В мире: Киргизы делают выбор между нищетой и русским языком
«Это, может, будет звучать радикально. Но мое предложение – оставить государственным языком только киргизский язык. Остальные языки мы будем развивать другими законами. У русского – официальный статус. Мы привыкли к нему и сидим с ним, как привязанная собака. Такого не должно быть... Почему не учат киргизский? Потому что нет потребности в нем. Нужно создать ее. Только тогда все начнут учить и разговаривать на киргизском».
Данные слова принадлежат члену так называемого конституционного совещания Киргизии Садирдину Торалиеву. Их таких – членов КС – 89 человек, созванных в этот странный орган для разработки поправок в основной закон страны. Торалиев в общем списке презентован как «общественный деятель».
Это уже стало на постсоветском пространстве чем-то вроде естественного закона: как только побеждает или хотя бы возникает очередной «Майдан», обязательно найдется какой-нибудь общественный деятель или политик, который потребует поприжать русский язык от имени новой власти. Будто бы нет других проблем, и только азбука жить мешает.
В Киргизии «Майдан» случается в среднем раз в пять лет. Происходит это без западного участия, как в случае с Восточной Европой, а по тем же причинам, по каким в отдельных странах Африки одна хунта регулярно сменяет другую. Единственное отличие: в Африке это является частью борьбы разных народов или племен, сведенных волей колонизаторов в одном государстве, а в Киргизии киргизы противостоят таким же киргизам, но из другого клана – Север против Юга, Бишкек против Оша. В любом случае победитель получает всё.
На сей раз опять победил Север, где, если перейти на карту, все еще проживает немало русских (правда, с момента распада СССР их количество сократилось втрое – с 900 до 300 тысяч человек). И там действительно существует такое явление, как этнические киргизы, для которых русский является основным, а иногда даже единственным языком.
Потому что это одновременно язык детских садов в наиболее благополучных районах и высшего образования во всех, это язык науки и дипломатии, столицы и интернета, дублированного кинематографа и межнационального общения. Для киргизов – это язык будущего: шанс на получение второго гражданства, шанс на культурное развитие, шанс на стабильную работу, шанс на хоть сколько-нибудь достойную жизнь.
Если хочется, чтобы перспективы все-таки были, киргиз должен учить русский или хотя бы английский, но шансов выбраться на Запад все-таки меньше, чем в Россию – для этого нужны война и статус беженца.
Лет через 10-15 актуальным станет еще и изучение китайского языка как цивилизационной и экономической альтернативы, но до этого еще нужно дожить.
Общественный деятель Торалиев наверняка сам всё это понимает – по крайней мере, в конституционное совещание его позвали, следовательно, не самый ограниченный человек. Просто смутное время – это период ярмарочной торговли политическими идеями, способ запомниться и аккумулировать вокруг себя потенциальных сторонников.
В том числе и киргизских националистов, они тоже люди и сгодятся в сторонники, только у них все равно ничего не выгорит – не та страна.
В целом киргизский национализм и местный извод того, что у поляков мы называем «гонором», ни в коем случае нельзя недооценивать. Даже слова «Киргизия» и «киргизы» вместо «Кыргызстан» и «кыргызы» способны вызвать острый приступ патриотического безумия, как «Белоруссия» или «на Украине» в соответствующей среде.
А последняя этническая чистка с полноценными погромами случилась в этой стране всего 10 лет назад.
Ее жертвами стали узбеки – наиболее значительное национальное меньшинство (русские только на третьем месте, около 5% процентов населения).
В свою очередь, у России и русских слишком горький опыт, чтобы пропускать мимо ушей русофобию и нападки на русский язык, защита и распространение которого является очевидной и неотъемлемой обязанностью российского государства. Однако Киргизия – тот самый случай, когда нервничать и как-либо реагировать нет нужды, говорим ли мы о Торалиеве или обо всем конституционном совещании разом.
Собственно, очередную революционную победу одних киргизов над другими Москва именно так и встретила – отстраненно и равнодушно, чего не наблюдалось применительно к Грузии, Украине, Белоруссии и даже Армении, где русофобов нужно целенаправленно искать.
Потому что кто бы ни победил в киргизской «игре престолов», его лояльность к России и российской власти будет почти абсолютной. Бишкек можно называть союзником Москвы, но по факту это ее заложник, что гораздо надежнее, чем союзник.
Если быть точным, то заложник не столько Москвы, сколько географических и экономических обстоятельств, но ведь и Москвы в конечном счете тоже.
У Киргизии нет ресурсов, чтобы существовать без внешней опоры. Китай такой опорой пока быть не хочет – его сейчас интересуют совсем другие рубежи. США тоже – Киргизия имела ценность как место для базы в период активных действий в Афганистане, но теперь американские солдаты как будто возвращаются домой.
В итоге функционирование Киргизии – «больного человека» Средней Азии – полностью завязано на Россию, куда идут все без исключения кислородные трубки.
Киргизия это или гордый Кыргызстан, но государство находится в числе мировых антилидеров по зависимости от переводов трудовых мигрантов – это до 30, а в худшие годы до 50 процентов всей киргизской экономики. Понятно, что большая часть этих средств – деньги из России, для зарабатывания которых как раз необходим русский язык.
Но это только часть киргизской национальной беды. У властей Киргизии нет и в обозримой перспективе не будет достаточных средств, чтобы исполнять не только, как любят говорить власти РФ, «социальные обязательства», но и базовые государственные функции. Страна в буквальном смысле живет на подаяние от различных международных структур и за счет специальных программ, единолично реализуемых Россией.
Если считать только с 2012 года, объем безвозмездных грантов от Москвы Бишкеку оценивается в сумму более 250 миллионов долларов. Не так много в мировом масштабе, но очень много в масштабе Киргизии. Чтобы она резко начала недоедать, России даже не нужно предпринимать что-либо (например, закрывать свои границы для гастарбайтеров). Достаточно ничего не делать, наказать бездействием.
Согласно источникам ряда СМИ, такая форма давления уже применяется – все финансовые выплаты Бишкеку приостановлены. Но это не кара за очередную революцию как таковую, а требование поскорее определиться – кто будет властью и станет отвечать за выделенные средства. Это неотменяемое требование, благо под шумок революции происходило натуральное разграбление немногих значимых предприятий республики: пока одни громили парламент, другие расхищали золотодобычу.
Власть при этом, повторимся, может быть практически любой, поскольку стать антироссийской ей не суждено – пространство для маневра отсутствует. Главное, чтобы власть просто была, иначе от киргизской государственности вовсе ничего не останется и там придется вводить чуть ли не внешнее ручное управление – допускать продолжительный хаос в одном из государств ЕАЭС все-таки чревато.
Кстати говоря, российский генерал-губернатор – это для Киргизии даже лучше, чем русский язык, поскольку язык дает шанс на развитие только киргизам как субъектам хозяйствования, а управление из имперского центра – региону в целом. Эта уже не выдуманная, как у Торалиева, а реальная «привязь», которая остро нужна самой Киргизии.
А России как раз совершенно не хочется иметь на балансе и в зоне абсолютной ответственности одну из наиболее бедных и неблагополучных стран мира. Нужно почаще напоминать об этом киргизам на официальном для них русском языке.
Смотрите ещё больше видео на YouTube-канале ВЗГЛЯД
Теги: Киргизия , русский язык , революция в Киргизии