Наталья Бондарчук: «Во время съемок «Войны и мира» у отца были две клинических смерти»

25 сентября в киномире отметят 100-летие создателя оскароносной киноэпопеи «Война и мир», народного артиста СССР Сергея Бондарчука (1920-1994). Отмечать юбилей актёра, режиссёра и педагога торжественно начали месяц назад в Петербурге, в мультимедийном парке «Россия — моя история». О своём великом отце рассказала актриса и режиссёр, заслуженная артистка РСФСР Наталья Бондарчук . Среди её фильмов-биографий «Одна любовь души моей», «Пушкин. Последняя дуэль», «Любовь и правда Фёдора Тютчева», «Гоголь. Ближайший» теперь несколько документальных лент, посвящённых отцу. К картинам «И вечностью наполнен миг» и «Сергей Бондарчук.Послесловие», сделанным ранее, добавились фильмы «Детство Серёги Бонди» и «Планета Бондарчук». Новые картины, а также книгу «Сергей Бондарчук.Лента жизни», Наталья Сергеевна представила на творческих вечерах в честь 100-летия своего отца на фестивалях «Солнечный остров» в Евпатории, «Золотой Витязь» в Севастополе, «Амурская осень» в Хабаровске и Благовещенске, а также в Ейске, где прошла юность режиссера. В день юбилея Наталья Бондарчук отвечает на вопросы МТ «ГлагоL». С какими чувствами вы снимаете фильмы об отце? Судьба художника всегда трагична: в обычной жизни — всё против него. И чем ярче человек, тем ему труднее. Отец, миновав некоторые звания, очень рано стал народным артистом СССР — за фильм «Тарас Шевченко», и ему многие завидовали. Не заканчивая никаких курсов, стал режиссёром, и поднявшись на эту ступень, сразу получил все награды за фильм « Судьба человека ». Не знаю, кто ещё осилил бы такую тяжесть, как «Война и мир». Когда он начал работать, Михаил Шолохов сказал: « За что берёшься, Серёжа, эти тома с пола-то поднять трудно?» Вы можете представить в реальности — массовку в 20 тысяч человек? Компьютерной графики не было, всех людей надо было одеть, да ещё играть при этом одну из центральных ролей. Собственно, драматической судьбе Сергея Фёдоровича Бондарчука, которая привела его, я так говорю, к распятию, и посвящён мой фильм «Послесловие». На V съезде кинематографистов, куда отца даже не избрали, он вместе с Кулиджановым, Ростоцким, Наумовым, цветом советского кинематографа, был мишенью для глумления. Мишенью оказался тогда и Николай Бурляев (первый супруг актрисы. — Ред .) с фильмом о Лермонтове . Что касается моих дочерних чувств, я всегда любила отца, и первое время находилась с ним больше, чем с мамой ( Инна Макарова , актриса. — Ред .), она очень много снималась. Отец буквально не спускал меня с рук, рисовал парусники, и мы с ним путешествовали. А в восемь лет я потеряла с ним связь, и это было мучительно. Уже став актрисой, пригласила его на дипломный спектакль «Красное и чёрное», в котором мы играли вместе с Колей Ерёменко и Натальей Белохвостиковой . Помню, как стояли с ним в коридорах ВГИКа и плакали… Я взрослела без него, он это прекрасно понимал, и, можно сказать, это была уже встреча двух художников. Потом мы с Андреем Тарковским пригласили его на первый просмотр «Соляриса». Донатас Банионис сидел с левой стороны от меня, а отец с правой. Посмотрев первый эпизод, он схватил мою руку и сжал — « Хорошо!» Потом перестал что-либо говорить, потому что был потрясён фильмом. И это были исключительные мгновения, когда они с Тарковским объединились, и сколько усилий надо было приложить «окружению», чтобы разъединить двух этих художников!.. Разделяя, властвуй — этим принципом руководствуются мелкие, по сути, люди в «борьбе» с мастерами. Это был тот самый случай. Позднее Сергей Фёдорович участвовал в нашем дипломном фильме по роману Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина», который мы делали с Николаем Бурляевым и Игорем Хуциевым . Он согласился читать текст от имени Салтыкова-Щедрина, помню, как искал особую интонацию для фразы: « Я люблю Россию до боли сердечной и желал бы видеть своё Отечество счастливым ». Раз, наверное, сорок прочёл, добиваясь чего-то исключительного. « Желал бы » — то же самое можно сказать о нашем Отечестве и сегодня, и эта горестная нота прозвучала сильным голосом отца. Он был патриотично настроен по отношению к Родине — к России и Украине, которую очень любил, страна-то была единая, но уже при нем началось разделение. И он говорит у меня в картине: « Не изменяй течение дел, но, если изменяешь, должен предвосхитить всё, что будет дальше с людьми ». После V съезда отец предсказал разрушение Советского Союза и падение культуры, что и наблюдаем сегодня. У нас нет государственной политики по отношению к культуре — она существует отдельно, аплодируем друг другу только на праздниках. А дело культуры — с раннего детства по кирпичику складывать души людей. Сегодня со сцены спросила ребят, знают ли они, кто такой Михаил Щепкин , именем которого назван Центр духовной культуры, где проходит фестиваль?.. Всегда устраиваю такие проверки детям, иногда отворачиваю их от зала и спрашиваю, кто из них знает, как звали жену Пушкина ?.. И слышу — Катерина, Марина, какие угодно имена, только не Натали. А в одной телепередаче челябинский мальчик на вопрос, кто его любимый русский артист, ответил — Шварценеггер . А что — на экране говорит по-русски, в кинотеатрах висят его портреты, чем не русский артист?! Что делать — ответ очевиден: просвещать. Мой отец и был просветителем. Покажите любой фрагмент из «Войны и мира» молодым и скажите: « Это — Отечественная война 1812 года », и это будет история. Вряд ли подростки прочтут сегодня эпопею Толстого, но они хотя бы увидят экранизацию. А потом, может, захотят прочитать роман, как было у нас с «Красным и чёрным». Или у меня с фильмом «Гоголь. Ближайший». Я показывала фильм в разных городах, и мне всюду говорили: « А мы снова стали читать Гоголя », и для меня это был главный результат. Именно поэтому отец брал великолепную прозу Шолохова. Как они объединились с Михаилом Александровичем в работе над фильмом «Они сражались за Родину» . Как там Тихонов играет контузию!.. И несмотря на то, что в его фильмографии есть Болконский, лучшая роль Вячеслава Васильевича всё-таки в фильме «Они сражались за Родину». А какие там Никулин, Бурков, Шукшин , каков сам отец, эти образы до сих пор вызывают и смех, и слёзы, от них щемит сердце. Открыли ли вы что-то новое в личности отца, работая над фильмами о нем? Во-первых, я была счастлива провести год в общении с ним. А в финале работы над «Послесловием» нашла в Радиокомитете целый кладезь радиозаписей. Отец был великим чтецом, и записывал целые циклы на радио. Например, им был полностью прочитан роман «Они сражались за Родину», и сцену с Лопахиным, где он читает за двух персонажей, я взяла в картину как образец настоящего откровения художника. Мне важно было понять, как мой отец, настоящий самородок из деревни Белозёрки под Херсоном, создавал себя. А он себя образовывал, потому что обладал мощнейшим тяготением к культуре. Мама обладала таким же качеством. Сейчас интересы детей сосредоточены на компьютерных играх, а мой папа, принося в дом книги, говорил моей маме: « Инка, смотри, 20 копеек стоит, а ведь гений написал, ну как не купить?!» Он везде собирал библиотеку, дом ломился от книг. Мама обожала книги, а моя бабушка по маме была писательницей. Помню, что у меня было полное собрание сочинений Пушкина — из маленьких томиков. Мало кто знает, что до съёмок «Судьбы человека» Сергей Фёдорович полностью прочитал эту вещь Шолохову в маленьком телефильме под таким же названием. Он читал очень выразительно, играя всех персонажей подряд. И когда текст « укладывался », начинал работать. Это был принцип школы Герасимова — посмотрите, сколько всего мы сыграли вначале на сцене, а потом на экране: «Красное и чёрное» , «Юность Петра», «Молодая гвардия», ради которой, собственно, и был создан Театр киноактёра. К сожалению, у отца была загублена роль Валько в «Молодой гвардии», его лучшие сцены по приказу Сталина были вырезаны, в моём фильме мама рассказывает об этом. Сталин сказал, что не было хаотичного отступления из Краснодона, советские войска отступали на заранее подготовленные позиции… И сцена гибели молодогвардейцев была жёстче снята, их живыми кидали в яму. А когда сняли сцену гибели Валько, отец как человек эмоциональный очень долго, прямо по Пастернаку, написавшему, что есть роли, которые « не читки требуют с актёра, а полной гибели всерьёз », приходил в себя. На съёмках «Войны и мира» отец был особенно требователен, считая, что «Мосфильм» «не тянет» эту задачу. Он писал в дневнике, что его « охватывает отчаянье от того, что это никому не нужно, люди во всём разуверились », но рядом он пишет другое — « Атака Багратиона !» То есть, выход опять найден в творчестве, в напряжении всех сил. Эти записи привожу в картине полностью. Во время съёмок «Войны и мира» у отца были зафиксированы две клинических смерти, и тот факт, что всякий раз он выбирался, был подтверждением того, что он нужен миру и чего-то ещё недосовершил. После «Войны и мира», не отдыхая, он снял «Ватерлоо», потом «Они сражались за Родину». А любая историческая картина, где каждая деталь должна « соответствовать », это всегда подвиг. Отец был верующим человеком, перед уходом его причастили, и он ушёл, как говорят, «вдохнув и выдохнув», в полном сознании. Я верю в вечную жизнь и прекрасно понимаю, что помогал мне снимать эти фильмы сам Сергей Фёдорович. И всегда помогает, когда прикасаюсь к какой-либо личности, а биографом я стала сразу, со времён фильма о Салтыкове-Щедрине. XIX век, золотой век нашей культуры, представляется мне пиком этической и философской мысли. Автор: Нина Катаева