПЕНСКОГО.
Реплика т. ЕКИМОВА: «Расскажи, как тебя ВАДИС посылал за водой?»
Да, это интересный факт, который я считал за мелочь и не хотел об этом говорить, но о нем придется рассказать. Недавно я был занят вербовкой одного человека со средним образованием, который мог быть полезен для нашей чекистской работы. Во время моего разговора с этим объектом, в комнату вошел тов. ВАДИС, вынимает деньги и обращается ко мне в присутствии вербуемого: «Пойдите в город и принесите мне зельтерской воды». Вы же, товарищи, понимаете, каково мне работать впоследствии с этим человеком, как он может давать данные о наличии организации мне, которого можно посылать за водой. Вообще нужно сказать, что тов. ВАДИС ведет себя, как «унтер ПРИШИБЕЕВ». Я не помню такого случая, чтобы т. ВАДИС поговорил по-человечески с работником.
[...] Я хочу остановиться еще на одной моменте. Всем известна история с тов. ПЛОСКИНЫМ — его «в работу» взяли по заслугам. Тов. ПЛОСКИН в момент напряженного международного положения, когда мы были переведены на казарменное положение, будучи начальником отделения, потребовал приказ, в котором говорилось бы, что после работы нельзя уходить домой спать. Работал он также с холодком, но я думаю, что все же таки никакого права т. ВАДИС не имел объявить т. ПЛОСКИНА на оперативном совещании врагом народа, и что он, ВАДИС, вместе с ПЛОСКИНЫМ на фронт не пойдет, так как он его предаст.
Тов. КОЛЕСНИКОВ. Мы на партсобрании должны вскрыть вражескую работу, пробравшихся врагов народа в органы НКВД. Я — молодой чекист, но мне эти недостатки также бросались в глаза.
В следствии давались сроки и поштучные задания по окончании следственных дел. Мне тов. ЯКОВЛЕВ и еще двум товарищам дал задание за сутки окончить 59 дел. Мы вынуждали [давать] показания от арестованных.
[...] В партийной работе проводилось то, что приказывал враг народа ЖАБРЕВ. Секретарь парткома ЛЕЛОНГ проводил партийные школы только с разрешения врага ЖАБРЕВА. Меня, например, превратили в кандидата партии, так я и фигурировал в стенгазете, за невыполнение поручений по линии «ДИНАМО».
Реплика т. ВЛАСОВА: «Они не знали своих членов партии».
[...]
Тов. КИПЕРШТЕЙН. Германский фашист ЖАБРЕВ издевался над аппаратом. Как-то он вызвал работника ТПК СИМОНА и за то, что он не хотел выдать без денег сапоги жене ПРИХОДЬКО, обозвал его немецким шпионом.
Вместо основной работы, за которую меня крыли, как ЖАБРЕВ, так и ЧЕСТНЕЙШИЙ, направляли меня на обслуживание личных нужд квартиры ЖАБРЕВА. За 24 часа мне было предложено обеспечить шторами весь отдел, зная заранее, что я это задание не смогу выполнить. И впоследствии, когда я не выполнил задания, меня вызвал к себе в кабинет КРУТОВ и назвал меня шпионом и снял меня с работы. На мою жалобу, поданную т. ДЕЛОНГУ, как секретарю парткома, последний мне ответил: «Чего ты беспокоишься, работу ты себе найдешь».
Тов. ЧЕСТНЕЙШИЙ являлся подхалимом ЖАБРЕВА и чуть ли не жил у него на квартире. Также он был подхалимом у бывшего начальника ПРИХОДЬКО, который привез ЧЕСТНЕЙШЕГО из Николаева в Каменец-Подольск. За отказ от обслуживания квартиры ПРИХОДЬКО мне ЧЕСТНЕЙШИЙ пригрозил, что он меня выгонит. [...]
Тов. КЛИМОВСКИЙ. Врагов мы громили правильно, но ЖАБРЕВ и другие на разгром врагов неправильно нас направляли. У нас была камера-ожидалка, являвшаяся местом разложения арестованных. Попадая в эту камеру, арестованные делились между собой и договаривались, как нужно вести себя на следствии и о чем говорить. У меня был арестованный ЯНСОН, который правдиво сознался. Протокол допроса попал к т. ЛЕОНОВУ. Последний усмотрел, что ЯНСОН — латыш и протокол не принял, а приказал мне добиться от ЯНСОНА показания о шпионаже в пользу Латвии. ЯНСОН шпионажа в пользу Латвии так и не дал.
Есть такой арестованный ГАЛЬЧИНСКИЙ, который давал показания по всем линиям.
Как громили чекистские кадры и выгоняли из органов евреев? Тов. КОРДИТА выгнали из органов и никто не знает за что. Он ходил ко всем и спрашивал, почему его уволили? И никто ему ничего не сказал. Тов. ЛЕОНОВ КОРДИТУ прямо сказал: «Мы увольняем честных людей-поляков, а почему ж не можем также выгонять евреев?» Он же, ЛЕОНОВ, неоднократно нажимал на репрессию евреев под видом сионистов.
Тов. ЛЕОНОВ приказывал мне применять репрессии к арестованным, на которых были сомнительные показания об их враждебной деятельности. Так было с бывшим начальником милиции ЯРМОЛЮКОМ. Мы не боролись с такими попытками ЛЕОНОВА и других.
Тов. ЕКИМОВ применял такие же методы в проведении совещания, как и т. ВАДИС, работников огульно называл лодырями и даже врагами.
[...]
Тов. КОЛЕСНИЧЕНКО. Я — молодой чекист и хочу остановиться на том, как нас, мобилизованных ЦК ВКП(б) приняли в органах УНКВД.
В Киеве в НКВД УССР мы неделями шатались и ничего не делали. Нарком и ответственные работники с нами не беседовали, в коридоре с нами говорил КРУТОВ, успокаивал, что с нами будет говорить Нарком. Мы сидели в Киеве без денег. Затем нам дали назначение, несмотря на то, что ни с кем из нас не беседовали и не учитывали наших желаний, и не выявляли наших способностей.
В беседе с КРУТОВЫМ, я ему сообщил, что имею высшее образование и не целесообразно меня — инженера-металлурга — посылать в Каменец-Подольскую область. КРУТОВ обещал поговорить с Наркомом, неразоблаченным врагом народа УСПЕНСКИМ, но из этого дела ничего не вышло.
На второй день приезда я беседовал с ЛЕЛОНГОМ. Я спрашивал у него, будет ли с нами говорить нач[альник] УНКВД? На что ЛЕЛОНГ ответил, что майор поручил ему с нами — новоприбывшими, разговаривать.
Нами — молодыми работниками, старые чекисты не руководят. Со мной т. ВАДИС, перед тем как включить в работу, разговаривал минут 20.
На днях т. ЕКИМОВ назначил меня по переписи населения по линии НКВД, а т. МАНИЛЕВИЧ не спросил у меня, в курсе ли я этой работы? Я с этой работой не справлюсь, так как я не знаю Области, а провели по приказу.
Я только вхожу в курс дела, а меня отвлекают от оперативной работы, когда смело можно было на перепись назначить кого-либо из неоперативных работников.
ЛЕЛОНГА я знаю с 1935 года, при мне он работал парторгом доменного цеха Орджоникидзевского завода. После перевыборов он не был избран парторгом заводского парткомитета. После чего его забрали инструктором в завком, где он заведовал культсектором.
Компрометирующих материалов о ЛЕЛОНГЕ я не знаю. Кроме того случая, что о ЛЕЛОНГЕ разбирался вопрос на ЗПК по алиментному делу с его домработницей, которая имела от ЛЕЛОНГ А ребенка.
ЛЕЛОНГ работал при секретаре РПК ГРАБОВСКОМ, ныне разоблаченным, как враг народа. ГРАБОВСКИЙ восхвалял ЛЕЛОНГА. Теперь в ЛЕЛОНГЕ произошла перемена, он стал совершенно другим человеком.
Я в Каменец-Подольском болел, по совету ЛЕЛОНГА подал рапорт, который мне возвратили, так как я его подал не через начальника отдела. Тогда ЛЕЛОНГ смеялся надо мной. Когда я задал вопрос ЛЕЛОНГУ: «Почему он так изменился?» Он мне ответил, что здесь нужно беспрекословно слушаться, ЖАБРЕВ — видный работник и лучший человек.
Вопрос от т. ЕКИМОВА: Скажите, за что сняли с работы парторга ЛЕЛОНГА на Орджоникидзевском заводе?
Я не знаю, почему ЛЕЛОНГА не избрали парторгом? Я знаю, что в доменном цеху Орджоникидзевского завода ЛЕЛОНГ развалил партийную работу.
[...]
Toв. ХАЧИНСКИЙ. Наши органы, под руководством партии и при поддержке народа, разгромили вражеское подполье. Успехи были бы еще больше, если бы не мешали враги.
В 1937 году с Старо-Ушицком районе арестовали бывшего разведупровца, подозреваемого в шпионаже, ПОПОВИЧА. Я работал с этим арестованным более двух месяцев. Показаний он не дал, но только рассказал, как его обрабатывали для вербовки. Нам не дали как следует провести следствие по делу этого крупнейшего румынского агента, гнались, чтобы поскорее закончить. Только впоследствии мы вскрыли крупнейшую шпионскую сетку.
Скажу, в следствии много было допущено недочетов. Если мы в одних делах перегибали палку, то в отдельных делах — не добирали.
Я — молодой чекист, работаю в органах два года, в партии 12 лет. С переходом в НКВД я думал встретить совершено другое, чем столкнулся за это время.
Хочу рассказать о работе 3-го Отдела. С приходом на работу мне показали начальника 3-го Отдела т. ВАДИСА, до него был начальник 3-го Отдела ШУХМАН — шумливый человек
Первое мое впечатление о ВАДИСЕ было, как о спокойном работнике. Я начал присутствовать на оперативных совещаниях. На этих оперативных совещаниях партийного я ничего не видел, кроме махания рук и угроз.
При допросе арестованного ДЕМЧУКА — польского агента — я был скомпрометирован начальником 3-го отдела ВАДИСОМ. Агент мне стал рассказывать явно надуманные показания. Я стал разоблачать этого агента. В это время ко мне в комнату зашел начальник 3-го отдела. Я обрадовался, думаю, вот поможет в допросе. Я по-чекистски т. ВАДИСУ доводил, что это арестованный ДЕМЧУК — агент польской разведки, хочет нас ввести в заблуждение, что он завербован в Киеве, а не польской разведкой. Тов. ВАДИС спрашивает: «А вы запросили Киев?» Вместо того, чтобы меня поддержать, ВАДИС берет дело и прямо при арестованном мне заявил: «Зачем Вы врете? Вы ведь не проверяли». И ушел. После этого, т. е. ухода т. ВАДИСА, арестованный ДЕМЧУК смеялся.
[...]
Тов. КАЦ. Сегодня по радио передавали митинг советской интеллигенции из г. Москвы по поводу зверских погромов, учиняемых фашистами в Германии над еврейским населением. Выступающие не находили слов, чтобы выразить свое возмущение. А разве мы не видим подобное, что затеяла кучка врагов, пробравшихся в органы НКВД?
Я не нахожу слов, чтобы назвать каким-либо именем, что творилось врагами в органах НКВД. Лица, которые стояли близко к врагам и помогали им в части освобождения органов НКВД от евреев, подлежат суровому наказанию. С этого момента, что они стали осведомлены об этой вражеской работе они перестали быть коммунистами, хотя и носят до сих пор партийные билеты.
Я хочу остановиться на ЛЕЛОНГЕ, который вместе с другими, был влит в наши органы, как мероприятие по укрепление наших органов. ЛЕЛОНГ — один из новоприбывших кадров, занимался краснобайством и революционной фразой, усыплял и убаюкивал. ЛЕЛОНГ не должен был этого делать, он должен был поставить вопрос о фашистах и о разгроме кадров. Партийное собрание вынесет свое решение об этих лицах, которые являлись пособникам фашистов.
Я не понимаю, почему речь идет только о ЛЕЛОНГЕ, ЛЕОНОВЕ и МОРДОВЦЕ? Насколько я знаю, указания об увольнении из органов евреев исходили от Отдела Кадров НКВД УССР.
КРУТОВ на должность заместителя] нач[альника] ОК НКВД УССР пришел с небольшой работы. Этот вопрос упирается в [расследование о] КРУТОВЕ. Товарищи знают об этом и должны по этому вопросу высказаться.
Начальный факт вражеской деятельности ЖАБРЕВА был на совещании вместе с нач[альником] райотделениями НКВД, где враг ЖАБРЕВ заявил, чтобы не допускать райпрокуроров к арестованным, не подготавливать для них постановления с санкциями на арест. Я помню, как ЖАБРЕВ давал указания Нач[альника] РО НКВД: «Поменьше имейте дело с Райкомами КП(б)У». А потом поправился: «Не информируйте о наших учетах». Вот Вам и отрыв от партии. [...]
Тов. МАНИЛЕВИЧ. [...] Рабская покорность в выполнении любого приказа привела к вражеским действиям, с приходом УСПЕНСКОГО и ЖАБРЕВА на Украину стало ясно, что они начали проводить вражескую работу. Каждый товарищ ожидал выезда [в другую область] или ареста. Отдел Кадров Киева по целым партиям забирал людей. Черный список был передан т. ЮФЕ ЖАБРЕВЫМ для исполнения, т. е. об откомандировании в Киев почти всех евреев. Нас учили оценивать людей не по их практической работе, а по дядюшкам и телушкам.
Реплика т. ВЛАСОВА (секретаря Обкома). «Вы неправы, иногда нужно оценивать человека, помимо практической работы, также и по тетушкам и дядюшкам».
[...] После откомандирования т. ЮФЫ, на должность начальника Отдела Кадров был назначен т. ЛЕЛОНГ, который держал себя замкнуто, часто ходил к ЖАБРЕВУ, не ставя нас в известность о получаемых им директивах. Отношение кт. ШОРУ со стороны ЛЕЛОНГА было предвзятое.
Мы хотели принять на работу ПОМАШНИКОВА — еврея, со средним образованием, на которого отсутствовали компрометирующие материалы. Однако ЛЕЛОНГ на работу его не оформил.
Я имел беседу с т. ИВЧЕНКО и он мне рассказал, что т. ВАДИС, будучи у него в районе, ему сообщил, что он был в хороших взаимоотношениях с ВЯТКИНЫМ, ныне разоблаченным, как враг народа.
В то время, когда у нас не хватает квартир для оперативного состава, МОРДОВЕЦ и ЖАБРЕВ представили квартиру из 3-х комнат парикмахеру. [...]
Тов. ЛЕЛОНГ. О партийной работе. Некоторые товарищи необъективно осветили вопросы партийной работы, умалив ее. Партработа была, но недостаточная, плохо было с критикой и самокритикой — это основной недочет.
Тов. ВАДИС действительно в первые дни своей работы грубо обращался с сотрудниками. Я говорил по этому вопросу с КРУТОВЫМ и самим ВАДИ- СОМ. ВАДИС изменил свое поведение, но формально вопрос не обсуждался на партгруппе. [...]
За алименты судился, но был оправдан.
Работая парторгом в цеху Енакиевского завода, я поднял работу цеха. Правда, партработа была поставлена плохо. Парторганизация не констатировала развала работы, я не был избран парторгом. Но был переброшен на работу в должности инструктора.
О судимости родственников жены я не знал, узнал только теперь, несколько недель тому назад.
О своих ошибках. Я обращаюсь к собранию, чтобы члены партии отнеслись объективно. Я признаю свою вину в пособничестве ЖАБРЕВУ во вражеской работе. Но я не был сознательным врагом, я не знал его вражеской работы, личной связи с ЖАБРЕВЫМ я не имел.
Когда я явился и ЖАБРЕВУ за получением директивы об увольнении евреев из органов НКВД, то там были т.т. МОРДОВЕЦ и ЛЕОНОВ. Мне сказали так, что нужно откомандировать всех евреев, имеющих компрометирующие материалы. И добавил, что неважно, что в этот список попадут и честные люди, ни в чем не запятнанные, в том числе пойдет и т. ЮФА — ему создадут хорошие условия на новом месте.
КРУТОВ мне говорил, что это мероприятие санкционировано Москвой, и, что евреи преимущественно торгашеский элемент: «У них нет своего государства и они могут продать любое государство врагу».
Вопрос т. ЕКИМОВА к т. ДЕЛОНГУ: встречался ли ЛЕЛОНГ с ЖАБРЕВЫМ в Киеве?
С ЖАБРЕВЫМ я встречался в Киеве в гостинице по служебным делам и, так как не было где ночевать, остался в его номере ночевать по его приглашению.
Toe. ЮФА. В марте м-це я был на совещании в Наркомате, где выступали т.т. ХРУЩЕВ и ЕЖОВ. Аппарат [НКВД] на Украине чрезвычайно засорен соцчуждым торгашеским элементом.
Тов. ЕЖОВ указывал, что аппарат чекистов не обменивался, не освежался, и ставил вопрос о подготовке новых кадров — эта линия является и сейчас правильной.
Я был послан в Каменец-Подольскую область. Какую я работу проводил? Я установил, что аппарат Области был чрезвычайно засорен. Винницкое Обл управление при формировании Каменец-Подольской области передало часть работников с хвостами в нашу область.
Реплика ЕКИМОВА: В Винницкой области арестовали 20 человек, а по нашей области только одного.
При формировании Каменец-Подольской области, часть оперативных работников была передана с серьезными компрометирующими материалами. Из Каменец-Подольской Области было откомандировано 50 человек, из них 23 — евреев.
О своей работе — ни прямых, ни косвенных указаний о том, что евреи должны уезжать из области, я не получал.
В июне м-це, когда реорганизовывался аппарат 5-го Отдела, все люди были вызваны в Отдел Кадров НКВД УССР и там оставлены. Я поехал в Киев и поставил вопрос перед Отделом Кадров о посылке людей для области.
В отношении т. МИКИТЯНСКОГО мне говорили, что его оставят на работе в центральном аппарате, а потом оказалось, что его откомандировали из Украины. После этого был составлен список на 17 человек.
17-го октября был получен второй список на несколько человек. В этом списке была также и т. КИТАЙ, муж которой арестован и ВАЙНЕР, на которого компрометирующими материалами мы не располагали. Я заявил об этом ЖАБРЕВУ, но все-таки ЖАБРЕВ его уволил.
Когда я приехал в Киев — я спросил КРУТОВА: «Почему меня откомандировывают?» На что он мне конкретного ничего не ответил. Я недоумевал, подаю рапорт Наркому УСПЕНСКОМУ, разоблаченному врагу народа, чтобы он меня принял и со мной поговорил. Но меня так и не приняли. В Отделе Кадров НКВД УССР один из работников САЗОНОВА мне заявила: «Ты ничего не знаешь, всех евреев откомандировывают».
Когда я приехал в Отдел Кадров НКВД УССР, меня спрашивали: «Зачем приехал? Ведь они меня не вызывали». И велели ехать обратно. 2 1/2 месяца я не работаю, не получаю зарплаты, причем враг ЖАБРЕВ пытался в мое отсутствие выселить семью из квартиры.
Вот т. ЧЕСТНЕЙШИЙ, я хочу его спросить: «Почему он выгнал из аппарата ПОЛЯК — работницу канцелярии». Она ко мне приходила и жаловалась на Ваши притеснения. Я не имею в виду, что ЧЕСТНЕЙШИЙ проявлял антисемитизм. Сейчас я понимаю, почему СИПЕРШТЕЙН несколько раз приходила жаловаться.
Тов. ЕКИМОВ, реплика: Она должна была быть уволена.
Но это не дает права издеваться над СИПЕРШТЕЙН ЧЕСТНЕЙШЕМУ.
В отношении выдвижения МОРДОВЦА. МОРДОВЕЦ ко мне пришел и просил его перевести в город, так как у него уже взрослые дети. Я этот вопрос поставил перед ЖАБРЕВЫМ и после отозвания ФЕЛИКСОНА тов. МОРДОВЕЦ был назначен начальником 2-го Отдела. Последнее выдвижение т. МОРДОВЦА на должность помощника] Нач[альника] УНКВД — это дело ЖАБРЕВА.
Тов. ВАДИС. Товарищи правильно говорят о тех, что зарвались, которые пошли по линии вражеских установок, но нужно подходить объективно, по-партийному.
Я полностью признаю свою вину в том, что, только переступив порог 3-го Отдела, очень резко выступал огульно против всех сотрудников. Меня завели в заблуждение, рассказали о том, что в 3-м Отделе работал ШУХМАН — враг, и, что остались его любимчики и даже проходящие по его показаниям. Я ошибся, но я хотел ликвидировать последствия вредительства. Говоря о всех сотрудниках, а имел в виду тех, о которых мне говорили.
Реплика РАКИЦКОГО: Неправильно, Вы огульно о всех говорили.
Нет, я имел в виду ПЛОСКИНА, который действительно бездействовал, я болел за работу Отдела, поэтому говорил.
Здесь на собрании говорили все те, о которых я иногда отрицательно отзывался, говорил и резко выступал против них, как, например, т. БЕСПРОЗВАННЫЙ, РАКИЦКИЙ, СОРОКИН и другие.
Тов. РАКИЦКИЙ часто выпрашивал у меня отпуск в Киев к жене. Мне МОРДОВЕЦ говорил, что РАКИЦКИЙ симулирует болезнь жены, как повод поездки.
Реплика МОРДОВЦА: Я не говорил об этом.
Я работал с ЯКУШЕВЫМ, но был с ним в плохих отношениях. ВЯТКИН часто приезжал в Бердичев, где я работал по служебным делам.
Знак «почетного чекиста» я получил заслуженно. С УСПЕНСКИМ я ничего общего и связей не имел. Я был лишь на двух совещаниях, где присутствовал УСПЕНСКИЙ.
В Каменец-Подольскую область я попал в связи с плохим материальным положением. Я просился из Киева в область. Никакого авторитета у УСПЕНСКОГО я не имел. По натуре я не могу быть связан с врагами, я резко выступал на собрании.
О черных списках я ничего не знаю. Я составил список на тех, кто плохо работал для перевода в неоперативные отделы по предложению ЖАБРЕВА.
С ЖАБРЕВЫМ я находился в плохих отношениях Я резко ставил перед ним вопрос и делал это в присутствии МОРДОВЦА и ЛЕОНОВА Я ему говорил, чтобы он не слушал наговоры на меня со стороны МОРДОВЦА. Я назвал тогда МОРДОВЦА пьяницей, а ЧЕСТНЕЙШЕГО — подхалимом в присутствии ЖАБРЕВА и всех их.
Я не называл ЖАБРЕВА «отцом родным», но говорил с ним тогда по-рабски и плакал.
Я заявляю, что я честный человек, был таким и честным человеком буду.
Тов. МИХАЙЛОВ. Действительно, у меня во взаимоотношениях с сотрудниками были грубости. Причем, нужно сказать, что это явление у нас распространенное.
В том, что ЛЕЙБОВИЧ был откомандирован из Каменец-Подольской области — в этом не моя вина. Даже после получения приказа об его откомандировании, я его в течение нескольких дней не хотел отпускать, несмотря на то, что у меня с ним были стычки по работе.
Суть заявления т. ЛЕЙБОВИЧА, поданного им в партком, сводилась к тому, что я отношусь к нему не по-партийному, фактически этого не было.
В отношении т. ГРОМОВА. С ним я действительно не в ладах, поддержки от него как от парторга я не имел. Стычки с ГРОМОВЫМ у меня начались с того момента, когда я ему сделал замечание по одному делу, где он написал плохой протокол и я его забраковал.
Вопрос т. КАЦА МИХАЙЛОВУ: Вы присутствовали на совещании, когда УСПЕНСКИЙ заявил, что нужно будет освободиться от евреев, работающих в органах НКВД?
При этом я не присутствовал.
Я никогда не заявлял, что приехал на Украину наводить порядки. Мне ЛЕЙБОВИЧ рассказал, что его ГРОМОВ спрашивал: «Не откомандировали ли меня из области, по вине МИХАЙЛОВА потому, что он еврей?» По-моему, это не по- партийному, так ставить вопрос. Если ГРОМОВ сомневался, он мог об этом поставить вопрос на парткоме.
Тов. ВЛАСОВ (секретарь Обкома). Мы, товарищи, два дня тому назад проводили оперативное совещание, где обсуждали постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) и по этому письму много выступали и давали конкретные предложения, как лучше исправить работу с тем, чтобы результативнее попадать и громить врага.
Всем ясно стало теперь и оценку товарищи давали довольно отрицательную с точки зрения ведения следствия и агентурно-оперативной работы.
На совещании говорили об отрыве от парторганов, подхалимстве и отдельных ошибках, искривлениях и т. д.
Выступавшие товарищи говорили, что все эти ошибки являются результатом вражеского руководства, благодаря отсутствию критики и самокритики в работе партийной организации. А вот глубокого анализа никто не сделал. Ведь у Вас были ряд безобразий, а почему никто не потребовал их устранения.
Выступающие здесь товарищи должны были дать политический анализ. Никто не потребовал от парторганизации постановки доклада об ошибках.
Я удивляюсь фактам, о которых здесь товарищи говорили. Что значит созвать оперативное совещание, ругать матом и терроризировать работников? Неужели это правда, как это может быть? Ведь в органы НКВД отбирают лучшие кадры, а здесь такая грубость, некультурность. Нужно создать железную дисциплину, партийно-большевистский порядок.
Все эти случаи подтверждают, что такая безобразнейшая практика исходила от Наркома, от нач[альника] Управления НКВД, начальника Отдела. Что же это за постановка работы? А это вот и есть вражеское руководство.
Прямо нужно сказать, что мы — парторганизация, понесли грубейшую политическую ошибку. Отдельные члены партийного комитета даже знали о списках евреев, подлежавших откомандированию.
Почему не ясен вопрос секретарю парткомитета? Ведь он решал вопрос, а если поступать честно, нужно было поставить вопрос перед парторганизацией НКВД.
Почему у ряда товарищей сложилось мнение, что не нужно смотреть на дядюшек и тетушек — это чепуха. Вот в партии, мы иногда выдвигаем коммунистов — мы смотрим не только на него самого, но и на его окружение, так должно было быть и у Вас. НКВД ведь ответственейший орган, он решает важнейшие задачи.
Товарищи, бывает, что тетушки и бабушки тесно связаны с работниками и решают вопрос в их воспитании.
Вы не занимались вопросом, почему увольняют евреев. Не может Москва давать такие установки, что евреи не имеют государства. Поэтому им и доверять нельзя — это ведь контрреволюционная фашистская теория. А кто же имел свое государство до 1917 года?
И вот за все это надо ответить, конечно, посмотрев, кто в какой мере виновен. Члены партийного комитета должны прямо заявить, что они понесли важнейшую политическую ошибку. Мы не говорим, что все члены парткомитета, но отдельные его члены знали, что творилось.
В НКВД есть ряд лиц с компрометирующими материалами и в независимости от их национальности, нам придется в дальнейшем от них освободиться, строго проверяя каждый факт. Парторганизация примет соответствующие решения и оставит товарищей, проверенных, чистых, способных бороться с врагами. И за это мы будем бороться.
Чекисты оторвались от городских партийных организаций, сами не вели внутреннюю партийную работу, партсобрания не собирали в течение двух месяцев, парторганизация работала чрезвычайно плохо. Отсутствие партийной работы среди чекистов — результат случившихся недостатков, искривлений и запоздание вскрытия врагов.
Среди чекистов создалось предвзятое мнение, что якобы им некогда заниматься партработой в связи с тем, что они очень заняты на оперативной работе. Нужно бороться с такой совершенно неправильной линией.
Наша задача в настоящее время заключается в том, чтобы мобилизовать себя на выполнение решения ЦК ВКП(б) и Совнаркома о работе органов НКВД и прокуратуры.
Мы должны развернуть критику и самокритику, осудить свое трусливое поведение перед начальством. Критиковать нужно, невзирая на лица, а парторганизация должна создать условия для критики и самокритики.
Надо выкорчевать некультурность из обихода чекистов. Такое явление опошляет органы НКВД и разлагает аппарат чекистов.
Чекисты должны вращаться в городской парторганизации и парторганизация, безусловно, поможет в оперативной их работе.
Мы должны заняться вопросом окончательной очистки аппарата НКВД от чуждого элемента и случайно попавших в органы НКВД.
ПРЕЗИДИУМ СОБРАНИЯ:
ВЛАСОВ
ЯКОВЛЕВ
ГРОМОВ