Драматург Алексей Куралех о спектакле «Достоевский. Miracle impossible»: «Любить небожителя сложно, а живого, ошибающегося человека — вполне»
В Новосибирском драматическом театре «Красный факел» поставили байопик о жизни Федора Михайловича Достоевского по пьесе донецкого драматурга Алексея Куралеха. Спектакль «Достоевский. Miracle impossible» показал писателя не забронзовевшим классиком, но живым человеком.
Алексей Куралех родился в Донецке, на Востоке Украины. Окончил филфак Донецкого государственного университета, много лет занимался малым бизнесом, а в 2014 году, с началом известного военного конфликта, неожиданно для себя начал писать сценарии и пьесы. Самую знаменитую — посвященное событиям на Донбассе «Перемирие» — не заметили на родине автора. Как он сам объясняет, «люди там и так устали от войны». Зато пьесу успешно поставили в театрах Новосибирска, Омска и Санкт-Петербурга.
Miracle impossible — шестой текст в драматургическом багаже писателя. Спектакль в новосибирском «Красном факеле» (режиссер Владимир Золотарь) — первое воплощение пьесы на театральных подмостках. В центре сюжетных перипетий оказывается сам «великий грешник и святой», чей образ подан сквозь призму воспоминаний второй жены писателя — Анны Григорьевны Сниткиной.
Формально «Достоевский. Miracle impossible» приурочен к 200-летию со дня рождения писателя. Однако никакой юбилейной «датскости» в масштабном действе нет. Есть сложная личность, окруженная заботой любимой женщины и вместе с тем обремененная самыми банальными бытовыми проблемами, литературные звезды XIX столетия и попытка справиться с собственными бесами в душе. О тонкостях работы над художественным произведением, основанным на реальной биографии писателя, драматург Алексей Куралех рассказал в интервью «Культуре».
— Как родилась идея создать сценическую версию биографии Достоевского?
— Меня давно интересовала возможность написать байопик. У меня уже есть пьеса, посвященная биографии Сталина, но она другого формата. А здесь захотелось рассмотреть сквозь призму драматургии именно фигуру Федора Михайловича. Причина простая: Достоевский близок мне как человек, если, конечно, можно так выразиться по отношению к величине такого масштаба. Задумавшись над идеей, я решил перечитать биографию и личную переписку Достоевского. В процессе выяснилось, что 11 ноября 2021 года весь мир отмечает юбилей писателя. Мое намерение совпало с желанием новосибирского театра. Насколько я понимаю, это не частый случай, когда драматурги создают пьесу на основе реальной биографии писателя.
— С каким материалом вам было сложнее работать — с собственной фантазией, как в предыдущих пьесах, или с реальными обстоятельствами жизни известного человека?
— Писать биографическую пьесу довольно сложно. С одной стороны, в реальной истории жизни известного человека для драматурга много удобного: есть герои, которых не надо придумывать, характеры, которые уже описаны в письмах и воспоминаниях, готовые реплики и фразы, которые остается только добавить в повествование. С другой стороны, это огромный объем информации, который нужно сделать интересным для воплощения на сцене. Если просто взять и пересказать в пьесе биографию писателя, получится довольно скучная история. Жизнь, в отличие от пьесы, развивается по другим композиционным законам. Поэтому поневоле начинаешь искать какие-то кульминационные точки, сгущать краски, концентрировать обстоятельства, выстраивать сцены в определенной последовательности, объединять события, на самом деле происходившие в разное время, чтобы подогреть интерес. Но с творческой точки зрения жанр, конечно, благодатный. Открываешь себя по-новому как пишущий человек.
— Много ли вымысла вы себе позволили?
— Разумеется, мне многое пришлось домысливать, но в целом все сюжетные повороты, присутствующие в пьесе, реальны, разве что немного художественно расцвечены мной в угоду жанру. Я добавлял лишь то, что не имело документальных подтверждений и в то же время не было никем опровергнуто. Например, встреча Достоевского с Тургеневым. Официально принято считать, что классики встречались всего один раз. Эта встреча была задокументирована и нашла отражение в воспоминаниях Тургенева и в пересказе Федора Михайловича Анне Григорьевне. Вторая встреча, описанная в пьесе, была придумана мной, хотя есть свидетельства того, что классики пересекались на литературных вечерах. К тому времени они уже помирились и могли общаться друг с другом более-менее спокойно, без ссор, а вот о чем они говорили — тут я посчитал, что имею право на фантазию, тем более что истине это не противоречит.
— Почему вы выбрали именно жену писателя как человека, через которого раскрывается образ Достоевского?
— Во-первых, Анна Григорьевна оставила очень подробные воспоминания. Во-вторых, для сцены это был самый удачный драматургический ход — увидеть писателя глазами любящей женщины: ведь именно благодаря сильной женской любви его натура преобразилась. Он ушел из этой жизни совсем другим человеком. Именно любовь и безоговорочное служение помогли Федору Михайловичу выбраться из душевного ада, в котором он временами пребывал. Для меня их отношения оптимистичны. Выражаясь в христианском смысле, их души спаслись. И это ощущение появилось у меня именно после прочтения воспоминаний второй жены писателя.
— Но вы же понимаете, что эти воспоминания были тщательно отредактированы Анной Григорьевной, которая знала, что они будут преданы огласке?
— Конечно, она написала достаточно сдержанные воспоминания, но страсть за всем этим ощущается. Понятно, что, с ее характером и с характером Федора Михайловича, жизнь их семьи была очень непростой. И очевидно, что создавались эти воспоминания через много лет после всего произошедшего, но в том, что между Федочкой и Анечкой, как они друг друга называли, искры пробегали постоянно, можно не сомневаться. Я не биограф, в задачу которого входило доскональное изучение и подтверждение всех фактов. Мне нужен был материал, благодаря которому мои герои смогли бы задвигаться в рамках драматургического действия.
— Изменилось ли ваше отношение к Достоевскому после такого глубокого погружения в его жизнь?
— Достоевский стал мне еще ближе. После школы и университета я мало читал о нем как о человеке, и мне Достоевский представлялся таким возвышенным философом, который сидит на своем олимпе, размышляет о Боге и к нам, смертным, имеет очень отдаленное отношение. Когда же я прочитал корпус биографических текстов, Достоевский неожиданно открылся мне с другой стороны. Я ощутил человека живого, сложного, совершающего ошибки, падающего, встающего. Через свою боль и переживания он как будто чуть-чуть спустился к нам, и от этого нам стало легче сочувствовать и любить. Любить небожителя сложно, а живого и ошибающегося человека — вполне. И я надеюсь, что мне удалось передать эту любовь и актерам, и зрителям. Конечно, все, что я прочитал, к этому не совсем располагало, но, несмотря на все, Достоевский действительно был добрым человеком. Человеком, способным любить и отзываться на любовь. Способным встать после падения, а это тоже многое значит.
— Ваш Достоевский получился, пожалуй, даже слишком живым человеком для писателя, чей образ давно превращен в памятник. Вы готовы к тому, что не все смогут принять такое видение?
— С неприятием созданного мною образа Достоевского я впервые столкнулся еще до того, как пьеса обрела свое первое сценическое воплощение. Одна моя знакомая, чьим мнением я дорожу, категорически не приняла пьесу именно потому, что такой Достоевский показался ей неправильным. В ее представлении он был другим. Но я воспринимаю это нормально. Если человеку категорически не нравится такой Достоевский, у него появляется лишний повод перечитать воспоминания и сравнить свои впечатления. Пусть опровергнет, пусть скажет, что я неправильно все сделал. В любом случае моя пьеса станет поводом к тому, чтобы еще раз обратиться к Достоевскому и поразмышлять о его личности. Когда человек повешен в рамочку и размещен на самом видном месте в кабинете литературы, с ним перестаешь ощущать связь. Он воспринимается как некая данность, которая не подлежит живому общению.
— Насколько далеко ушла первая постановка «Достоевского» от вашего текста?
— Спектакль близок пьесе процентов на 90-95. Мне показалось, что стилево и интонационно какие-то акценты можно было сделать по-другому, но в целом у меня после просмотра остались очень хорошие ощущения. Это достойная работа и удачная реализация биографии и фигуры Федора Михайловича. И я не сомневаюсь, что спектакль со временем вырастет и будет жить долго.
Фотографии предоставлены пресс-службой Новосибирского государственного академического драматического театра «Красный факел». Автор фотографий -- Виктор Дмитриев