Почему «рвануло» в Белоруссии, и грозят ли России столь же массовые протесты

Этот год ознаменовался не только пандемией, но и массовыми протестами во многих странах. Продолжительные акции с массовыми беспорядками в США, которые были спровоцированы гибелью Джорджа Флойда. Многотысячные митинги в Хабаровском крае после задержания по подозрению в криминальной деятельности губернатора Сергея Фургала. И вот – массовые, горячие протесты после выборов в Белоруссии. И это далеко не полный список.

Юрист-международник, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Института государственной службы и управления РАНХиГС Кира Сазонова уверена, что все эти явления похожи и косвенно влияют друг на друга. О том, как именно это происходит, она рассказала в интервью журналисту «Свободной Прессы».

«СП»: – Как вы относитесь к протесту в Белоруссии? Это народный гнев или политтехнологии?

– Любой протест, будь то белорусский, ливанский, сирийский или любой другой, представляет собой совокупность многих социальных, экономических и порой даже культурно-религиозных факторов. Если брать ситуацию в Белоруссии, то, безусловно, там сыграла роль усталость населения.

Александр Лукашенко долгие годы педалировал в качестве основной концепции развития формулу усовершенствованного социализма – сделать как в Советском Союзе, только лучше. Но молодому поколению белорусов, а это люди, которые родились в конце 20 – начале 21 веков, сложно даже понять, что такое Советский Союз: у них нет с ним никаких прямых связей.

Любому правителю, который долго находится у власти, очень сложно нащупать дорогу к молодому поколению. И основная масса протестующих на любых протестах в любой точке мира – это люди до 25 лет.

Молодежь по своей сути очень активная, ей зачастую нечего терять, кроме своих цепей. Поэтому работа с молодежью, подготовка или починка социальных лифтов, разъяснения, почему страна живет так, а не иначе, и идеологическая база – это безумно важный и деликатный момент.

«СП»: – Как вы относитесь к тому, что между Россией и странами СНГ все чаще обостряются отношения?

– С момента распада Советского Союза я не помню периода, когда у нас со всеми странами СНГ было бы все прекрасно. Это просто невозможно.

Хотя нас объединяет общее прошлое, мы развалились на 15 очень неравных частей. И огромное количество обид, которые копились еще со времен советского периода и дополнились в последние 30 лет, не могли не сдетонировать. Поэтому вполне объяснимо, что периодически возникают конфликты.

Плюс, выстраивание политики по линии СНГ – это совсем не то же самое, что выстраивание глобальной стратегии Россия – ЕС, Россия – Англосаксонский мир. Это суперделикатная область.

Любому здравомыслящему человеку, который выступает с позиции национальных интересов Российской Федерации, понятно, что нужно педалировать тему общего прошлого, и получать из нее все те бонусы, которые возможно. Но и наличие мелких обид у партнеров – тоже логичны.

Вопрос всегда в том, как измерять отношения. Когда в политологии говорят: «у нас с этой страной плохие отношения» или «этот народ нас не любят» – это звучат политические клише. На самом деле, так не бывает. Государство – это не человек. Это огромное юридическое лицо для управления населением. И государство просто по природе своей не может любить или ненавидеть. Оно не может испытывать человеческие эмоции – вместо этого у него есть сиюминутные интересы и далеко идущие стратегические планы.

Я не разделяю позицию, которую приписывают Александру III, о том, что у Российской Империи два союзника – это российская армия и российский флот, в 21 веке эта формула очевидно устарела. Происходящее сегодня – результат того, что мы до конца не нащупали такой идеальный формат политики на постсоветском пространстве, который позволил бы очень разным на сегодняшний день частям вновь почувствовать и общее историческое прошлое, и понять, каким будет наше общее будущее. С позиции глобальных геополитических проектов совершенно очевидно, что со странами СНГ мы обречены на дружбу и сотрудничество, ведь мы соседи. Поэтому, я думаю, надо просто больше внимания уделять отношениям со странами СНГ.

«СП»: – Есть ли у России вообще союзники, и нужны ли нам союзники как среди стран СНГ, так и среди стран дальнего зарубежья?

– Что такое союзник в 21 веке? Во времена, когда война была нормой межгосударственных отношений, заключения союзов и отношения в формате альянсов было нормой поведения. Для чего нужны союзники сегодня? Союзнический формат 21 века – это на 85% экономическое взаимодействие. И, например, то, что сейчас у нас не очень теплые отношения с Белоруссией – это риторика Лукашенко. Но экономика показывает совершенно другое: инвестиции Российской Федерации в белорусскую экономику в течение всех последних 30 лет – это миллиарды долларов.

То же самое с Украиной. На всех каналах нам рассказывают про то, что у нас очень тяжелые отношения, и у нас на самом деле есть масса сложных политических моментов. Но посмотрите, что происходит с экономикой: инвестиции растут, товарооборот постоянно растет. И эти процессы абсолютно параллельны: есть политическая реальность, и есть экономическая, в которой у нас практически со всеми странами СНГ очень плотное взаимодействие – потому, что а как иначе.

Мы действительно просто обречены на дружбу и сотрудничество.

«СП»: – Ждать ли России повторения минского сценария в ближайшие годы?

– Я думаю, что определенная страта общества в некой форме будет выражать свой протест. Опять же: плохо то руководство, которое не ждет этого сегодня.

Общество в каких-то вопросах действительно расколото. Существует и социальное неравенство, и очень разные видения направления глобального прогресса, разные идеологии и т. д. И определенный плюрализм неплох. Но не дай бог действительно вспыхнет сильно.

Примеры множества государств показывают, что мирный протест перерастает в различные форматы переворотов, путчей, даже революций, а ее я считаю одним из самых страшных явлений с точки зрения социальных последствий. Даже если революция приводит к позитивным изменениям, они наступают не раньше, чем через 50 лет, а это практически два поколения. Революционный путь, на мой взгляд, бесперспективен, особенно в эпоху глобализма.

Но в эпоху, когда все связаны со всеми, информационная повестка безумно насыщена, соцсети бурлят, и люди постоянно смотрят, как дела у соседа, людей нужно успокаивать. Нужно давать надежду на то, что мы идем верным курсом.

Сегодня власти нужно очень внимательно относиться к молодежной политике, потому что молодежь движущая сила любого протеста. И раз у нас достаточно активен старший электорат, с этими людьми тоже должна идти дискуссия. Эти люди помнят Советский Союз и могут сравнить «до» и «после», и они во многом критически настроены. Грамотная работа политтехнологов, экономистов – безумно востребована. И этим нужно заниматься уже сегодня, прямо сейчас.  

«СП»: – Что скажете про митинги в Хабаровске?

– Митинги в Хабаровске – cложная тема: как и в любом протесте, здесь есть наложение множества слоев. Мне кажется, что большинство из тех, кто вышел на улицы, чувствуют себя в некоторой степени обманутыми.

Это люди, которым привели кандидата – человека проверенного, который до этого три срока просидел в Госдуме, который был в заксобрании Хабаровского края, провел 20 лет в публичной политике, и он людям понравился. И вдруг этого человека по некоему обвинению забирают под белы рученьки и увозят в Москву. Состояние фрустрации, которое, как я понимаю, возникло у многих жителей Дальнего Востока – мне вполне понятно.

Сегодня у власти и правоохранительных органов сложная задача – предоставить абсолютно железобетонные доказательства вины Сергея Фургала. Ничто другое сегодня убедить людей уже неспособно.

Существует фактор личности, Сергея Фургала называют народным губернатором, и это повод задуматься власти, как он смог абсолютно нехитрым способом достучаться до людей. Он лично встречался с блогерами, с общественными деятелями. Он предлагал чашечку чая девушкам, которые устраивали пикеты около здания правительства. И продолжает так же вести себя в СИЗО: говорит, не присылайте мне еду – она стоит денег, пусть они лучше будут у вас; не присылайте мне иконы – их все равно не разрешат пронести.

Я не знаю этого человека и не могу сказать, искренняя ли это забота о народе или игра на публику, но в данном случае это неважно. Мы видим, как люди реагируют на человечность чиновников и готовы за них чуть ли не грудью встать. Мне кажется, Фургал дал власти стопроцентный рецепт того, как нравиться людям.

Не надо бояться протестов. Любой протест – это показатель того, что власти есть, о чем задуматься, есть, что доработать. И нужно взять и сделать это. И тем самым власть сможет продлить себя еще очень надолго.

«СП»: – Какова причина хабаровских митингов – действия властей, влияние извне или отсутствие диалога с людьми?

– Истина посередине. Когда мы говорим про протесты в стародавние времена, когда были Емелька Пугачев или Стенька Разин, то там заподозрить какое-либо внешнее технологическое влияние было бы сложно, потому что информационная глобализация, да и глобализация вообще, еще не состоялась. Сегодня, когда мы говорим о сценариях протеста, мы всегда ведем речь о десятках случаях в десятках стран.

Безусловно, существует определенная модель. Есть эффект карточного домика или цепной реакцией, и когда у соседа начинаются волнения, это служит триггеров людям в других странах, чтобы посмотреть, а что не так у них самих. А у всех всегда есть какая-то область, в которой что-то идет не так. Если почитать базовые книги по цветным революциям, того же Шарпа, то мы заметим: схема того, как вывести людей на улицы в любой стране – до безобразия простая. Она работает так же и против своих создателей: протесты в Америке, начавшиеся 25 мая, тоже не проходят. Нужно найти слабую точку в глобальной системе, начать раскачивать эту точку, найти людей, которые согласятся этим заниматься в самой стране, и получить результат.

В теории все понимают, как это работает. Но на практике большая часть стран, к сожалению, противодействовать этой дьявольской в своей простоте и эффективности схеме, не может.